Выбрав из кучки чип, Двунадесять зачерпнул им горстку чёрной пудры и поднёс к моему лицу:
— Забавно, что живые когда-то люди превращаются в плоские кусочки чипов. Смерть — это обращение в двумерность.
— А когда ты втыкаешь в себя чей-то чип — это воскрешение?
— Буга-га, — Двунадесять выронил чип с пудрой. — Это, как сказал бы прелат Владислав, вечная мука для умершей души.
Я попробовала подняться:
— Ладно, мерси, за интересный разговор.
— Ты уверена, что не хочешь остаться? — Двунадесять ухватил меня за руку. — Я и мои парни можем так тебя оттрахать, что не вспомнишь ни себя, ни Клода.
— Мерси, но не надо, — ответила я.
Когда я вернулась в палатку, то не совсем точно вписалась в пространство: ударилась об подпорку, обрушила столик с чашками остывшего цикория, споткнулась об чей-то бронежилет и упала на груду безделушек с «Сен-Володимара».
Дель Фин уже лежал на своей раскладушке. Посмотрел на меня и фыркнул:
— Завтра важное дело, а ты обдолбалась, как настоящий выживанец.
Добралась до своей раскладушки, вползла на неё:
— Я… видела своего дедушку.
— Старого пердуна Яхина? Двунадесять варганит такую пудру, что и похуже вещи можно увидеть.
Часть пятаяТайный знак
Глава 54. Насильник и жертва
— Нет, нет! — визжала девушка, одетая в длинное белое платье с атласными ленточками и кружевной тесьмой с мизурским узором: стилизованные волны, закрученные в спираль.
Выставив руки вперёд, — в одной зажата корзинка для еды, с какой ходят иногда студентки, — она отступала к окну, закрытому плотными пыльными занавесками.
— Заткнись, заткнись, тварь, — Клод сорвал с головы девушки шляпку, украшенную перьями, и схватил за волосы, заставив изогнуться.
Девушка выронила корзинку для еды, чтоб обхватить ладошками напряжённые руки Клода. От удара об паркетный пол пластиковая крышка корзинки открылась.
Вывалилась коробка презервативов «Житан».
Клод не удержался от смеха:
— Ну, ты и дура. Не могла для виду огурцов каких-нибудь положить?
Девушка перестала плакать и буркнула:
— Ага, чтоб, как тот раз, этими же огурцами изнасиловал? Я целый день пахла как овощной рынок.
— Люблю реквизит, ты же знаешь. Ладно, давай, плачь дальше.
— Пожалуйста, не трогайте меня, — натурально зарыдала девушка, падая на колени.
— Сейчас трону, сучка, так трону.
Клод дёрнул платье, заранее подпоротое по швам. Оно разошлось на две половины, открывая ягодицы, затянутые в нарочито сложное белье с множеством тесёмок и ремешков.
Он несколько раз звонко шлёпнул по каждой половинке. Девушка рыдающе всхлипывала, делая вид, что хочет уползти. Но «насильник» хватал за тесёмки и тянул на себя, стягивая бельё с её тела:
— Иисус-дэва-мариа, — очень артистично захлёбывалась девушка, припуская к интонациям мизурский акцент.
— Мизурские сучки, — распалился клиент. — Сейчас покажу, что у нас, в Моску, делают с такими персиками, как ты…
Клод звеняще расстегнул пряжку своего ремня. Закрутил руки девушки за спину.
— Командан, пардон, — глухо раздалось за дверью.
Девушка замолчала и опёрлась подбородком о свою руку, ожидая действий клиента.
— Мерде, Антуан, — закричал Клод и натянул брюки. — Тебе заняться в жизни нечем?
— Твой коммуникатор отключён… Я лично пришёл доложить. Клод, произошёл инцидент с компанией «Сёндербуль»…
Клод застегнул пряжку, шлёпнул путу по попке:
— В следующий раз.
— Как угодно. Ещё раз поздравляю с днём рождения, мосье Клод. Напоминаю, что подарочный купон вы уже использовали…
— Но я же ещё не начал даже.
Девушка строго повторила:
— Пардон, но услуга считается оказанной с момента активации подарочного купона.
— Ладно, чёрт с тобой. Буду платить, как обычно.
Девушка собрала корзинку и замотала платье вокруг талии, чтоб не запнуться. Открыла дверь и вышла, пропуская в комнату Антуана.
— Пардон, командан.
Клод всё ещё громко дышал от возбуждения. Застегнул ремень. Подошёл к столику, налил себе оранжины, смешал с водкой:
— Не ори, аджюдан. Я отдыхаю. То есть пытался отдохнуть за счёт того купона, что вы с парнями мне на день рождения подарили. Что за «Сёндербуль»?
— Наши старые клиенты, обслуживаем их лет десять… Они перевозят технику и станки в Нагорную Монтань и дальше в Ханаат.
— А, мелочёвка.
— Клод, не забывай, «мелочёвка» — это половина годового оборота Эскадрона.
— Знаю. Но мелочёвкой быть не перестают.
Антуан яростно пнул тумбочку:
— Их дирижабль был под нашей охраной.
— И что?
— Его угнали.
Клод чуть не поперхнулся оранжиной:
— Кто? Ханаат? Конкуренты?
— Хуже. Выживанцы…
— Ты бредишь, аджюдан.
