Причем, их не посылают, а они вызываются сами!
- Странныйобычай! Лиш-шаться лучших, когда можно потерять худшее! – удивился Белдуз. – Ач-что это значит - иду на вы?
- Это передначалом похода объявить врагу о том, что ты выступаешь на него! – охотнообъяснил Славко и с ехидцей спросил: - А разве у вас не так делается?
- Зачем? – непонял его насмешки Белдуз. – Внезапность – половина победы! А если ещеус-сыпить бдительность врага ложной клятвой: поцеловать свою обнаж-женную саблюв знак вечного мира, а потом вдруг ночью, когда тебя с-совсем не ж-ждут,напасть – это уж-же сразу, с-считай, победа!
Хан надолго замолчал,припоминая, наверное, такие свои победы.
Остальные половцытоже скакали, сосредоточенно молча, помня, что еще находятся на русской земле.
Старый половецКуман также постоянно держался около хана. Как опытная лиса, он будто нюхомугадывал нужный путь, и если Белдуз сбивался с него, мгновенно, так что тот ине замечал, исправлял это.
- Скорее,скорее, - торопил он. – До света нужно проехать Змиевы валы, где много русскихдозорных. А уж в Степи они нам не страшны!
И они скакалиеще быстрее…
Совсем рядомпоблескивал серебряный наличник Белдуза.
Манящепосверкивала в свете луны рукоять его булатной сабли.
Ах, какхотелось Славке подскакать поближе, выхватить эту саблю из ножен и перерезатьею горло Белдуза.
А там,вытолкав хана из седла, перескочить на его коня и – пока ночь, темнота, поминайего половцы, как звали!
Ах, какхотелось… Но нет - нельзя!
Две мыслиостанавливали Славку. Не все он еще сделал для родной Руси. Нельзя было убиватьхана, когда тот, сам не ведая, так спешил к своим, чтобы погубить Степь.
И уж оченьхотел он еще раз поискать родную матушку. Тем более, что ехал-то в Степь, где,возможно, она еще томилась в неволе. И не с пустыми руками, как раньше, а созлатниками, на которые можно ее выкупить!
3
Славкопочувствовал, что сейчас произойдет что-то ужасное.
Под утро онидоехали до широкой, с высокими обрывистыми берегами, реки.
При виде ееполовцы заметно повеселели.
- Ну, вот идобрались! – устало заметил Куман.
- Да, - гарцуяна самом краю обрыва, согласился Белдуз и снял наличник. – Теперь мы, считай,уж-же дома! Еще с-совсем немного и…
Славкооглянулся и со вздохом понял, что русская земля, с ее одолень-травой, церквямии родными людьми, осталась позади.
Впереди былаготовящаяся к скорому ледоходу река. И за ней – насколько хватало силы увзгляда – Дикое поле, с его пологими холмами и оврагами, а за ним, еще болеенеобъятная, половецкая Степь.
Что-тоболезненно сжалось в груди Славки. Ему вдруг остро захотелось назад. К своим.
И в этотмомент чужая земля неожиданно задрожала и заходила под ним ходуном.
Славко даже несразу понял, что произошло.
Зато Куман,как всегда, был начеку.
- Осторожней,хан! – вскричал он. – Скорее назад!
Белдуз резкодернул поводья. И - обошлось. Задние ноги жеребца успели оттолкнуться отоползневой кручи до того, как она со страшным грохотом рухнула вниз. И толькотут Славко понял, какой опасности избежал он сам. У него даже сердцепохолодело. Ведь полети хан с такой высоты, то неминуемо потянул бы за собой иего… Первый раз за последние годы Славко вдруг отчетливо понял, что в этойчужой земле, прикованный стальной цепочкой к седлу Белдуза, он ни в чем не могнадеяться на самого себя. Никак не мог помочь себе. Он вспомнил вечернийразговор со Звениславом и второй раз за последние сутки, во весь молчаливый голос,обратился к Богу. На этот раз - спасти и сохранить его в этих чужих краях!.. Ине только его, спохватившись, домыслил он, но и родную матушку, всю Русь!
Тем временемполовцы осторожно подъезжали к краю обрыва, смотрели вниз и качали головами.
Сам Белдуз велсебя так, словно ничего и не произошло. Только смуглое лицо его было сейчасбледным. Почти таким, как его серебряная личина.
Объявивкороткий привал, он сел рядом со старым половцем и стал разговаривать с ним.Прямо за ними, тоже отдыхая, стояли их кони…
Славко из-запроклятой цепи вынужден был сесть рядом и слышал всю их беседу до самого конца.Страшного конца, о котором он не мог даже подозревать, хотя уже и знал, что неттакого зла, на которое не был бы способен этот безжалостный хан…
Но даже в началеон почувствовал что-то неладное и на всякий случай притворился, что спит. Ислышал только голоса. Постепенно накаляющийся – Белдуза, и все более грустный –Кумана.
- Как тыдумаешь, согласится Ороссоба пойти на Русь, пока князья будут заняты осадой Корсуня?– спрашивал Белдуз.
- Мне лидумать за самого старшего хана? Как он решит, так и будет! – покорно отвечалстарый половец и, поправляя толстые кожаные ремни, которыми была закрепленабольшая нагрудная бляха – единственная его защита, вздыхал: - Может ли жалкаядождинка осуждать сбросившую ее на землю тучу?
- Но разве тыне слышал мои планы! Разве они не хорош-ши? Разве они не будут полезны всейСтепи?!
