Зверек пронзительно заверещал, но тут же умолк.
«Проголодался!» — мысленно сообщил Пятнистый Брат, вытягиваясь на траве с добычей, зажатой между передними лапами. Он еще уменьшился и был теперь не больше двух локтей длиной, став в точности таким, каким был, когда Санти увидел его впервые, в замке соххоггои Нассини.
— Ты ешь мясо? — удивился Санти.
«Бывает! — отозвался тот, хрустя косточками крысы. — Вообще-то я в этом не нуждаюсь! — признался Пятнистый Брат. — Но иногда…»
Запах крови привлек других любителей плоти, и Пятнистый Брат ненадолго прикинулся здоровенным кугурром.
Тут Санти вспомнил об оставшихся на севере и забеспокоился.
— Братец! — позвал он. — Слушай! Если мы на Юге, значит к утру нам никак не попасть в Междуречье?
Пятнистый Брат облизнулся. От крысы остались хвостик да голова, которой немедленно занялись крабы.
— К утру? К чему такая спешка?
— Там моя армия, — очень серьезно сказал Санти. — Вот-вот начнется битва. Я не должен этого допустить!
Он вскочил на ноги:
— Ты можешь отнести меня назад?
— Разве я дракон? — осведомился Пятнистый Брат, потер выпачканную в крови морду, затем вылизал лапу.
Санти опустился на землю. Он был опечален.
Пятнистый Брат с явным интересом наблюдал за ним, потом спросил:
— Как полагаешь, сколько времени прошло с тех пор, как этот длинный тайдуанский колдун выманил тебя на лужок?
— Часов десять, — ответил Санти. — Или меньше. Я ведь не знаю, сколько осталось до рассвета!
Пятнистый Брат снова разразился кашлем. Это, видимо, означало смех.
— Не хочу тебя огорчать, — проговорил он, — но приходится! Битва, о которой ты так печешься, произошла! Эдак часов сто назад!
Санти в изумлении уставился на него.
— Да, да! Твои люди обходятся без тебя уже не один день! Неплохо обходятся, насколько мне известно!
— Как так?
— А ты думал!.. Нет, брат! За магический праздник, который ты устроил, пришлось заплатить! Твоим собственным временем заплатить! И не задавай вопросов, на которые знаешь ответ! Я обижусь! — Пятнистый Брат сердито фыркнул.
Санти вник в сказанное и убедился, что тот опять прав.
— А все же я не прочь вернуться! — сказал юноша, поразмыслив.
— В твоих силах! — отозвался Пятнистый Брат. — Силенок у тебя, ясное дело, поубавилось: создать дракона у тебя уже не получится, но позвать какого-нибудь бронзовокрылого из здешних — это тебе вполне по силам! Уверен: любой из них с радостью потаскает на загривке такого выдающегося парня! Однако, на мой взгляд, лучше тебе пока остаться здесь. Вдруг с тобой произойдет нечто неприятное? Пусть уж это произойдет здесь, а не там, где много людей! Если, конечно, их судьба тебя беспокоит.
— О чем ты?
— Ты меня удивляешь! Думаешь, если я вытащил тебя из крысоловки и перенес сюда, этим все кончилось? Думаешь, этот оставит тебя в покое? Я думал, ты умнее, Туон!
Вся вновь обретенная гармония рушилась, как тростниковая хижина под ударами бури.
— Не трусь! — насмешливо проговорил Пятнистый Брат. — Может, он и впрямь потерял твой след! А потом — это же твой долг, как я понимаю! Отнесись к нему правильно — и получишь удовольствие!
— Сомневаюсь! — произнес Санти. Но к нему внезапно вернулось хорошее настроение.
— Ты — рыжий негодяй! — сообщил он Пятнистому Брату. — Не будь я обязан тебе жизнью, ты получил бы взбучку похлеще той, что пообещал тебе Трой!
— Ха! Вижу, ты стал кое-что замечать, подальше куцей человеческой морды! Но так ли ты могуч, чтобы сулить мне взбучку?
И начал раздуваться. Больше, больше — пока не достиг высоты двадцати локтей.
— Ну-ка! — прогрохотал он сверху. — Попробуй со мной совладать!
Санти, не вставая, поднял с земли сухую веточку и кольнул ею воздух перед собой.
Огромное клыкастое чудовище опало еще быстрее, чем выросло.
Пятнистый Брат подбежал к нему и потерся головой о плечо:
— Ты радуешь меня, Туон! — промурлыкал он. — Хочешь, я покажу тебе место, где ты был зачат? Если, конечно, ты уже не рвешься сломя голову на север, чтобы помешать Судьбе залечивать свой узор там, где его испоганили грубые шутки магов?
— Говори проще, — заметил Санти. — Так будет естественней!
— Я цитировал! — оправдался Пятнистый Брат. — Но давай поторопимся: Королева Ночи эффектней всего тогда, когда восходит луна!
Ночной Лес был удивительно красив. У Санти язык не повернулся бы назвать его Гибельным. Он, конечно, знал: смерть таится здесь в каждом шипе, в каждом усике лианы. Но в них же — и жизнь. И не нашлось бы в Вечном Лоне растения, что пожелало бы причинить ему боль. Санти мог идти босиком — и не наступил бы на торчащую из травы ядовитую иглу! Юноша прошел мимо Пурпурного Охотника, и тот приветствовал его тихим шелестом узорчатых листьев. Все, что произрастало в этой теплой влажной земле, — одного корня с Санти. И нет в Вечном Лоне хищного зверя, что посягнул бы на молодого мага.
