каждым его движением, словно оцепенелый.
- Ну, а ты что стоишь? Надевай! – заметив это, накинулся нанего Григорий Иванович. - Да перекрестись хоть сначала! Да не так! – поморщилсяон, видя, как Юрий Цезаревич крестится так, словно шарит рукой по телу впоисках чего-то забытого. И своей рукой помог ему правильно сложить пальцы иперекреститься: - Вот: так-так-так и так! А теперь, давай - сам!
Юрий Цезаревич послушно перекрестился и надел на себя крест.
- Ну, вот и слава Богу. И, правда, уже не так стало страшно…- прошептал он и, опустившись на раскаленную ступеньку, взвился, крикнув от боли:
- Ой!
- Что такое? – забеспокоился Григорий Иванович.
- Жжется… - объяснил ему Юрий Цезаревич, на что ГригорийИванович только рукой махнул:
- Так это же ерунда! В аду бы тебе куда горячее было!
И тут Юрий Цезаревич улыбнулся. Он, как понял Стас,окончательно пришел в себя.
- Эй! – снова послышались голоса снаружи. – Вы там еще живы?Скорее решайте, а то уже и нам тут становится жарко.
- Подождите! Настанет час, когда вам не так жарко станет! –как-то мигом окрепнув в духовной жизни, пообещал Юрий Цезаревич.
И тут… бывают же такие совпадения: где-то у входа в банюраздался сильный взрыв, очевидно опаливший огнем одного из охранников.
- Ай! – вскричал тот и простонал второму: – А ну-ка сходи,проверь, что там еще такое…
Послышались быстрые шаги, еще один вскрик боли. Затем, судяпо звукам, уже несколько человек подошли к закрытой двери, отодвинули бочку, сгрохотом отбросили подальше бревно…
Наконец, дверь распахнулась, и вместе с рванувшимся в парнуюпорывом холодного, свежего, сытного воздуха появилось взволнованное лицо Лены:
- Ой, простите… - смущенно попятилась она и уже изпредбанника уточнила: - У вас там все в порядке? Стасик, ты цел?!
- Да! - крикнул, успокаивая ее, Стас.
- Можешь передать батюшке - всё и все целы, живы… - поддакнулГригорий Иванович
- И даже здоровы! – подтвердил, выходя последним, дядяАндрей.
- Благодарение Богу! – повторил Юрий Цезаревич и обессиленносел на лавку в предбаннике.
Стас быстро надел джинсы и, натягивая на ходу футболку, вышелво двор к друзьям.
Блаженно сощурился на солнце… Набрал полную грудь воздуха…Ивопросительно посмотрел на Ваню.
- Это все Шарик! - лаская пса, объяснил тот. – Он прибежал, имы с Ленкой сразу обо всем догадались. Она помчалась к участковому, а я – вцерковь к сторожу… Тот устроил маленький фейерверк, ну и когда эти отвлеклись,старшина с ними быстро разделался. Да и сам Виктор, оказывается, будь здоров,какие приемчики знает!
- Странно! – блаженно вдыхая чистый, свежий воздух, нашел ещев себе силы удивиться Стас: - Я же ведь Шарика даже отвязать не успел!
- А он сам отвязался! Он это у нас хорошо умеет, правда,Шарик? – спросил у вилявшего хвостом пса Ваня. - Правда, за это ему обычнодостается… Но сегодня так уж и быть, получит самую большую кость. Но только –после схода! Потому что мы и так уже на него опоздали!
Глава четвертаяБелый гонец
1
Славко поднял с земли половецкое копье и грозно выставил его перед собой…
Двигаясь в заметно поредевшем ряду пешцев, Онфим шелпо-прежнему рядом с Сувором и Милушиным мужем.
Шли, неторопясь, так, как велел им сотский.
Неожиданносреди множества вражеских тел Онфим вдруг заметил пронзенного стрелой молодогополовецкого воина, совсем еще отрока. Судя по одежде, это мог быть сынкакого-нибудь хана. Он лежал рядом с убитым конем, почему-то прикованный к егоседлу стальной цепочкой, и чудом не был затоптан копытами только чтопромчавшейся здесь сначала половецкой, а затем и русской конницы. Наверное, хантак заботился о сыне, боялся, чтоб не потерялся в бою, да все равно потерял, решилОнфим.
«Надо же -даже их дети вышли на оборону своих вежей!» – хмурясь, покачал он головой.
Чертыперепачканного грязью и то ли своей, то ли чужой кровью лица убитого показалисьему больше русскими, чем половецкими, и даже чем-то немного похожими на пропавшегоСлавку…
«А может, этоиз наших, русских, выкормленный с младенчества этими волками-половцами, какзвереныш?» - подумал он и вдруг заметил, что юноша вроде бы как приоткрыл глазаи пошевелился. Такой, не задумываясь, может метнуть в спину кинжал, промелькнулов голове Онфима. Нет, решил он, лучше ударить лишний раз даже мертвеца, чемпогибнуть по глупости. Онфим поднял топор, но не успел замахнуться, какполовецкий юноша неожиданно сел и, отбросив подальше зажатую под мышкой стрелу,Славкиным голосом окликнул
- Онфим!Онфимушка! Не убивай! Это же я – Славко!
- Тьфу ты!Славко! Опять ты? Живой?! – опешив поначалу, обрадовался Онфим.
- Эй, ты чего?– заметив, что он приотстал, окликнул Милушин муж.
- Да тыпосмотри, кто тут!
