предкам... И вдруг вижу, смотрит на меня неотрывно один монах. Судя по тому,какой на нем крест, - игумен. В черном подряснике, бородат, а глаза такиезнакомые!.. И, главное, этот крест мне невероятно знаком…
- Отец Тихон? – захлопала в ладоши Лена.
- Он! – кивнул академик. – Не буду говорить, как мы с нимвстретились, о чем говорили… Встреча продолжалась целых три дня! И главное,привела к тому, что я, наконец, смог сделать точный вывод из всей накопившейсяу меня информации…
- Ой, и какой же? – распахнула глаза Лена.
Владимир Всеволодович загадочно посмотрел на нее, на Стаса сВаней…
- Вы знаете, как делают искусственный кристалл повареннойсоли? - неожиданно спросил он, и сам же ответил: - Берут теплую воду, и сыплютв нее обычную соль, до тех пор, пока вода не станет густой, как сироп. Затембросают туда крошечную солинку… И она превращается в огромный, красивый,переливающийся, как алмаз на солнце, кристалл соли.
Он помолчал, словно припоминая ту, давнюю встречу, и сказал:
- Так и тут. Как только отец Тихон сказал мне, что нельзярассматривать историю России в отрыве от живой, искренней веры ее людей в Бога,как мне сразу все стало ясно! Увязались все неувязки. Стали понятными всефакты. Появились все необходимые мотивации. И самое смешное, я перестал бытькак бы иностранцем в своей стране! Ведь почему они веками, да что там, ужетысячу лет никак не могут понять нас, и даже сформулировали такое понятие, как«русская тайна»? - снова спросил он и снова ответил: - А никакой тайны,собственно-то, и нет! Просто надо знать, помнить и учитывать, что наши предкивсегда жили по вере! И поступали согласно ей. Терпели, страдали, жертвовалисобой, но не для славы, денег или еще чего-то временного, земного – аисключительно ради Бога и ближнего! Ради спасения своей души. Сейчас, правда,несколько иные времена. Богоборческая власть попыталась разорвать этунеразрываемую связь. Но, слава Богу, духовного потенциала, накопленного предшествующимипоколениями, хватило, чтобы и в период воинствующего атеизма наш народ выстояли даже победил в Великой Отечественной войне. Да и Смутное время началадевяностых годов преодолел. А теперь и вовсе все возвращается на круги своя!
Владимир Всеволодович показал рукой на видневшийся крестхрама и с тревогой посмотрел на сопровождавших его ребят:
- Ну как, друзья мои, не утомил я вас столь пространнойлекцией?
- Что вы! Нет! – за всех ответила Лена и поспешила добавить:- Тем более что мы уже и пришли!
3
Ваня был подавлен. Ошеломлен. Уничтожен...
Владимир Всеволодович один за другим перебирал разложенныеВаней на столе старинные предметы и детально объяснял, что это такое и каковоих назначение.
- Да, - то и дело приговаривал он. – Тут вся, если так можновыразиться, материальная история вашего села. Семнадцатый, восемнадцатый,девятнадцатый век… Но много и от древней Руси. Вот смотрите – это пуговица отодежды явно богатого человека времени Мономаха. Эта – с одежды простолюдина…Это – часть засапожного ножа… А это… - он показал небольшой черный обломок и сблагоговением поцеловал его: - Фрагмент креста-энколпиона. Это такой крест,полый внутри, в который вкладывали частичку святых мощей или какую-нибудьсвятыню и потом носили у себя на груди.
- Это что же, выходит, он от покойника? – со страхомпокосилась на частичку креста Лена.
- Нет! И не пугайся ты так – у Бога ведь все живы! –успокаивающе улыбнулся ей академик. – К тому же такие кресты не клали в гроб, априкрепляли к кресту над могилой, а еще чаще передавали из поколения впоколение, как реликвию. Сначала они были исключительно византийской работы. Нок этому… - он вгляделся в увеличительное стекло, - конечно же, явно приложилруку русский мастер! И он тоже – явно домонгольского времени. Так же, как и этастрела… ключ… бусинка…
Ваня просто сгорал от нетерпения. Стас, съежившись, сидел надиване. А академик все не спешил.
Видно было, что он даже тут, по привычке собирал всюинформацию, чтобы сделать точный вывод по грамоте. Или просто оттягивал тотсамый момент, который может быть лишь один раз в жизни ученого и который будетпотом согревать его своим воспоминанием всю жизнь.
Последней из лежавших на столе предметов он взял печать и,мельком оглядев ее, сказал:
- Все верно, тут никаких двух мнений - это печать ВладимираВсеволодовича Мономаха…
- Как! Он тоже, то есть вы тоже - Владимир Всеволодович? Тоесть, вы с Мономахом тезки? – удивилась Лена.
- Представь себе, да! – степенно поклонился ей академик. – Ия нимало горжусь этим обстоятельством!
