— Это невозможно. Я Баратеон. Мой род поклоняется Семерым уже триста лет.
— Семеро не помогли вашему брату стать лучшим королём. Не помогли Неду Старку выжить. Не остановят армию мертвецов.
Станнис стиснул зубы. Она была права, хотя признавать это было больно.
— А что скажут мои люди? Лорды, рыцари, простолюдины?
— Те, кто истинно предан вам, останутся. Остальные... а нужны ли вам сомневающиеся союзники в такой войне?
Логика была железной, хоть и неприятной. В борьбе против сверхъестественного врага нужны фанатики, а не сомневающиеся.
— Хорошо, — скрипнув зубами, согласился Станнис. — Но не сейчас. Когда придёт время, когда ваши воины докажут свою ценность.
— Мудро. Р'глор терпелив со своими избранниками.
Буря за окном начала стихать. Ветер ослабел, волны успокоились. Мелисандра снова посмотрела в огонь, её лицо стало серьёзным.
— Есть ещё кое-что, — сказала она. — Пламя показывает мне драконов.
— Драконы мертвы. Последние погибли сто пятьдесят лет назад.
— Мертвы, но не исчезли навсегда. Кровь дракона ещё течёт в жилах Таргариенов. А где кровь дракона, там может возродиться и сам дракон.
— Таргариены изгнаны. Один скитается по Эссосу с сестрой.
— Именно. И моя сестра в Пентосе говорит интересные вещи о молодой Дейенерис.
Станнис нахмурился. Он слышал имя — младшая дочь безумного короля Эйериса, ребёнок, когда её вывезли из Драконьего Камня.
— Что с ней?
— Она жива. Выросла. И, если верить слухам, обладает... необычными способностями.
— Какими способностями?
— Огненными, — загадочно улыбнулась Мелисандра. — Р'глор благословляет тех, кто несёт в себе кровь драконов.
Станнис задумался. Если Таргариены действительно обладают какой-то силой против магии...
— Где она сейчас?
— Точно не знаю. Где-то в Дотракийских степях. Но мои люди ищут её.
— Зачем?
— Потому что в войне света против тьмы нужны все союзники. Особенно те, кто может призвать огонь с небес.
Разговор продолжался до рассвета. Мелисандра рассказывала о силах, которые может мобилизовать культ Р'глора, о союзниках в Эссосе, о древних пророчествах. Станнис слушал и планировал — как всегда, методично и тщательно.
Когда жрица ушла, он остался один с картами и мыслями. Выбор был сделан. Он свяжет свою судьбу с красными жрецами, призовёт огонь на помощь против льда.
Роберт не одобрит. Лорды будут недовольны. Септоны объявят его еретиком. Но альтернативой была смерть всего королевства.
А Станнис Баратеон всегда выбирал победу, какой бы ни была цена.
***
Глава 10
**Новый порядок**
Великий чертог Винтерфелла никогда не знал подобной тишины. Даже в самые мрачные дни правления Старков здесь звучали голоса, лай собак, скрип половиц под ногами слуг. Теперь же воздух был наполнен лишь потрескиванием льда, медленно покрывавшего древние камни, и едва слышным шёпотом ветра сквозь узкие окна.
За Высоким столом восседал тот, кого теперь именовали Королём Ночи, хотя сам он предпочитал более простое обращение. Его бледно-голубые глаза скользили по собравшимся лордам Севера — тем немногим, кто пережил его приход. Некоторые стояли на собственных ногах, другие... другие тоже стояли, но их глаза светились тем же холодным светом, что и у их нового повелителя.
— Милорды, — начал он, и его голос эхом разнёсся по залу, — мы собрались здесь не для того, чтобы оплакивать прошлое, но чтобы строить будущее.
Лорд Джон Амбер, Малый Джон, как его звали за глаза, подался вперёд. Великан мужчина, но даже он казался малым рядом с фигурой на троне.
— Ваше... величество, — слова давались ему с трудом. — Мой отец погиб, защищая свои земли. Мои братья мертвы. Скажите мне, что осталось от дома Амберов, кроме пепла и льда?
Король Ночи склонил голову, и на его лице мелькнуло что-то похожее на сочувствие.
— Ваш отец был храбр, лорд Джон, но храбрость без мудрости — лишь путь к быстрой смерти. — Он встал, спускаясь с возвышения. — Посмотрите на сира Родрика Касселла.
Все глаза обратились к старому рыцарю, стоявшему у стены. Родрик Кассель выглядел точно так же, как и при жизни — седобородый, с добрыми глазами и знакомыми морщинами. Лишь бледность кожи и холодное сияние в глазах выдавали его истинную природу.
— Сир Родрик служил Старкам верой и правдой полвека, — продолжал Король Ночи. — Теперь он будет служить ещё дольше. И память о нём, и его опыт, и его мудрость — всё это сохранено. Смерть больше не разлучает нас с теми, кого мы ценим.
Лорд Глен Кэрстарк, молодой человек, наследовавший титул после смерти отца в битве при Винтерфелле, осмелился заговорить:
— Но какая это жизнь? Какая это честь — служить в смерти тому, кто убил тебя в жизни?
Тишина стала ещё гуще. Ледяные глаза Короля Ночи остановились на молодом лорде.
