- Успеемчто-нибудь придумать, пока нас до хана вести будут! – еще сильнее качая ветвь,прокричал Славко. - Ну, что сидишь, как уже на собственных поминках? Выше нос!Нас еще и отпеть не успели! Тряси и ты соседнюю ветку или качай, на которой мысидим, да кричи что-нибудь!
- Что кричать-то?
- Все, чтоугодно! Только погромче! И помни: я это ты, а ты – это я!
Глава пятая
Точный вывод
1
Лена с видомпобедителя посмотрела на Ваню…
Поезд из Москвы пришел ровно минута в минуту.
Дверь бригадирского вагона открылась, и появившаяся в темномпроеме проводница принялась тщательно вытирать поручни.
Стас сразу увидел выглядывавшего из-за ее плеча ВладимираВсеволодовича. Вот кто действительно зимой и летом был одним цветом. Даже впредутренний час, после дороги, бодрый, свежий, энергичный, с ясным и зоркимвзглядом, он и в свои пятьдесят с лишним лет выглядел едва ли на сорок…
С трудом дождавшись, когда проводница закончит свою работу,он нетерпеливо спрыгнул на платформу.
За ним, позевывая, неторопливо вышел мужчина в формежелезнодорожника, в нем Стас сразу узнал того самого бригадира, у которого такнастойчиво требовал доверенность Ваня.
- До свидания, господин академик! – почтительно приложил тотруку к козырьку фуражки. – Привет вашей… как там ее…
- Покровке! – подсказала стоявшая позади проводница.
- Вот именно! - подтвердил бригадир и с удивлением покачалголовой. – И что это за станция такая? Вроде бы, глушь, а надо же, какие людисюда ездят!
- Это еще что… - многообещающе улыбнулся академик. - Скоро оней все у нас будут знать! Читайте газеты!
- Ну, наш «Гудок» вряд ли об этом что даст… - с усмешкойзаметила проводница.
- Непременно напечатает! Я лично попрошу об этом редакторавашей газеты! – пообещал академик. - Ведь речь пойдет о том, что касается всейРоссии!
- Неужто газ или нефть в этих краях нашли? – ахнул бригадирпоезда.
- Больше, больше! – засмеялся академик и, увидев бегущих кнему Стаса и Ваню с сестрой, приветливо замахал рукой.
- С приездом, Владимир Всеволодович! – поздоровался сакадемиком Стас и, представив своих друзей, хотел тут же, на платформе отвестиего в сторону, чтобы переговорить с ним, но Ваня не дал ему сделать этого.
Да и сам академик не намерен был останавливаться даже на миг.
- Скорее! Скорее! – заторопил он и обеспокоенно посмотрел наСтаса: - Надеюсь, вы не додумались до величайшей глупости прихватить бесценнуюграмоту с собой? Ведь сейчас такая влажность после дождя… туман…
- Нет, что вы! – ответил за друга Ваня, вставая между Стасоми академиком. - Она у нас лежит в самом сухом и надежном месте!
- Владимир Всеволодович! Я закончил работу! – крикнул Стас,надеясь, что живущий только своей работой человек заинтересуется этим и можнобудет продолжить разговор. Но на этот раз он ошибся.
- Молодец, я ничуть не сомневался в этом! – машинально кивнулему на ходу академик
Стас попытался подойти к Владимиру Всеволодовичу с другойстороны - но и тут был Ваня.
Так они и пошли по самой красивой дороге к Покровке – Ванявплотную с академиком, Стас чуть поодаль. Он сделал еще одну попыткуприблизиться к Владимиру Всеволодовичу и снова наткнулся на друга.
- Бесполезно! – шепнула ему Лена. - Ванька боится, что тысговоришься с академиком, и вы сделаете так, что грамота достанетсягосударству. Он всю ночь не спал, строил планы, как вам не дать это сделать…
Она покосилась на брата – тот, в чем был на дискотеке, в томи явился на станцию, желая произвести на академика впечатление человека, скоторым можно иметь дело ценой в миллион долларов.
- Хоть бы туфли из коркодиловой кожи пожалел портить в такуюгрязь! – с упреком сказала она и тут же услышала возмущенный голос брата:
- Владимир Всеволодович! Ну хоть вы ей скажите! Сколько ужеможно слова ломать? Синичка у нее – зеленичка, рубанок – строганок, рыбий малек– рыбенок… Крокодиловая кожа, как вы сами только что слышали, - вообще изкоркодила!
Ваня был убежден, что академик, причем по древней истории, тоесть тот, кто и должен защищать русскую речь, поддержит его, раз и навсегдадавая авторитетный аргумент против сестры. Но тот вдруг с интересом посмотрелна Лену и сказал:
- А знаешь, Ваня, она в чем-то по-своему права. И даже нетолько по-своему. У синички, и правда, больше зеленого цвета, чем синего. Ирубанок – ты, как деревенский житель, сам должен знать это - не рубит, а лишьстрогает. Твоей сестре просто дано редкое, я бы сказал, счастливое качествовидеть самую суть вещей! И, благодаря этому, даже угадывать их историческиекорни! Ведь крокодила в древности люди действительно называли коркодилом –потому что он весь словно покрыт корками.