- Славко?! –удивился Милушин муж и заботливо спросил по-прежнему остававшегося на местеотрока: - Ты что - ранен?
- Да, кажется…нет!
- Откуда тыздесь взялся?
- После, послерасскажу! – отмахнулся Славко и попросил, показывая на стальную цепочку: –Сначала освободите меня от нее! Сможете?
- Да что ж мыне кузнецы, что ли? – слегка обиделся на такой вопрос Онфим, но даже им сМилушиным мужем пришлось повозиться, чтобы перерубить эту цепь.
- Крепкая!Хоть и тонкая… - подивился Милушин муж, разглядывая ее в своих могучих руках. –На востоке ковали. Может, даже в Дамаске!
- Хорошаяработа! – подтвердил Онфим, протягивая отроку цепь: - Держи на память!
Но Славко,даже не поглядев на нее, вскочил на ноги. Не хотелось ему ничего иметь такого,что бы напоминало ему о Белдузе. А вот отомстить ему за все он сумеет! И прямосейчас!
- Эй! –закричал он скакавшим мимо русским всадникам: - Белдуза еще не поймали?
- Да как жеего теперь узнаешь? – сокрушенно покачал головой один из них. – Говорят, онсвой наличник с себя снял!
- Зато серыйплащ, греческие доспехи со львом на груди, да зеленые сапоги оставил! И во-он вту сторону поскакал! – Славко показал пальцем на один из далеких холмов.
- Ну, по такимприметам да твоей указке мы его живо найдем! – обрадовались дружинники,разворачивая коней.
- И найдут! –с облегчением выдохнув, убежденно сказал недоуменно переглянувшимся кузнецамСлавко. – А теперь пошли, смотри, как мы уже от своих отстали!
Он поднял сземли половецкое копье и, грозно выставив его перед собой, с сияющим видом,самым быстрым шагом, почти бегом пошел рядом с Онфимом и Милушиным мужем.
- Куда идемхоть? – спросил он, готовый идти с такими богатырями, да еще и в бою, хоть накрай света, и неожиданно услышал:
- За добычей!
- Что-что? Зачем?.. – разочарованно переспросил Славко.
- За добычей!– повторил Онфим. – Сотский сказал, что скоро половецкие вежи, а там многовсякого добра. Хотя, мне чужого не надо! - сплюнул он. – Я и своими рукамизаработаю.
- Мызаработаем! – поправил Милушин муж. - Только бы половцы снова нам не мешали!
- Да, потому иидем! – подтвердил Сувор таким тоном, словно поставил точку в неприятном длявсех разговоре.
Догнав свойотряд, они какое-то время шагали молча, обходя лежащих лошадей и убитыхвсадников. А затем богатыри не выдержали.
- Что все этозначит? Где ты был? Почему к коню был прикован? – наперебой принялись прямо находу строго пытать они Славку. – Откуда про Белдуза так много знаешь? И вообще,что с тобой было?
2
Две мысли останавливали Славку…
А было вот что.
После того,как хан Белдуз отдал приказ развязать Славку и трогаться в путь, вместе споловцами он прошел в подлесок.
Здесь он сампопросил себе смирную лошадку Тупларя. Ему предлагали более быстрого и крепкогоконя, принадлежавшего до этого Узлюку. Но не хотелось Славке сидеть в седле, вкотором ездил тот, на совести которого был не один десяток, если не целаясотня, безвинно загубленных душ. Даже седло, и то у него было наше, русское…
Как толькоСлавко забрался на лошадь, хан знаком подозвал его и велел протянуть к немулевую руку. Недоумевая, Славко выполнил приказ. Белдуз надел ему на запястьеширокий блестящий браслет.
- Не давит? –заботливо осведомился он.
- Нет, дажеслететь может! – проверяя, тряхнул рукой Славко.
- Ай-яй-яй! –сокрушенно покачал головой хан и неожиданно надавил на браслет: - А так?
Щелк! –сработал какой-то хитрый замок, и тут Славко увидел, что от надетого на негобраслета уходит длинная, не меньше, чем на две-три косых сажени, цепь, другойконец которой прикреплен к седлу жеребца хана.
- Мы быстропос-скачем! Ночь! Вдруг потеряеш-шься? – объяснил Славке Белдуз и почмокалязыком. – Тогда долго-долго ж-жалеть будеш-шь! Ведь мало того, что потеряешьмои двадцать златников, так еще и награды от старшего хана лишиш-шься!
- Какой ещенаграды? – проворчал Славко, больше всего на свете не выносивший, когда еголишали свободы.
- А разве тыне з-знал? – пуская жеребца вскачь, спросил Белдуз изо всех сил старавшегося неотставать от него Славку. – У нас, в Степи, положена награда вестнику! Есливесть хорошая, то и награда хорошая. Весть плохая – и награда плохая. Можнодаже головы лишиться, если она совсем плохая. Тех, кто везет такую, мы называем«черными вестниками», и с ними отправляем самых ненужных воинов. Каких нежалко. Таких, каким был тот, на лош-шади которого ты едеш-шь! Они всегда едутпотихоньку, не торопясь. Зачем спешить на собственную казнь? Ну, а если вес-стьхорош-шая… такая, какую везем мы, хан за нее даст награду. Мож-жет, даже то,что ты сам у него попросиш-шь!.. И с такой вестью надо спеш-шить!
- А у нас,наоборот, доставлять самые опасные грамоты, например, передать врагу «Иду навы!», отправляются лучшие гонцы! – с гордостью заметил Славко и добавил: -