И первым улыбнулся сын. Он подошел и опустился на колени перед тем, кого и видел-то всего лишь один раз в своей жизни, во время той памятной встречи на Киевском вокзале в начале лета 1941 года.
– Здравствуй, отец! – сказал Георгий и прильнул к его груди.
– Здравствуй, мой мальчик, – ответил растроганный воин и дотронулся рукой до уже седовласого сына, словно еще не веря в реальность самой встречи.
– Ты меня позвал, и вот я здесь.
– Ведь ты был клоуном, почему же на тебе теперь монашеское облачение?
– Здесь нет никакого обмана, отец. Просто пришло то время, чтобы клоун стал монахом. И я тебе обязательно все расскажу. Кстати, матушка Марфа просила тебя поцеловать и сказать, что молится за тебя перед Всевышним…
– Спасибо! Она тебе сказала об иконе?
– Да! И я сумел выполнить твою просьбу и привез ее с собой.
Георгий достал свой саквояж и вынул из него бережно обернутую уже знакомую икону. Развернул и, поцеловав, передал отцу.
– Вот за это тебе огромное спасибо! – сказал старик и, приняв икону в руки, вначале приложился к образу Пресвятой Богородицы, изображенной на иконе, а уже затем стал ее внимательно разглядывать.
И пока отец с любовью осматривал икону, Георгий уже начал рассказывать обо всем, что с ним произошло после той встречи на вокзале. О Нелли и предательстве Ростислава, о встрече с крестной матушкой Марфой и об умирающем у него на руках игумене, о кладе, о цирке и о девочке по имени Зоя, о лагере, в котором просидел семь лет, и о встрече со Святейшим Патриархом…
Старик слушал исповедь сына и словно видел, будто непосредственно участвовал в каждом мгновении его непростой жизни.
– И кто же ты теперь? – спросил он сына.
– Монах, который приехал помочь тебе.
– А как же Нелли и ее сын – Максим?
– Максим в Париже. Он участвует в цирковой программе вместе со мной. Нелли, как я понимаю, где-то рядом…
– Так неизвестный мистер Икс, покоривший весь Париж, – это ты?
– Да, отец. Просто с цирковой труппой мне было легче попасть во Францию, а уже здесь я смог надеть рясу, чтобы встретиться с тобой.
– Кто тебя инструктировал в КГБ? Майор Гришин?
– Он уже генерал, отец.
– Они просили тебя взять у меня кассету?
Георгий промолчал.
– Представить себе не мог, что мой сын когда-нибудь станет монахом.
Он снова взял в руки икону Казанской Богородицы.
– Какое поразительное сходство… А ведь я только сегодня это понял.
– Это ты о чем, отец? – спросил Георгий отца.
– Это случилось в Марселе в конце 1942 года. Последовала серия новых провалов. В один из дней немцы обнаружили место нашего передатчика. Я уже сжигал документы, а радист Жан упаковывал аппаратуру, когда раздались сильные удары в дверь. В квартире был черный ход, и уже на лестнице мы с ним разминулись. Жан пошел через чердаки, а я должен был увести немцев идя через проходные дворы. Со всех сторон звучала их речь, и я понимал, что меня обложили, что это конец всей игре. И ты знаешь, вспомнил матушкино напутствие, сказанное мне еще в ранней юности: «Когда тебе будет трудно, сынок, достань иконку и помолись Богородице, Она тебе и поможет…» И я действительно впервые с той поры помолился, устремив свой взор к Творцу. В темноте узкой улочки вдруг вижу женщину, стоящую рядом. Она мне и говорит: «Заплутал, родной? Пойдем за мной, я тебя выведу». И поверишь, вывела. Времена тогда были тяжелые, и я ей говорю: «Не знаю, как мне и отблагодарить вас». А сам деньги достаю, большие деньги по тем временам. На что она мне и отвечает: «Вы уже сослужили Мне службу, теперь ваш сын Мне послужит». И исчезла в утреннем тумане.
Долго я вспоминал эту встречу. Тебя в возрасте двух лет забрали от нас прямо на аэродроме. Как же, думаю, он послужит, если сам еще дитё малое и неразумное? Несколько лет мы вообще не знали, жив ли ты. Искать начали уже после войны… И вот сейчас, глядя на икону, вижу в ней образ той женщины, что спасла меня тогда от верной смерти.
– Пресвятую Богородицу?
– Заступницу Усердную рода христианского… Более двадцати лет понадобилось мне, чтобы понять сказанные Ею тогда слова о твоем служении Царице Небесной. Слава Тебе, Господи, что не оставил нас!
– Батюшка, а что означали Ее слова о том, что вы уже сослужили Ей службу?
