Проксима из просто армии монахов превращается в отдельный орган управления катохристанской церкви. Правители Проксимы призывают земельных князей следить за рождаемостью.
Первые попытки ограничения выглядят как простые указы. Дети, рождённые без лицензии, отнимаются у родителей и отдаются в пейзанские семьи в малонаселённых провинциях или в монастыри для пополнения армии Проксимы. Вспыхивают Родительские Бунты, которые жестоко подавляются как Проксимой, так и силами светских князей.
Земли Ру́сси окончательно делятся на управляемые Церковью, с городами Сен-Брянск, Сен-Фос и Сен-Муаре, их называют «Святой Троицей». Это самые богатые и развитые земли. Границы их строго охраняются, не пропуская голодных беженцев.
Земельные князья ведут междоусобные войны. Особо сильными становится «Имперская Тройка», земли со столицами Моску, де Вилле и Фужере. Все прочие земли или в состоянии войны с ними или уже побеждены, находясь в подчинении.
Междоусобицы решают проблему перенаселения и лицензии на рождение отменяются.
Воспользовавшись разобщённостью, Конурский Ханаат предпринимает первый поход на земли Ру́сси. В течение нескольких лет захватывает и подчиняет себе земли Имперской Тройки. Города Святой Троицы не оказывают поддержки, позволяя Ханаату господствовать на этих территориях.
Прелаты Святой Троицы заключают с Ханаатом пакт о Примирении, который Ханаат нарушает ровно через год.
Развивая успех, Ханаат при поддержке войск Нагорной Монтани захватывает города и земли Святой Троицы.
718 год — будущая Империя полностью подавлена.
Конурский Ханаат преследует монахов-воинов армии Проксимы, понимая, что в их знаниях и умениях кроется главная опасность для оккупационных властей.
Ханаатский наместник Мөр-Лен открыто призывает «втоптать Ру́сси обратно в каменный век». Большинство монастырей разрушено. Монахов ловят и казнят на месте.
Жители некоторых регионов помнят о том, что Святая Троица не оказала поддержки Имперской Тройке, поэтому без колебаний выдают беглых монахов Ханаату.
Конурский Ханаат вынужден контролировать слишком большую территорию. Снабжение войск растягивается от Чи Кента, через Нагорную Монтань, до Моску и Сен-Брянска.
Всё это время земли обеих Троиц, осознав собственные ошибки, пытаются объединиться и скинуть иго Ханаата. Все восстания жестоко подавляются родовыми тюменами Мөр-Лена. Конурский Ханаат вывозит из земель все ценности, осваивает неизвестные технологии.
Естественно, происходит некоторое взаимообогащение культур. На примере армии Ханаата, народы Ру́сси убеждаются, что только единое государство способно противостоять внешним угрозам.
После смерти Хана Мө-Сула, Конурский Ханаат раздирают внутренние противоречия. Увлечённые борьбой за власть военачальники Ханаата ослабляют контроль над землями Ру́сси. Мөр-лен и его сыновья отбывают на родину, чтоб вступить в борьбу за место Хана. Отсутствие опытного Мөр-лена позволяет обеим Тройкам поднять восстания в столицах и освободить их от управления Ханаата.
Пока Конурский Ханаат во главе с новым Ханом Мөр-Леном перегруппировывается и собирает армию, чтоб наказать восставшие земли, обе Тройки собирают свою армию, в которой участвуют почти все способные воевать жители.
Армии сталкиваются в сражении у Нагорной Монтани. Численный перевес армии Двух Троек столько очевиден, что Ханаат отступает, неся большие потери.
Чтение прервал пассажир, который пробирался среди коек, отпихивая свисавшие ноги и руки спящих, направлялся к гальюну:
— И чего ты всю ночь читаешь, красавица? Лучше бы со мной полежала. У меня койка угловая, не заметит никто.
Через час дирижабль начал снижение. Через три часа, отдав последние деньги таксисту, я мчалась в сторону поста эко-контроля, чтоб навсегда раствориться среди выживанцев Санитарного Домена.
Часть четвёртаяМноголикие
Глава 42. Свобода или смерть
Империя направила в Нагорную Монтань серию гуманитарных конвоев. Десяток грузовых пежо с прицепами везли пострадавшим не только постельное бельё, воду и медикаменты, но и зенитные гранатомёты, боеприпасы и обмундирование.
На недавнем саммите Империи Ру́сси и Конурского Ханаата было решено дать Нагорной Монтани независимость. Поэтому противники стали спешно готовить террористов, чтоб будущая независимость была именно в его пользу.
Один из таких конвоев, собранный в провинции Тоже́, медленно полз вдоль границы с Санитарным Доменом. Конвой сопровождали два бронепежо. На бортах красовались эмблемы ПВК Эскадрон Клода. Воздух прикрывали четыре бес-пилота.
В кабине одного из грузовиков работало Катохристанское Радио. Выступал прелат Владислав:
— «Священная земля Нагорной Монтани устала от кровопролития. Нет сомнения, что после выхода из состава Империи Ру́сси, Нагорная Монтань неизбежно заключит равноправный военный союз с нами. Только наши ПВК способны гарантировать сохранение независимости молодого государства, защитить от посягательств ханаатской орды».