Лес виделся Санти сотнями красок и тысячами цветов. Внутренний взор позволял ему замечать каждую травинку в двадцати шагах. Звериная тропа петляла, огибая могучие голубовато-мерцающие стволы, охваченные красными змеями лиан, с желтыми и серыми тенями, мелькающими наверху, в перламутровых кронах. Санти шел по тропе уверенно и легко. Он чувствовал направление, подсказанное ему Пятнистым Братом, крадущимся сзади.
— Дом, доу вау!
Вниз по речке плыву!
Золотые цветы соберу!
Дом, доу, вау!
По зеленой реке,
Со свирелью в руке,
Золотые цветы соберу!
Песенка возникла сама собой, ниоткуда. Санти негромко напевал ее себе под нос. И очень развлекался, когда привлеченные пением и видом беспечно идущего человека вырастали из темноты жутковатые морды охотников Вечного Лона.
Появлялись — и исчезали, признав в поющем Недобычу.
Санти увидел впереди поросль совершенно черной травы. Высокой травы, поднимающейся почти до подбородка. Прямые стебли с узкими листьями и распущенными верхушками глубокого черного цвета. Таким бывает небо в ясную ночь. Небо между ослепительными иглами звезд.
Тропа огибала травяное пятно, привлекшее внимание молодого мага. Само же пятно выглядело необычно — из-за цвета, и еще из-за того, что представляло собой идеально ровный, будто обкошенный кем-то круг. Санти остановился, приглядываясь. И тотчас в спину его ткнулся нос Пятнистого Брата:
— Ну иди же! — проворчал он. — Не стой!
Но — опоздал.
Санти уже услышал ласковый голос, нежный голос, притягательный, неотразимо властный, как пение фьёль:
— Санти! Санти! Милый!
Пятнистый Брат присел на задние лапы. Клыки его ощерились, но рычание так и осталось в горле: Санти велел ему замолчать.
Юноша сделал шаг вперед, еще один — и вошел в травяной круг.
Он не боялся. И не потому, что забыл об опасности или не знал о ней. Он хотел идти — и шел. И подталкивало его не очарование зовущего голоса, а собственное любопытство. С недавнего времени Санти было трудно очаровать.
— Милый! Милый! Иди ко мне! Санти! — пел чудесный голос, похожий одновременно и на голос Этайи, и на голос Мары, фарангской подруги его — из тех времен. И еще чьи-то голоса…
Санти увидел ее чуть раньше, чем достиг противоположного края травяного круга.
Она стояла чуть в стороне от тропы, уронив руки вдоль бедер, подняв ему навстречу прекрасное лицо. У нее были большие удлиненные глаза в обрамлении золотых ресниц с темными изогнутыми кончиками. Мягкие золотые волосы падали на прямые плечи и крупные груди с заостренными коническими сосками. Талия такая тонкая, что ее можно обхватить пальцами. Но гибкая сила чувствовалась в стане ее, в чуть выступающих мышцах гладкого живота.
Короткая юбка из нанизанных на паутинную нить стеблей черной травы, обнимала ее на ладонь ниже пупка и спадала до середины длинных сильных бедер. Ростом она была ниже Санти, и смотрела на молодого мага снизу вверх, запрокинув изящную головку.
Лесная волшебница, Женщина Вечного Лона. Нет, скорее, девушка, в которой вуаль невинности уже выгибается изнутри ветром жажды.
Больше она не говорила ничего. Только смотрела. И полуоткрытый рот, трепещущие ноздри, блестящие глаза — говорили больше, чем голос.
Санти приблизился и коснулся руками гладких теплых плеч. Девушка с готовностью потянулась к нему, и когда губы их соприкоснулись (губы, но не тела€), Санти осознал одну удивительную особенность.
Сейчас он смотрел внутренним зрением, но видел девушку такой, словно глядел обычными глазами при свете дня.
«Она создала себя для меня!» — понял Санти.
Поцелуй, нежный и трепещущий, как крылья медовницы. В нем еще не было страсти, лишь намек на страсть.
«Ты не должен!» — прозвучал в мозгу голос Пятнистого Брата.
«Почему?» — удивился Санти.
«Потому что ты не должен!» — настаивал Пятнистый Брат. Он явно не желал ничего объяснять.
«Нет!» Санти почувствовал: девушка слышит их мысленный разговор и не ожидает от него иного ответа. Это было приятно.
Но Пятнистый Брат не успокоился. Он стал большим. Очень большим. Угрожающим. И быстрая мысль понеслась от него к золотоволосой — такая быстрая, что Санти не успел осознать ее, лишь уловил скрытую в ней волю.
Девушка откинулась назад, посмотрела на страшную морду: руки ее лежали на плечах Санти, невесомые, как пух.
— Не приказывай мне, зверь-демон! — произнесла она нежно и печально. — Я позвала, он пришел, обычай исполнен, и я люблю его. Оставь нас! Прошу!
— Ты должна уйти! — прогрохотало, как гром.
— Эй! — вмешался Санти. — Что с тобой, малыш? Я знаю, что делаю!
— Ты… — прогремело сверху… И Пятнистый Брат исчез.
— Ты не в силах стать между нами, зверь-демон! — пропел чарующий голосок. — Ты знаешь!
Санти ощутил волну нежности, хлынувшую одновременно и к нему, и к Пятнистому Брату, скрывшемуся где-то в траве.
— Санти, милый!