- Посмотрю я теперь на него, когда скажу, вот тебе на вечнуюпамять то, от чего вы не хотите оставить даже следа! Может, хоть это на негоподействует? Хотя вряд ли… - с сомнением покачала она головой. – Сейчас он ни очем, кроме потерянной грамоты ни видеть, ни слышать не хочет. Всю Покровкуобыскал, теперь по второму кругу готов начать. Прямо, как камень стал.
- Как камень говоришь? – рассеянно переспросил Стас, потомучто в это мгновение к нему в голову пришла неожиданная мысль.
«Постой-постой! Грамота… камень… художник, и если Ленка…» -быстро прикинул в уме он, а вслух сказал:
- Ну что ж, раз он так ее ищет, надо ему помочь… Так уж ибыть: дам я ему эту грамоту!
- Как! – вытаращила на него глаза Лена. – Неужели ты самнашел ее? Как? Где?! Когда?!!
- Это неважно! – отмахнулся Стас. – Много будешь знать…
- Знаю-знаю, быстрей постарею, ой, Стасик, прости, я хотеласказать, повзрослею и тебя догоню!
- Я серьезно…
- Я тоже!
- А раз так, то слушай! – Стас жестом показал девочке, чтобыта запомнила каждое его слово: - Завтра утром придешь пораньше и сделаешь все,как я тебе скажу.
- А почему не сегодня?
- Потому что сейчас уже темно и… мне еще нужно договориться снашим художником. От него сейчас все зависит! Жди здесь! - коротко приказал они бросился в свою комнату.
Дверь закрылась не плотно, и Лена, стала прислушиваться кдоносившимся до него голосам.
К ее досаде больная девочка все время что-то гугнила, прося уматери, так что она могла различить только часть разговора. Точнее, дваобрывка: возмущенный крик художника: «Да ты что? Я же ведь тебе по-человеческиобъяснил, что завязал с этим!» И умоляющий возглас Стаса: «Но ведь надо спасатьчеловека!»
После этого наступила долгая тишина, во время которойпроисходил уже неслышимый Лене разговор и, наконец, появился Стас. За ним –художник, который, судя по всему, отказался от своего намерения уходить в этуночь. На кухне он принялся греметь стекляшками в сумке, которую приготовилсявыбросить по дороге.
- Значит, так, - довольно потирая ладони, сказал Стас. – Всев порядке! Он согласился. И теперь у нас с ним на всю ночь хватит работы!
- Ой, я, кажется, все поняла! – ахнула Лена. - Когда этаграмота Ваньке в руки попадет, он же ее сразу на аукцион выставит, где еескупят и никогда-никогда не покажут ученым. А вы хотите, скопировав, сохранитьее для науки!
- Ну да, что-то в этом роде! – обескураженно пробормотал,думая совсем о своем, Стас.
- Ой, Стасик, какой же ты благородный! – восторженно покачалаголовой Лена и вдруг предложила: – А может, не стоит ее Ваньке отдавать?
- Но ты ведь сама попросила спасти брата! Может, хоть этосумеет привести его в чувство?
- Да что он понимает-то в чувствах, вот я тебя сейчас затакое… - всем видом показывая, что готова на радостях обнять Стаса, началаЛена. Но тот в испуге попятился.
- Не надо, после, когда совсем много знать будешь, то есть,когда постареешь! - предупредил он и, как можно более деловым тоном, спросил: –Домой сама добежишь? А то мне еще нужно зайти к Григорию Ивановичу.
- Обманываешь, наверное… - не поверила Лена.
- Да нет! Честно!..
Проводив Лену до ворот своего дома, Стас действительно зашелк соседу и застал его в состоянии крайнего возбуждения.
- Что случилось, Григорий Иванович? – встревожился он и вответ услышал:
- Да вот, грузовик, понимаешь, угнали. Хоть и мой, а всеравно, что церковный. И сторож, как назло, подевался куда-то! Придется самомухрам идти сторожить… А ты что – по нашему вопросу, наконец-то, пришел?
- Да… то есть, нет… то есть, по нему я еще к вам приду…обязательно! – сбиваясь, пробормотал Стас. – Но сейчас у меня к вам другаяпросьба…
- Какая еще просьба? – нахмурился было Григорий Иванович, носразу же взял в себя в руки и разрешил: - Ладно, проходи, только учти,ненадолго! Сам видишь, какие тут разворачиваются дела!
- Да у меня дел-то всего-то на пять минут! – пообещал Стас и,действительно, вскоре выбежал из дома соседа.
Выбежал и… натолкнулся на элегантного молодого человека сжелтой папкой под мышкой, который, картинно опираясь о машину, стоял у еговорот. Это был – Молчацкий. На шее у него, сразу привлекая внимание, виселамулет в виде золотого лезвия.
- Здравствуйте, Вячеслав Сергеевич! – с обворожительнойулыбкой поздоровался он и, не давая даже раскрыть рта Стасу, продолжил: - В домможете не приглашать, там, как я уже понял, у вас и без меня гостей хватает. Даи вечер, смотрите, какой чудный! «Скоро осень, за окнами август…» - красивопродекламировал он и многозначительно подмигнул: - Вы, конечно, понимаете, чтоя имею в виду не императора Октавиана Августа из столь любимой вами истории, аэтот прекрасный летний месяц!