- Да, онихороши и полезны. Но разве может младший ослушаться старшего?
- А почему быи нет?
- Я уважаюобычаи Степи.
- Я тоже чтуих. Но кроме них есть еще здравый с-смысл!
- Что тыхочешь этим сказать?
- С-старый хандоживает последние дни.
- Он еще можетсесть на коня и повести за собой войско!
- Все равнодни его с-сочтены!
- Дни каждогочеловека сочтены. Еще с колыбели он делает свой первый шаг к могиле и идет кней всю свою жизнь…
- Что хочешьс-сказать этим?
- Ничего!Всего лишь только то, что умрет этот хан - на смену ему придет другой, самыйстарший из вас!
- И… тожеоткажет! Разве это с-справедливо?
- Значит,такова будет его воля. Ведь он же – старший хан!
- А если естьдругие ханы – молодые, крепкие, более удачливые, чем любящие лишь почет дапокой с-старики? Способные не просто сесть на коня и повести войско, азахватить всю Русь, да что там Русь – тот же Корс-сунь, царство ромеев, весьмир!? Что молчишь?
- Я не молчу.Я знаю, только одно. Степь ждет беда, а может, и гибель, если младшиеперестанут слушаться старших. Ведь тогда перестанет выполняться и свято чтитьсявсеми, даже самыми молодыми и сильными, главный закон Степи.
- Но ты же вовсем с-слушаешься меня, хоть и намного старше?
- Я – твойвоин. И готов выполнить любой твой приказ! А то – ханы! Не нужно сравниватьволну с ветром, который гонит эту волну.
- Куман…Куман… Хорошее у тебя имя[4].Но плохо, что ты не понимаешь меня. Или – не хочешь понять? И что же – так, какты, думают вс-се?
- Не все, нобольшинство. Разве может в степи расти один только седой ковыль? Если бы такдумали все, мы были бы непобедимы!
- И ес-стьнашим лошадям было бы нечего! К счастью, кроме сухого ковыля, в степи ес-стьеще молодые, сочные травы!
- К счастью?Разве ты не знаешь, что у счастья есть родная сестра – беда?
- Опять ты зас-свое. Тогда я спрошу у тебя прямо. А если я нарушу этот, как ты говоришь,главный закон Степи?
- Тогда иответ будет прямой, как вся дорога моей жизни: я стану служить тому, кто чтитего до конца.
- До конца?Хм-ммм… до конца… до конца… Ну что ж-ж!
Хан немногопомолчал, затем, судя по его шагам и дыханию прямо над Славкиным лицом, склонилсянад ним…
- Спит! Усталв дороге, - как всегда успокаивающе заметил ему старый половец.
Но Белдуз былиного мнения:
- Глазас-спят, но уши-то открыты! Всё с-слышал… - прошептал он и, дернув за цепочку,вскочил на своего жеребца. – Вс-ставай, З-златослав, дорога не ждет!
Славко,проклиная все на свете, старательно делая вид, что протирает со сна глаза,торопливо последовал его приказу.
Медленно,приглашая Кумана проследовать за ним, словно желая сказать еще что-то, Белдузнаправился к нависшим над берегом оползневым кручам.
- Такговориш-шь, готов выполнить любой мой приказ-з? – подводя его к самому краю ипропуская вперед, с усмешкой спросил он.
- Да, хан! –согласно наклонил голову старый половец.
- Тогда -прыгни с обрыва! – предложил Белдуз.
- Зачем?!
Куманпопытался осторожно съехать с опасного места на твердый участок земли.
Но Белдузпоставил своего жеребца поперек, не давая ему сделать это.
- А затем,чтобы я поверил, что ты с-служишь мне, а не главному хану, который приказалтебе ш-шпионить за мной! Да-да, - не давая старому половцу возразить, прошипелон. – Я вс-сё з-знаю! Сейчас много молодых ханов, и он велел тебе узнать ихнастроение. Что ж-ж, раз он пошел на это, з-значит, опасается нас! И значит, яузнал то, что хотел, и знаю теперь, как вести с-себя на с-совете ханов!
Со стороныказалось, что хан о чем-то советуется со старым половцем. И только Славко сзамершим сердцем слышал всю правду.
Он чувствовал,что сейчас произойдет что-то ужасное.
И не ошибся.
- Осторожней!– так, чтобы все слышали, вдруг громко крикнул хан.
Но былопоздно.
Конь старогополовца неожиданно вскинулся, круча вздрогнула, и Куман с диким криком прямо нанем полетел вниз…
Подъехавшимполовцам все это показалось несчастным случаем, какой совсем недавно едва непроизошел с самим ханом.
Но Славкосвоими глазами видел, как Белдуз неожиданно достал маленький нож и кольнул имконя Кумана…
Затем он такженезаметно спрятал нож и, стоя над рекой, принялся сокрушенно качать головой:
- БедныйКуман! Вот ведь как бывает! Меня спас, а сам не уберегся! Вс-се видели? Так идоложите с-старшему хану!
Он метнулвзгляд на Славку, который не успел сделать вид, что ничего не заметил. Сноваусмехнулся. И свирепо оглядев оставшихся воинов – четверых от целого отряда - сместа пустил своего коня вскачь, в поисках удобного места для спуска ипереправы.
Цепь больнорванула похолодевшего Славку, едва не выворачивая ему руку, и он запоздалобросился догонять хана.
Вздыхая опревратностях судьбы, со страхом косясь на Белдуза, за ними последовали и остальныеполовцы…
4
- Хорошая грамота!