Отец задумался, уходя в свои воспоминания с головой, а потом начал рассказывать:
– В 1936 году мы с твоей мамой были направлены для работы в Англию. Там-то все и произошло. Марии удалось подружиться с личным секретарем высокопоставленного лорда, который возглавлял работу одного из отделов министерства иностранных дел Англии и имел доступ ко многим сверхсекретным материалам. Парень был недурен, молод, и мы решили помочь ему в решении его финансовых проблем, а сделать это в виде некоего тайного покровительства и должна была Мария. Но здесь мы ошиблись, потратив почти полгода на то, чтобы расставить свои ловушки. Энтони действительно тогда влюбился и готов был выполнить любое пожелание. Но только не Марии. Понимаешь, как бы это сказать… Он безумно влюбился в меня. Отступать было поздно, Москва ждала первых результатов нашей деятельности. В общем, встречаться с парнем на конспиративной квартире пришлось мне. Мы тогда основательно запаслись спиртным, и парень быстро отключился. Проснулся утром обнаженным и в моей постели. Я стал рассыпаться комплиментами о приятно проведенной с ним ночи. Он даже смутился. В результате вскоре мы получили копии секретнейших документов, которые готовились только в трех экземплярах: для Черчилля, министра обороны и начальника SIS. Но и это было не самым важным нашим достижением. Вскоре Энтони, так звали этого молодого человека, познакомил меня с племянником лорда Эшби – своим ровесником по имени Гай. И мы уже втроем провели в доме лорда Эшби следующую рождественскую ночь. Когда утомленные юноши крепко заснули, а прислуга была отпущена, мне удалось осмотреть сам дом. Как говорится, Провидение помогло. Я тогда, проведя рукой по стенкам книжного шкафа, совершенно случайно открыл дверь в некую тайную комнату, оснащенную современной записывающей аппаратурой. И если принять во внимание основательность и пунктуальность англичан, то мне без труда удалось прослушать часть важных переговоров, которые периодически происходят в этом здании. Мне стало не по себе после того, как я понял, что англичане ставили своей целью прямое уничтожение двух мировых колоссов – России и Германии – через взаимоуничтожение в новой, по сути развязываемой ими же мировой войне.
– Ты хочешь сказать, что Вторая мировая война была спровоцирована англичанами?
– Это, сын, не провокация. Это была многолетняя, тщательно спланированная, стратегическая многоходовая операция, которая блестяще осуществилась в обход официальной политики Англии.
– И ты можешь назвать этих людей поименно?
– Некоторых высокопоставленных англичан – да, а вот узнать двух представителей США, которые участвовали в этом сговоре, пока так и не смог.
– И теперь эти документы хранятся у тебя?
– Копии. За ними тебя и прислали из Москвы…
– Но публикация этих документов может перевернуть весь мир, который еще хорошо помнит весь ужас этой войны.
– Или дать власть над миром тем, кто будет владеть этими документами уже в нашей стране…
Государев откинулся на спинку кресла. Георгий понял, что отец устал. Да и ему уже пора был бежать в цирк на второе представление.
– Мальчик мой, ты только не спеши принимать какое-либо решение. Подумай о том, что я тебе рассказал, и завтра приходи снова. Нам еще есть о чем с тобой поговорить.
Георгий нежно поцеловал отца и вышел на улицу.
На выходе его снова встретил все тот же человек в штатском.
– Вы все закончили?
– Нет, ему стало плохо, и продолжение исповеди было решено перенести на завтра. Вы, вероятно, хотите снова осмотреть мой саквояж?
Георгий сам его открыл, давая возможность полицейскому убедиться, что в нем ничего не появилось сверх того, что уже лежало.
На конспиративной квартире, где Георгий имел возможность менять свой внешний облик, становясь при желании то клоуном, то монахом, его уже с нетерпением ждал полковник Померанцев.
– Видел отца? – спросил он Государева, как только тот переступил порог квартиры.
– Видел и какое-то время даже поговорил. Вы правильно сделали, что форсировали события, он действительно очень плох.
– Документы… видел?
– Еще нет! И как я понимаю, они хранятся вне дома.
– Он сказал тебе, что на этой кассете?
– Хотел рассказать, но я попросил его не обременять меня этой тайной, так как, будучи в священном сане, не смогу уже раскрыть кому-либо тайну его исповеди…
– Ваньку-то валяй перед другими… К тому же ты ведь можешь слышать его мысли, видеть то, что не видят другие, знать, что было и что станет…
– Я пробовал. Не получается. Наверное, это не распространяется на ближнее окружение… Да мне и незачем знать о том, что хранят эти пленки.
– Москва торопит нас с выполнением задания. Завтра, в крайнем случае послезавтра пленка должна быть у меня на столе. А теперь беги в цирк. И поменьше политики на манеже. Посол и так уже на ушах стоит.
Все подходы к зданию цирка были перекрыты нарядами французской полиции. Толпа грозилась снести само здание, столь велико было желание людей попасть на представление советского цирка.
Первое отделение прошло на одном дыхании. Даже советские артисты слегка форсировали свои номера, поддаваясь общему ожиданию появления на манеже человека в маске.
И вот мистер Икс вышел на манеж.
По договоренности с дирекцией советского цирка в этот день на манеже были установлены телевизионные камеры, которые должны будут вести прямую трансляцию номера мистера Икс на всю Францию.
В самом представлении участвовали несколько известных парижских врачей, которым дали места в первом ряду.
И вот Георгий снова на манеже, снова в плаще и маске.
– Месье, мадам… Братья и сестры, так будет точнее, если мы верим в единого Бога. То, что вчера происходило на ваших глазах, не имеет кто мне лично никакого отношения… Только Господь Бог способен наделять простых смертных даром творения. И этот дар может быть открыт каждому из вас. Для этого нужно всего лишь любить этот мир и всех вас, тех, кто пришел сегодня в цирк на наше представление.