Тут он внимательней посмотрел на Лену и удивленно хмыкнул:
- Гм-мм… Прости, а… что это у тебя там рядом с крестом нашее?
- Образок! – с готовностью ответила девочка и с гордостьюдобавила. – Я его сама в огороде у бабы Поли нашла!
- Ну-ка, ну-ка… Да мне его на минутку!
Академик взял из рук Лены золотой кружок и навел на негоувеличительное стекло.
- Любопытно-любопытно! – забормотал он. – Чем больше вижувещей из вашего села, тем все более и более углубляюсь в его прошлое!
- Значит, этот образок тоже древний?
- И даже очень, только это не образок, а монета!
- Как монета? Мне его, то есть, ее сам отец Михаил освятил иблагословил носить! - изумилась Лена. – На нем же Христос, а с другой стороны,вот видите – два святых с православным крестом!
- Христа вижу. Прекрасное изображение византийского стиля. Ачто касается святых… так это и не святые вовсе, а два брата императора –Василий и Константин. Те самые, которые отдали в жены святому Владимиру КрасноеСолнышко свою сестру Анну. Исходя из этого, определяем эту монету концомдесятого века, то есть как раз тем самым временем, когда была крещена Русь!
- А почему же тогда на ней дырка? – робея перед авторитетомакадемика, рискнула-таки возразить Лена. – Видите? Вот - немного квадратная ичуть сбоку…
- Это чтобы нимб Иисуса Христа не задеть! – объяснил ВладимирВсеволодович. – Тот, кто изготавливал эту дырочку, делал это не толькоаккуратно, но и благоговея перед образом. Ну, а, судя по тому, что оборотнаясторона монеты совершенно не затерта, можно сделать вывод, даже с очень большойвероятностью, что она была сделана не для ношения, скажем, на монистосостоятельной женщины…
- А для чего тогда? – заинтересовался даже сидевший на диванес отсутствующим видом Стас.
- Скорее всего, чтобы в знак благодарности за чудо исцеленияили спасения от какой-нибудь опасности подвесить ее к чудотворной иконе. Неудивлюсь, если она находилась в храме вашего села.
- В Покровке?! – обрадовалась Лена.
- Вот насчет названия точно сказать не могу. Но, вероятнеевсего, ваше село тогда было какой-нибудь Дубравкой или Березовкой. Покровскимили, как ты говоришь, Покровкой оно могло называться только лет через стопятьдесят после чеканки этой монеты. Ведь праздник Покрова особо сталотмечаться на Руси с середины двенадцатого века, – ответил ВладимирВсеволодович и протянул Лене превращенную в образок монету.
- И что же, теперь мне ее нельзя носить? – чуть не плача,взглянула на него та.
- Почему? Можно! - улыбнулся ей академик. - Это уже реликвиянашей Родины, и тем более, если батюшка освятил ее и благословил на ношение…
Он как-то разом весь собрался, зачем-то одернул пиджак иторжественно произнес:
- Ну, а теперь приступим к самому главному! Где она, нашаграмота?
Ваня, заиграв на губах марш, взял лежавшую в самом центрестола большую коробку из-под обуви, открыл ее и, со словами: «Вот!», протянулВладимиру Всеволодовичу грамоту.
Тот бережно, словно новорожденного ребенка, принял ее на своиладони, еще осторожнее опустил на стол, склонился над ней… затем, словно неверя своим глазам, принялся рассматривать через увеличительное стекло и,наконец, взглянул на Ваню ничего не понимающими глазами:
- Ч-что это?..
- Как что? - важно отозвался тот. – Грамота Мономаха. Тасамая…
- Вы… так… полагаете?..
- Владимир Всеволодович… - встав с дивана, подал голос Стас.
Но академик только отмахнулся от него:
- Позвольте, вы обещали мне подлинную грамоту Мономаха, апоказываете какую-то - да, искусно, да старательно сделанную, но, простите меня– подделку!
- Как подделку? – бросился к столу Ваня. – Да я ее сам, вотэтими руками из-под камня вынул! Может, вы скажете, что и печать не настоящая?
- Нет, печать самая, что ни на есть, подлинная. Но грамота,извините меня, – чистая липа! На ней даже печать есть!
- Вот, видите! – снова восторжествовал Ваня, и в его глазахзагорелись подозрительные огоньки: а не сговорился ли уже по телефону этотакадемик со Стасом, чтобы таким образом лишить его грамоты или сбить на неецену?
Но академик тут же вернул его на свое место.
- Увы, современная печать, а точнее – просто штамп, какойставят на дорогих кожаных изделиях… Вот видите – в самом углу просвечиваетсядата и знак качества.
- Где-где штамп? – заволновался на этот раз уже Стас и,взглянув на «грамоту» под увеличительное стекло, покачал головой: – Это местомы с художником уже под утро обрабатывали, устали, вот и не заметили, видно…
Владимир Всеволодович с немалым удивлением посмотрел на негои, не скрывая упрека, сказал:
- Станислав, я всегда считал тебя за умного, благородного