| And White Fang just as bitterly hated them back. | И Белый Клык проникся к собакам точно такой же острой ненавистью. |
| Being sled-leader was anything but gratifying to him. | Роль вожака не доставляла ему ни малейшего удовольствия. |
| To be compelled to run away before the yelling pack, every dog of which, for three years, he had thrashed and mastered, was almost more than he could endure. | Он через силу мирился с тем, что ему приходится убегать от заливающихся лаем собак, которые в течение трех лет находились под его властью. |
| But endure it he must, or perish, and the life that was in him had no desire to perish out. | Но с этим надо было мириться, иначе ему грозила гибель, а жизни, бившей в нем ключом, гибнуть не хотелось. |
| The moment Mit-sah gave his order for the start, that moment the whole team, with eager, savage cries, sprang forward at White Fang. | Лишь только Мит-Са трогал с места, вся упряжка с яростным лаем кидалась в погоню за Белым Клыком. |
| There was no defence for him. If he turned upon them, Mit-sah would throw the stinging lash of the whip into his face. | Защищаться он не мог: стоило ему повернуть голову к собакам, как Мит-Са хлестал его по морде бичом. |
| Only remained to him to run away. | Белому Клыку не оставалось ничего другого, как мчаться вперед. |
| He could not encounter that howling horde with his tail and hind-quarters. These were scarcely fit weapons with which to meet the many merciless fangs. | Отражать хвостом и задними ногами нападение всей завывающей своры он не мог, -- таким оружием нельзя обороняться против множества безжалостных клыков. |
| So run away he did, violating his own nature and pride with every leap he made, and leaping all day long. | И Белый Клык несся вскачь, каждым прыжком насилуя свою природу и унижая свою гордость, а бежать так приходилось целый день. |
| One cannot violate the promptings of one's nature without having that nature recoil upon itself. | Такое насилие над собой не проходит безнаказанно. |
| Such a recoil is like that of a hair, made to grow out from the body, turning unnaturally upon the direction of its growth and growing into the body-a rankling, festering thing of hurt. | Если волос, выросший на теле, заставить расти в глубь кожи, он будет причинять мучительную боль. |
| And so with White Fang. | То же самое происходило и с Белым Клыком. |
| Every urge of his being impelled him to spring upon the pack that cried at his heels, but it was the will of the gods that this should not be; and behind the will, to enforce it, was the whip of cariboo-gut with its biting thirty-foot lash. | Всем своим существом он стремился разделаться с собаками, преследующими его по пятам, но волю богов нарушать было нельзя, тем более что воля их подкреплялась ударами тридцатифутового бича, свитого из оленьих кишок. |
| So White Fang could only eat his heart in bitterness and develop a hatred and malice commensurate with the ferocity and indomitability of his nature. | И Белый Клык терпел все это, затаив в себе такую ненависть и злобу, на какую только был способен его свирепый и неукротимый нрав. |
| If ever a creature was the enemy of its kind, White Fang was that creature. | Если какое-нибудь живое существо и можно было назвать врагом своих собратьев, то это относилось именно к Белому Клыку. |
| He asked no quarter, gave none. | Он никогда не просил пощады, и сам никого не щадил. |
| He was continually marred and scarred by the teeth of the pack, and as continually he left his own marks upon the pack. | Раны и шрамы не сходили у него с тела, а собаки, в свою очередь, не расставались с отметинами его зубов. |
| Unlike most leaders, who, when camp was made and the dogs were unhitched, huddled near to the gods for protection, White Fang disdained such protection. | В противоположность многим вожакам, кидавшимся под защиту богов, как только собак распрягали. Белый Клык пренебрегал такой защитой. |
| He walked boldly about the camp, inflicting punishment in the night for what he had suffered in the day. | Он безбоязненно разгуливал по стоянке, ночью расправляясь с собаками за все то, что приходилось терпеть от них днем. |
| In the time before he was made leader of the team, the pack had learned to get out of his way. | В те времена, когда Белый Клык еще не был вожаком, его теперешние товарищи по упряжке обычно старались не попадаться ему на дороге. |
| But now it was different. | Теперь положение изменилось. |
| Excited by the day-long pursuit of him, swayed subconsciously by the insistent iteration on their brains of the sight of him fleeing away, mastered by the feeling of mastery enjoyed all day, the dogs could not bring themselves to give way to him. | Погоня, длившаяся с утра и до вечера, сознание, что весь день Белый Клык убегал от них, находился в их власти, -- все это не позволяло собакам отступать перед ним. |
| When he appeared amongst them, there was always a squabble. | Стоило ему появиться среди стаи, сейчас же начиналась драка. |
| His progress was marked by snarl and snap and growl. | Его прогулки по стоянке сопровождались рычанием, грызней, визгом. |
| The very atmosphere he breathed was surcharged with hatred and malice, and this but served to increase the hatred and malice within him. | Самый воздух, которым он дышал, был насыщен ненавистью и злобой, и это лишь усиливало ненависть и злобу в нем самом. |
| When Mit-sah cried out his command for the team to stop, White Fang obeyed. | Когда Мит-Са приказывал упряжке остановиться, Белый Клык слушался его окрика. |
| At first this caused trouble for the other dogs. All of them would spring upon the hated leader only to find the tables turned. | На первых порах эта остановка вызывала замешательство среди собак, все они набрасывались на ненавистного вожака. |
| Behind him would be Mit-sah, the great whip singing in his hand. | Но тут дело принимало совсем другой оборот: размахивая бичом, на помощь Белому Клыку приходил Мит-Са. |
| So the dogs came to understand that when the team stopped by order, White Fang was to be let alone. | И собаки поняли наконец, что, если сани останавливаются по приказанию Мит-Са, вожака лучше не трогать. |
| But when White Fang stopped without orders, then it was allowed them to spring upon him and destroy him if they could. | Но если Белый Клык останавливался самовольно, значит, над ним можно было чинить расправу. |
| After several experiences, White Fang never stopped without orders. | Вскоре Белый Клык перестал останавливаться без приказания. |
| He learned quickly. | Такие уроки усваиваются быстро. |
| It was in the nature of things, that he must learn quickly if he were to survive the unusually severe conditions under which life was vouchsafed him. | Да Белый Клык и не мог не усваивать их, иначе он не выжил бы в той суровой среде, которую уготовила ему жизнь. |
| But the dogs could never learn the lesson to leave him alone in camp. | Но для собак эти уроки пропадали даром -- они не оставляли его в покое на стоянках. |
| Each day, pursuing him and crying defiance at him, the lesson of the previous night was erased, and that night would have to be learned over again, to be as immediately forgotten. | Дневная погоня и яростный лай, в который упряжка вкладывала всю свою ненависть к вожаку, заставляли ее забывать то, что было предыдущей ночью; на следующую ночь урок повторялся, но к утру от него не оставалось и следа. |
| Besides, there was a greater consistence in their dislike of him. They sensed between themselves and him a difference of kind-cause sufficient in itself for hostility. | Кроме того, вражду собак к Белому Клыку питало еще одно немаловажное обстоятельство: они чувствовали в нем иную породу, и этого было вполне достаточно, чтобы противопоставить их друг другу. |
| Like him, they were domesticated wolves. But they had been domesticated for generations. | Так же как и Белый Клык, все они были прирученные волки, но за ними стояло уже несколько прирученных поколений. |
| Much of the Wild had been lost, so that to them the Wild was the unknown, the terrible, the ever-menacing and ever warring. | Многое, чем наделяет волка Северная глушь, было уже утеряно, и для собак в Северной глуши таилась лишь неизвестность, вечная угроза и вечная вражда. |