— Хотелось бы.
— Как они на него взобрались? Батутом запрыгнули что ли? Кто командовал группой сопровождения груза?
— Карл.
— Жив?
Антуан кивнул:
— Говорит, типа, выпрыгнул с парашютом. Добрался до ближайшего поста экоконтроля и сразу связался с нами.
Антуан ещё раз так пнул тумбочку, что она затрещала. В раскрытые двери комнаты заглянул вышибала:
— Тише себя ведите, петухи.
— Выживанцы? — почти заорал Клод. — Как такое возможно?
— Представь — возможно. Представь, какой удар по нашему образу? ПВК Эскадрон Клода не способна защитить даже от выживанцев.
Клод уселся на кровать и обхватил голову руками:
— Вот это я понимаю, подарочек на днюху.
Антуан присел рядом и осторожно продолжил:
— Там это… ещё не всё… Командовала выживанцами Жизель.
Клод так застонал, что вышибала, не заглядывая, захлопнул дверь, ошибочно полагая, что это были стоны удовольствия.
— Но не это главное. Карл сказал, что у Жизель есть что-то, что искал Патрик Паск, тогда, в бункере… Табло или ещё какое-то добедовое устройство.
— Да уж, — взлохматил причёску Клод: — Поимела она нас. С реквизитом и без.
Глава 55. Имперская Канцелярия
В древности, в эпоху первого объединения народов Ру́сси, Имперская Канцелярия была скромной и крайне незаметной организацией, занимавшейся политическим сыском, который в свою очередь заключался исключительно в поимке и нейтрализации противников объединения под властью Императора народов, выживших после Пятой Волны.
Когда с противниками было покончено, Император Володимар Первый не только не распустил организацию, но увеличил её полномочия, сделав главным орудием своего контроля над территориями Империи Ру́сси.
Канцелярия стала заниматься поимкой ханаатских шпионов, розыскными делами по прямому поручению Императора, слежкой за гражданами, планированием межгосударственных переговоров, тренировкой дипломатов… и много ещё такого, что не указывалось в уставных документах.
Лет пятьдесят назад у Имперской Канцелярии были в подчинении только спецвойска, дивизия бронепежо да эликоптеры. На сегодня Имперская Канцелярия обладала несколькими эскадрильями штурмовиков и лёгких бомбардировщиков, разбросанными по Империи и союзным городам-государствам, десятком дирижаблей радиоразведки и разветвлённой сетью активно действующих бес-пилотов и зарядных станций для них. Точного размера и охвата этой сети не знал никто.
Но Клод бы не удивился, узнав, что в тот момент, когда на его Эскадрон неслись выживанцы, под командованием Дель Фина, да… в тот момент, когда Руди поцеловала командана, нарушая всю мыслимую субординацию, за всем этим наблюдал издалека канцеляритский бес-пилот.
У Имперской Канцелярия имелась даже танковая бригада, укомплектованная, кроме собственно танков, — ракетной артиллерией и несколькими пилотируемыми боевыми роботами, сохранившимися с тех времён, когда наивный Император Константин верил, что огромные роботы — это ключ к победе над Ханаатом.
Одно время в Имперской Канцелярии существовал отдел по разработке и запуску спутников-шпионов. Но так как австралийцы упорно и без комментариев сбивали любые спутники материковых государств, не позволяя осваивать космос, этот отдел расформировали. А огромные бюджетные расходы списали на потери от форс-мажора.
Вообще, как и все структуры, приближённые к власти, Имперская Канцелярия была тесно переплетена с армией, Жандармерией, а так же со всеми корпорациями страны, контролирующими производство или разработку технологий.
Естественно, любые обнаруженные добедовые технологии попадали сначала к экспертам Канцелярии. Именно там принималось решение, какой корпорации и под какими условиями будет передана технология. Именно туда уходили огромные деньги на взятки и подкуп.
Человеку со стороны Имперская Канцелярия казалась монолитной непоколебимой структурой, чёткая организация которой позволяла достичь любых поставленных целей.
Клод Яхин был военным и прекрасно знал, что нигде не существовало большего бардака, чем в организациях, что выглядели непоколебимыми.
То есть — в армии и спецслужбах.
Поэтому в подобных организациях делался акцент на дисциплину и субординацию. Эти абстракции скрывали простой факт: здесь никто ничего не понимал и ни в чём не был уверен. Уверенность в результате заменялась уверенностью тона, каким отдавался приказ о достижении результата.
Любой военный знал, что чем наглее себя вёл, ссорясь с военными людьми, тем больше к тебе уважения. Наглая уверенность — первое качество военного Империи Ру́сси.
Клод нацепил парадный китель, фуражку, снял со стены саблю дедушки. Мельком поблагодарив Жизель, что выбрала для кражи саблю попроще.
Спустился к стоянке, где ждал парадный бронепежо с Антуаном за рулём.
— Куда едем, командан?
— Площадь Фьюзенмо.
— В Муниципаль, что ли?
— Нет.
— Понятно. — Антуан завёл двигатель: — К канцеляритам, значит?
Глава 56. Жертва и насильник
Головное бюро Имперской Канцелярии располагалось в старинном семиэтажном здании эпохи «Золотой Пятилетки». На другой стороне площади Фьюзенмо и чуть наискось от городского управления Моску, под названием «Муниципаль».