— Честь? — переспросил он тихо. — Скажите мне, лорд Глен, где была честь, когда ваши крестьяне умирали от голода прошлой зимой? Где была честь, когда вы отправляли четырнадцатилетних мальчишек на Стену, чтобы они умерли от холода и одичалых?
Он приблизился к Кэрстарку, и тот невольно отступил.
— При мне ни один человек не умрёт от голода. Ни один ребёнок не будет брошен умирать в снегу. Болезни и старость больше не будут терзать мой народ. Разве это не стоит того, чтобы принести присягу новому королю?
— А что, если мы откажемся? — Голос принадлежал леди Лианне Мормонт, юной правительнице Медвежьего острова. Даже сейчас, окружённая мертвецами и магией, она держалась с достоинством истинной дочери Севера.
Король Ночи улыбнулся — выражение странное и жуткое на его нечеловеческом лице.
— Прекрасный вопрос, моя юная леди. — Он взмахнул рукой, и воздух в зале стал ещё холоднее. — Те, кто служит мне по доброй воле, сохраняют свои земли, свои титулы, свою честь. Их семьи процветают под моей защитой. Возьмите лорда Северина Ледоборода — он правит своим племенем так же, как и прежде, но теперь его люди не знают нужды.
Он повернулся к окну, глядя на заснеженный двор.
— Те же, кто противится... — Во дворе показалась процессия. Несколько десятков фигур в серых одеждах медленно шли через снег. Их лица были бледными, глаза светились холодным светом. — Видите этих людей? Это отряд сира Малека Карстарка. Они атаковали мой обоз три дня назад. Теперь они несут службу по охране дорог — вечную службу.
Лорд Глен Кэрстарк побледнел ещё сильнее.
— Мой дядя...
— Ваш дядя выбрал смерть вместо мудрости. Но даже в смерти он приносит пользу. Его знания тактики помогают мне планировать оборону. Его воспоминания о тайных тропах служат моим разведчикам.
Король Ночи снова обратился к собравшимся.
— Я не прошу вас любить меня. Я прошу вас быть мудрыми. Мир изменился. Долгая Ночь пришла не для того, чтобы принести разрушение, но чтобы положить конец хаосу и страданиям. Вы можете стать частью этого нового мира — или стать теми, кто строит его в смерти.
Леди Лианна Мормонт подняла подбородок.
— А что с нашими традициями? С нашими богами? С тем, что делает нас теми, кто мы есть?
— Ваши традиции останутся, если они не причиняют вреда. Старые боги всё так же будут слушать ваши молитвы в чардревах. Но человеческие жертвоприношения, кровная месть, право первой ночи — всё это уйдёт в прошлое. — Его голос стал мягче. — Я не пришёл уничтожить Север, леди Лианна. Я пришёл сделать его лучше.
Долгая пауза. Затем лорд Джон Амбер медленно опустился on одно колено.
— Если вы клянётесь защищать мой народ... если вы обещаете, что Последний Очаг не превратится в пустошь... тогда дом Амберов склонится перед вами.
Один за другим лорды Севера преклоняли колени. Леди Лианна была последней, но и она, наконец, склонила голову.
— Встаньте, — сказал Король Ночи. — Вы больше не подданные. Вы — партнёры в строительстве нового мира. И первый урок этого мира таков: смерть больше не конец. Это лишь другое начало.
Холодный ветер завыл за окнами Винтерфелла, но в великом чертоге царила тишина размышлений. Север подчинился, но вопрос оставался: что теперь будет с остальными Семью Королевствами?
***
**Новая жизнь**
Томмен никогда не думал, что будет разговаривать с мертвецом о зубчатых колёсах.
— Нет, нет, парень, — терпеливо повторял мейстер Куинн, его голос звучал точно так же, как и при жизни, только теперь изо рта не шёл пар на морозе. — Смотри внимательнее. Если малое колесо имеет двенадцать зубцов, а большое тридцать шесть, то какое будет соотношение?
Томмен сморщил лоб, пытаясь вспомнить недавно выученную арифметику. Ещё два месяца назад он не умел считать дальше двадцати — количества его овец. Теперь же...
— Три к одному? — неуверенно предположил он.
— Правильно! — Мертвец даже улыбнулся, что выглядело жутковато, но Томмен уже привык. — А это означает?
— Что большое колесо повернётся один раз, когда малое — три, — Томмен почувствовал знакомую гордость от правильного ответа. Кто бы мог подумать, что он, простой пастух из деревушки возле Белой Гавани, будет понимать механику?
Мейстер Куинн кивнул и повернулся к верстаку, где лежали детали нового рунического двигателя. Томмен проследил за его движениями — даже в смерти старый учёный сохранил ту же точность и аккуратность, что отличала его при жизни.
— А теперь покажи мне, как правильно начертить руны усиления на медном диске, — сказал мейстер, отходя в сторону.
Томмен взял резец — инструмент, который ещё недавно казался ему магическим артефактом. Теперь он лежал в его мозолистых руках так же естественно, как когда-то посох пастуха. Медленно, сосредоточенно он начал вырезать сложные символы, которые мейстер Эрнест называл "языком силы".
*Забавно*, подумал он, вспоминая свою прежнюю жизнь. *Раньше я проклинал богов за то, что родился простолюдином. А теперь...*
— Томмен! — Голос прервал его размышления. В мастерскую вошёл Дейв, его сосед по прежней деревне. Когда-то они вместе пасли скот на одних и тех же полях, а теперь Дейв изуч