«Все про меня знает!» - невольно поежился Стас и каким-точужим голосом произнес:
- Что вам от меня нужно?
- Мне?! – изумился Молчацкий и сделал это так естественно,что не знай бы Стас, кто сейчас стоит перед ним, он наверняка бы поверил ему. –Да это скорее вам нужно то, что я, по щедрости своей души, хочу предложить вам!
Он взял Стаса под локоть, отчего у того побежали неприятныемурашки по телу и, понизив голос, сказал:
- Ну зачем нам, умным, городским людям, решать деловыевопросы с помощью каких-то деревенских посредников?
- О чем это вы? – делая вид, что не понимает, о чем идетразговор, осторожно высвободил локоть Стас.
- Ай-яй-яй! – лукаво погрозил ему пальцем Молчацкий. -Молодой человек! «В ваши года не гоже сметь ложь на устах своих иметь!» –продекламировал он, искажая слова комедии Грибоедова, и приблизил свое лицо,отчего Стасу стало совсем не по себе: - В общем, так, не знаю и не хочу знать,сколько предложил вам за этот ваш дом ваш друг Ваня, - он сделал язвительныйакцент на слове «друг», - но я даю вам за него… пятьсот тысяч рублей!
Единственным желанием Стаса было как можно быстрее избавитьсяот этого человека и убежать в свой дом. Он призвал на помощь всю своюсообразительность. Выход был только один…
- Полмиллиона?! – изо всех сил сделал вид, что изумился он.
И Молчацкий купился на эту уловку.
- Именно, молодой человек! У вас неплохие познания не тольков истории, но, как я вижу, и в математике! – довольно кивнул он. - И я оченьрад, что вы меня правильно поняли! Так значит - договорились?
- Не знаю… да… то есть, нет – пока! – забормотал Стас. - Мненужно еще посоветоваться с родителями! Ведь я же – несовершеннолетний!
- Ну, я думаю, за полмиллиона у них не будет особых причиндля отказа! – усмехнулся, берясь за ручку дверцы машины Молчацкий. - Звоните.Все объясняйте. И до скорой встречи! Разумеется, оформление и все прочее я беруна себя!
Он сел в машину, и та плавно тронулась с места.
Домой Стас вернулся явно в растерянном состоянии.
- Что, ничего не вышло? – заметив это, огорчился художник.
- Да нет! – отмахнулся Стас. – С этим-то как раз все впорядке…
- Ну, тогда давай начинать! – с готовностью потер ладонихудожник. - Да, тут к тебе какой-то важный такой господин приходил! – вдругприпомнил он.
- Знаю… - поморщился Стас и вздохнул: - Уж лучше бы он вовсене приходил!
«Целых пятьсот тысяч… – продолжал звучать в ушах голосМолчацкого. А другой – отца Тихона, уточнял: - …сребреников!»
Он включил в сеть компьютер, но прежде чем нажать стартовуюкнопку, задумался:
«Заманчиво конечно, продать дом за такую цену. И отцу непришлось бы напрягаться, чтобы добавлять на домик поближе. А отдыхать наприроде ему, ой, как надо – работает ведь на износ! Но… что я скажу им в ответна вопрос, откуда взялась такая цена? Точнее, какой ценой мы получим эти деньги…И как буду смотреть потом в глаза Ваньке… Да что Ванька! – ругнул он себя. - Онсам теперь должен отводить взгляд при встречах со мной. Как я посмотрю в глаза– Ленке?.. Григорию Ивановичу?.. Наталье Васильевне?.. Всем остальным в штабе…Отцу Тихону, на его фотографии, наконец?! И вообще, что это за дела: только чтоосуждал Ваньку за это, а сам?..»
- Ну, нет! – вслух решил он.
И уже без раздумий нажал на кнопку, включая компьютер.
Глава вторая
Княжеский гонец
1
Трудная служба у гонца. Ни днем тебе, ни ночью покоя…
Грамота.Печать. Меч.
Путь-дорога,как тетива.
Мчит гонецврагам встречь,
Князя передатьслова:
Идуна вы,
Иду на вас заРусь!
Идуна вы,
Идуна вас, клянусь,
Чтоне сносить вам
Вашей головы.
Иду на вы!
Иду на вы!
Весело стучатпо заснеженной дороге копыта вороного коня. Радостно ехать по родной земле, даеще с такой грамотой!
Столько лет ее ждалилюди на Руси!
Доброгнев скакал познакомым местам, то и дело привычно поглядывая по сторонам. Время набеговзакончилось, вон, запоздалый, последний, надо полагать, в этом году набегтолько недавно прошел, кое-где половецкие следы совсем еще свежие. И ехал он породной земле, причем, уходя в ее глубь. Отчего бы не попеть песню, которая самарвалась из груди? Ведь белым гонцом скакал, а не черным, который возит плохиевести! И на радостях, позабыв осторожность, убаюканный мыслью, что не можетполовец тут же вернуться на место набега, он беззаботно пел: