каждый раз испуганно отдергивала пальцы и краснела.
- А знаешь, - вдруг сказала она. – Я первый раз замуж вчетыре года решила выйти.
- Да ну! – нарочито ужасаясь, не поверил Стас. – И за когоже?
Но Лена говорила серьезно и даже слегка виновато:
- За соседского Леньку. Ты его не знаешь, они после в городуехали. Ему тогда лет пять или шесть было. Высокий такой, рыжий, как клоун. Явсе время смеялась над ним. А тут, после одной деревенской свадьбы вдругзаявила: «Мама, я тоже выйду замуж!» - «И за кого же?» - спросила она. «А засоседского Леньку». - «Так ведь он же рыжий!» - «Ну и что? Зато у него фамилиякрасивая – Городецкий!» Ленька, он тоже при этом разговоре тогда был, подумал исогласился: «Я тоже на Ленке женюсь.» - «А ты почему?» - спросила мама. Он ещеподумал-подумал, и знаешь, что сказал? «Потому что она красивая!»
Они посмеялись, и Лена продолжила:
- На следующий день, это мне мама потом рассказывала,смотрит, а мы с Ленькой уже вокруг дома под ручку идем. У меня на голове вместофаты белая тряпка из папиного гаража, сам понимаешь, вся в мазуте, а он изсвоей рогатки галстук-бабочку себе сделал… Шагаем так чинно, и оба маршМендельсона поем…Смешно, правда?
Стас кивнул. Тут руки их встретились вновь, задержались нанесколько мгновений, и Лена, вспыхнув, опустила глаза.
Стас не стал ничего ни говорить, ни объяснять ей. Глупо,конечно, было думать, что между ними хоть когда-нибудь может возникнуть что-тосерьезное. К тому же, рано ей еще думать об этом, да и вообще… Просто он хорошопомнил ту боль, которую причинила ему его первая неразделенная любовь к Нинке,и никому не пожелал бы испытать ее тоже. Тем более Ленке.
Пауза явно затягивалась. Нужно было что-то сказать ей, но…что?
«Хоть бы Ванька, что ли, пришел!» - мрачнея, подумал Стас, инадо же такому: дверь тут же распахнулась, и весь грязный, усталый, с сапернойлопаткой в руке, на кухню ввалился Ваня.
- Поесть что-нибудь есть? – с порога спросил он, бросая увхода рабочие рукавицы с лопаткой.
- Ого! 1914 год…– подняв ее и увидев выбитую на металле датус двуглавым орлом, удивился Стас: - Откуда лопатка?
- Из лесу, вестимо! – отозвался Ваня, жадно глотая поданнуюсестрой картошку с хлебом. – Там этого добра – видимо-невидимо!
- Неужели еще с Первой Мировой войны сохранились? – удивилсяСтас.
- Зачем? У нас и в Великую Отечественную здесь бои шли… Ты жеисторик, сам должен знать: оружие-то и лопатки у нас старого образца поначалубыли. Это уже потом «Катюши» и «Илы» пошли… Между прочим, «Катюши» именно внаших краях первый раз применили!
Зная, что им не миновать трудного разговора, они готовы былии дальше говорить обо всем, что угодно, но Ваня, судя по всему, куда-то оченьспешил. И поэтому, решившись, он почти сразу же перешел к главному:
- Я слышал, ты уже все знаешь?
- Смотря, что ты имеешь в виду! – уклончиво ответил Стас. –Если то, что касается вашей Покровки – да!
- Ленка все выболтала? – с неприязнью покосился на сеструВаня.
- При чем тут Ленка… - невозмутимо пожал плечами Стас. -Григорий Иванович рассказал!
Ваня с нескрываемым упреком посмотрел на него:
- Ты же мне слово дал не выходить никуда!
- А я и не выходил. Он сам ко мне пришел. Еще вчера днем. Ну,а потом, когда ты, убегая за грамотой, разрешил делать все, что хочу, я уже самзашел к нему вечером…
- Вот про этот вечер мне и сказали… - Ваня помолчал и тихоспросил: - Стало быть, ты уже все знаешь?..
- Да…
- И что – осуждаешь, конечно?
- Да нет… Просто пытаюсь понять!
- «Просто»… - язвительно покачав головой, передразнил Ваня ипредложил: - А ты, чтобы понятнее было, поставь себя на мое место! Ну сампосуди: когда мне еще представится случай так заработать?
Стас открыл было рот, чтобы возразить, но Ваня не дал ему ислова сказать:
- Тебе хорошо, ты в Москве, и отец у тебя академик! Живешь,можно сказать, на всем готовом. А мне самому в жизнь пробиваться надо. Я тожехочу с удобствами и в уюте пожить. Одеться, как следует…
- Ну, положим, одет ты сейчас так, как не всякие и в Лондонепозволить себе могут! – усмехнулся Стас. – И телефону твоему, поверь,бизнесмены и те позавидуют!
- Да разве же дело только в этом? – поморщился Ваня. – Мневедь отца еще вылечить надо. Одна ампула, чтобы вшить ему, чтобы не пил,знаешь, сколько стоит? Дом новый купить… Ленку вот еще выучить на человека!