Лена с видом победителя посмотрела на Ваню, споткнулась инепременно угодила бы в лужу, если бы Владимир Всеволодович, подхватив, не взялее под руку...
- Ой, - краснея, смутилась она… - Не надо меня так под ручку,как даму… Вы же не акадамик!
Губы Владимира Всеволодовича тронула озорная улыбка,очевидно, он и сам был любителем каламбуров. Но тут, явно в воспитательныхцелях, он заставил себя погасить ее и предостерегающе погрозил Лене пальцем:
- Вот ты, оказывается, какая… Тогда учти! С этим даром надообращаться очень и очень бережно! Ведь слово имеет огромную, как это доказалимои ученые коллеги из области физики – материальную, энергетическую силу! Плохимсловом сильней всякой радиации можно заставить погибнуть отборные зернапшеницы. А добрым, наоборот, оживить больные… О духовной составляющей я уже ине говорю! Ты ведь знаешь, что даже за каждое праздное слово мы будет держатьстрогий ответ перед Богом на Страшном Суде…
- Знаю… - прошептала Лена. - Это мне еще отец Тихон говорил.А вы… - она с нескрываемым любопытством посмотрела на академика. - Правда зналиего?
- Васю Голубева… в смысле, отца Тихона? – виновато поправилсяВладимир Всеволодович. – Ну как же не знал… - Глаза академика стали удивительнодобрыми, и он даже убавил шаг. – Не только знал, но и имел честь быть егодругом! Более того, именно он сделал меня настоящим ученым, если, конечно, ятаковым являюсь в действительности…
- Как? Вас?! – не поверила Лена. - Когда?!!
- Я это потом тебе расскажу! – пообещал ей Стас, надеясь ещезавязать с академиком свой разговор, но та решительно воспротивилась:
- А я сейчас хочу! Тем более у нас все равно ещеминут пятнадцать дороги!
Владимир Всеволодович улыбнулся:
- Ну, тогда я попытаюсь в пятнадцать минут уложить пятнадцатьлет своей жизни…
2
Владимир Всеволодовичзагадочно посмотрел на Лену…
Ваня был доволен. Его план удался на славу. Лене тоже нетерпелось узнать что-нибудь новое об отце Тихоне, и она уже сама прильнула кВладимиру Всеволодовичу.
Стас, думая о своем, уныло плелся позади. Ему так и неудалось поговорить с академиком. К тому же он прекрасно знал всю эту историю. Ичто ему на этот раз прошлое, когда надо думать о том, что будет в ближайшембудущем!
А Владимир Всеволодович увлеченно рассказывал о том, какокончил университет, как ездил в ежегодные археологические экспедиции, каквместе с отцом Тихоном, тогда еще учителем истории, кандидатом наук ВасилиемИвановичем Голубевым, они вместе занимались нумизматикой, то есть собираниемстаринных монет. Между прочим, однажды организовал для него очень выгодныйзаказ на собирание коллекции античных монет, связанных с историей христианствадля отца одного очень известного теперь предпринимателя – Соколова, тогда ещепросто министерского сына!
- Соколова? Это не тот, что хозяин наших коттеджей? У негоотец тоже, кажется, был министром… – неожиданно уточнил Ваня.
- Вряд ли… - с сомнением покачал головой академик. – Фамилияочень распространенная. Хотя, в истории случается всякое…
Подходя к лесу, он огляделся и восхищенно заметил:
- Места-то у вас какие! Почти не испорченные новизной,исконно русские, достославные… Так и чудится, что из-за вон той дубравыпоявится сейчас засадной полк воеводы Боброка Волынского, а из той березовойрощи выедет князь Мономах со дружиной…
Лена с Ваней, ожидая, что все будет и впрямь по словуакадемика, как завороженные устремились вслед за его взглядом. Но никто непоявился, и Ваня усмехнулся:
- Оттуда теперь после нашествия городских разве что бомжи сполными сумками пустых бутылок выйдут!
- Вечно ты все, Ванька, испортишь! – возмутилась Лена изаторопила ученого: - А дальше что?
- Дальше? – Владимир Всеволодович очертил руками широченныйкруг и сказал: - Дальше я собрал вот такой, почти исчерпывающий, как я тогдаполагал, объем информации. Приступил, наконец, к научной работе. Защитилкандидатскую, затем докторскую. Профессором стал. А чувствую – не складываетсячто-то у меня, и все! Ни мотивации, ни исчерпывающих доказательств многихисторических фактов… Не говорю уже о целых периодах в истории нашей страны.Полный провал!
Владимир Всеволодович, припоминая трудное для него времятворческого кризиса, с сокрушением покачал головой.
- А тут как-то раз в одном монастыре был, - оживляясь,продолжил он и пояснил, скорее всего, для того, чтобы ребята обладали болееполной информацией о том, что он говорит: - Раскопки в той местности мынамечали делать. Княжеский терем. Четырнадцатый век. Хожу, стало быть, я по обители…глядя на храмы, восторгаюсь полной гармонией, известной теперь разве что нашим