— Хватит слушать это дерьмо, — не вытерпел наконец охранник. — Поставь Радио Шансон.
— Не веришь в Бога? — осведомился шофёр.
— В Бога верю, но не в прелата.
Ведя спор, охранник не терял бдительности и поглядывал в окно. На вершине холма появился одинокий выживанец. Над головой держал какой-то железный хлам: набор разнородных деталей навинченных на длинный шест.
— Машет этой хренью, как прелат Владислав хоругвью на крестном ходе, — ухмыльнулся охранник.
— Обнаглели они в последнее время, — проследил за его взглядом шофёр. — Слыхал я, что один из ваших команданов, Креветкой что ли его кличут, сколотил банду из выживанцев и напал на археологов, которые ездили в Неудобь за сокровищами.
— Дель Фин, — поправил охранник. — Самодовольный имбециль, но военное дело знает. Хапнул большой заказ от Ханаата. Я сам недавно работаю в Эскадроне Клода. В прошлом году закончил «ваву».
— Чё?
— Военная Академия имени Володимара Объединителя, ВАВО сокращённо.
Шофёр достал сигареты и предложил пэвэкашнику.
— Сныть или табак? — спросил тот.
— Пятьдесят на пятьдесят. Самый кайф.
Закурили. Шофёр скосил взгляд на пэвэкашника:
— Слыхал я, проблемы у Эскадрона? Накосячили вы, завалили дворянина какого-то. Теперь Император вас на счётчик поставил. Слыхал я, командан Клод по ляму в месяц отсчитывает в казну?
Пэвэкашник поперхнулся дымом:
— Откуда такую чушь вы берёте? Развели давно. Один из офицеров, баба какая-то, рехнулась во время акции Силовой Конкуренции, задела гражданских.
Чтоб не слушать глупостей шофёра, эскадронец сделал погромче Радио Шансон, где начался новый выпуск комедийного радиосериала «Доктор Мейзон».
Конвой двигался по трассе, что пролегала среди глинистых холмов, на которых расставлены огромные ветряки. Среди белых столбов, как в лесу, бродили редкие овцекоровы, выискивающие остатки травы.
На этом участке бес-пилоты поднялись выше, чтоб не попасть в лопасти ветряков.
Рация охранника вдруг тревожно загудела. Оператор бес-пилотов, что ехал в головном бронепежо, сбивчиво докладывал:
— Мы теряем связь с бесами. Какие-то помехи… Сигнал ослаб… Мерде!
Охранник высунулся из окна и увидел, как один бес-пилот сделал петлю и врезался в лопасть ветрогенератора. Второй, будто совершая побег, навернул прощальный круг над конвоем и улетел вверх, быстро пропав за облаками. Третий спикировал и врезался в головной бронепежо, в котором ехал командан группы Жозе Огурцов. Машина перевернулась от удара. Ехавший за ней грузовик успел затормозить. Его занесло, прицеп оторвался и скатился с трассы.
Последний бес-пилот заметался над конвоем, как бешеная собака, не знающая, кого укусить первым. Определившись с целью, ринулся на второй бронепежо. Пулемётчик начал стрелять, пытаясь сбить собственную технику, а шофёр резко сдал назад, но не успел — дымящийся бес-пилот смял всю лобовую часть бронепежо и взорвался, расплёскивая горящий биодиз.
Выживанец на вершине холма размахивал своей непонятной железякой и кричал:
— Свобода или смерть!
В раскрытое окно рядом с охранником вдруг просунулось дуло автомата.
— П-п-приехали. Выходи. Д-д-давай, быстро, — проорал нервный голос. Такой приобретают выживанцы от долгого употребления чёрной пудры.
Водителя уже выволокли и бросили лицом на землю.
Охранник поднял руки и вышел из кабины. У него отобрали оружие и поставили на колени. Выживанцы окружили остальные грузовики и разоружили эскадронцев. Действовали почти слаженно. Обычно при захвате пленных выживанцы тут же вырезали гражданские чипы, а эти будто сдерживали свои порывы. Они даже не тронули Жозе Огурцова. Просто оттащили бесчувственное тело к обочине, обшарили карманы и сняли ботинки.
Один за одним грузовики свернули с трассы и уехали в холмы. Охранник заметил, что выживанцами руководила девушка. Обмундирование у неё похоже на то, что использовали в приватных военных компаниях, но без нашивок и эмблемы. На боку болталась широкая сабля в ножнах.
Один выживанец взвизгнул и ринулся на охранника. Загнул ему голову и занёс нож, готовясь выковырять чип. Девушка мигом оказалась между ними и выхватила саблю. Рукоятью стукнул выживанца в лоб:
— В строй. В строй, я сказала.
Он покорно спрятал нож и, поскуливая, полез на крышу грузовика, где сидели остальные.
Девушка подошла к пэвэкашнику:
— Тебе сколько лет-то?
— Девятнадцать.
— «Вовчик»?
— Да, мадмуазель, закончил ВАВО в прошлом году…
— Неужели совсем дела плохи у Клода, раз на охрану конвоев посылает младенцев, а команданом операции назначает Жозе-Огурца, который даже побриться не может, чтоб не нанести себе тяжкие телесные?