- На человека не учатся, им – становятся! – заметила Лена, ноВаня лишь отмахнулся от нее и продолжал:
- Потом я дело свое хочу начать, чтобы ни от кого независеть. И, как говорится, всегда свой кусок хлеба с маслом иметь. Нам же ведьГосподь не зря дал земные блага?
- Правильно, дал, - согласился Стас. - Но, как я понимаю,чтобы они не удаляли нас от Него, а наоборот, приближали к Нему. И уж во всякомслучае, не закрывали Его от нас!
- А кто тебе сказал, что я собираюсь закрываться? Я ведь нетолько бизнес свой поднять хочу, но и благотворительностью заниматься!Малоимущим, больным потом помогать! - горячился Ваня
Стас терпеливо дослушал его и тихо спросил:
- Ну хорошо, это когда-то, потом… А сейчас? Вань, ну а как жесейчас - Покровка?
- Что Покровка? - сразу насупился Ваня. – Ну, будет отсюдаверстах в сорока, всего-то и дел!
- И это допустим! – опять согласился с другом Стас. - А храм?
- И храм новый построим! – принялся с жаром обещать тот. -Поменьше, правда, конечно… Но все равно сейчас на службы всего человек десятьходит. А новый еще красивей сделаем!
- А… как же могилка отца Тихона?
- Тоже решаемо – перенесем!
- Его прах – да… - не очень охотно кивнул Стас. - А как же смогилами твоих святых бабушки и дедушки, бабы Поли, деда Капитона, наконец,всех твоих предков?
- Так ведь мы молиться за них будем. В вечные помянники помонастырям запишем! Милостыни раздадим! Ведь на кладбище что – прах! Намглавное не о теле, а о душе думать надо!
- Ты хоть сам-то понял, о чем сказал? – покачал головой Стас.
Ваня исподлобья покосился на него и ничего не ответил.
Стас внимательно посмотрел на него:
- Отец Макс… то есть отец Михаил хоть знает, что ты туттворишь?
- Не творишь, а тваришь? – вставила Лена.
На этот раз Ваня даже не обратил на нее никакого внимания.
- Да ты что! – испуганно замахал он руками. – Он же менятогда сразу анафеме предаст! И вообще при чем тут отец Михаил? Это мое личноедело, мой бизнес, который сейчас приветствуется в государстве.
- В стране! – снова уточнила Лена. – Государство – это когдазаконный государь, то есть царь - Божий Помазанник есть!
Ваня с яростью поглядел на нее и закончил мысль:
- Так что ж здесь плохого, что я хочу выгодно продать свойдом?
- Не продать, а предать! – поправила Лена, хлопоча у газовойплитки.
- Да замолчишь ты, в конце концов, или нет? – закричал на нееВаня и со стоном пожаловался: - Ее лечить давно уже надо. В больнице. Каждоеслово буквально понимает!
- Ага! – согласилась Лена. – Только тогда уж – в буквальнице!
- Вот – слышал? Опять за свое!
- Да будет вам! – примирительно попросил Стас и, обращаясь кВане, задумчиво произнес: - Ленка по-своему как всегда права. Ты никогда незамечал, как часто похожие слова бывают прямо противоположными по своемусмыслу? Продал и предал… Радушно и равнодушно… Стул и стол…
- Ага! Дым и дом! – усмехнулся Ваня, кивая на затлевшуютряпку, которую заслушавшаяся Стаса Лена упустила в огонь газовой горелки. – Мытут тоже не шиком лыты!
- Еще бы – родную Покровку в деревенский Китеж-град решилипревратить!
- У нас, между прочим, село! – по привычке с вызовом началВаня, но Стас с горькой усмешкой перебил его:
- Да какое же это село, если вы свой храм утопить готовы!Хотя, скорее всего, его просто взорвут, чтобы не дай Бог, господин Соколов насвоей яхте в него случайно не врезался! Но лично мне кажется, что тут дажеозера не получится. А из-за слабых подпочвенных мест превратится вся вашаокруга в сплошную топь и будет таким же болотом, на котором стоял этот дом!
- Ты мне эти свои учено-мудреные штучки брось! - насупилсяВаня и, набрав в грудь больше воздуха, выпалил: - Скажи лучше: сколько он тебепредложил?
- Кто - он?
- Кто-кто, как будто не знаешь… Григорий Иванович!
- Да уж во всяком случае, больше, чем ты! – усмехнулся Стас.
- Я так и знал! - пробормотал Ваня. – Небось… двести тысяч?
Стас не хотел выдавать своего разговора с ГригориемИвановичем, но Ваня так пристально смотрел на него, чуть ли не насквозь буравясвоими глазами, что он не выдержал и кивнул:
- Да…
- А ты и купился сразу! – с упреком покачал головой Ваня. -Друг еще называется!
- Ну, положим, согласия своего я ему еще не давал! – вспыхнулСтас.
Ваня сразу повеселел и хлопнул его по плечу:
- Вот это другой разговор! Значит, так. Тогда у меня к тебеделовое предложение! Я тоже даю тебе за дом двести тысяч, а еще…
Он с загадочным видом достал из кармана куртки что-тотяжелое, завернутое в носовой платок, и развернул на коленях.