Если выбирать из двух говен, то Дворковичи предпочтительнее Михайлковых, так как правили меньше, а значит, не запятнали себя теми деяниями, что совершили Михайлковы.
Начинает череду злодеяний Михайлковых Людовик Перельвадский, позже получивший прозвище «Контролёр».
Родился в Ле Мулене, провинция Перельвад в 883 году, в многодетной семье князя Перельвадского, правителя провинции.
Ле Муллен находится под сильным влиянием прелатов Святой Троицы. Людовик Перельвадский с детства отличается набожностью и открыто симпатизирует почти исчезнувшей Проксиме. Особенно её военной составляющей.
Достигнув совершеннолетия, Людовик создаёт свою ПВК «Дубль Проксима». Богатство семьи и связи позволяют ему оснастить свою ПВК самым современным оружием.
Инженерный корпус ПВК «Дубль Проксима» настолько развит, что самостоятельно создаёт первый по-настоящему полезный бес-пилот. «Прелат Лемуленский», кратко — Лемуль. Он оснащён компактным бланкспиритовым двигателем, освобождая место не только для приличного по тем временам запаса топлива, но и для двух высокочастотных гелиографов, способных составлять трёхмерную картинку поверхности, с учётом рельефа и перепада высот.
Гелиографы не столько предназначены для фиксации вражеской техники на гелиопластинах, сколько участвуют в работе первой в мире системы наведения. Примитивный ординатёр, встроенный в Лемуль, способен сличать контуры пятен на гелиопластинах. И если пятно на земле совпадает с контуром ханаатского танка, сохранённого в памяти, то бес-пилот автоматически снижается и поражает цель.
Лемуль и его реплики, созданные в других ПВК, быстро становятся необходимыми на поле боя. Более ни у кого нет сомнений, что Указ Номер 2 Генриха Дворковича был гениальным. Никто и не подозревал, что силовое противостояние различных ПВК захватит и сферу технологий, заставляя создавать новые и более совершенные образцы.
Впрочем, позже разработки военных технологий переходят в создаваемые в те времена корпорации. Они могут аккумулировать больше ресурсов и вкладывать больше средств, чем любая ПВК.
Принимается парламентский акт СДН-15 (Санитарный Домен и Неудобь. 15 — год принятия акта), согласно которому окончательно очерчивается граница Санитарного Домена, устанавливаются многокилометровые заграждения, оборудуются посты экологического контроля. Именно это узаконивание и огораживание Домена делает его территорией беззакония.
Так как усиление аномальных явлений в Неудоби происходит и в регионах близ Ханаата, то оба государства сосредотачивают усилия на войне с природой, а не между собой.
Создаётся общая комиссия по обмену научными изысканиями. Ханаат делится с Империей открытием радиоактивности. В свою очередь Империя изобретает материалы и технологии, которые и по сей день применяются для экранирования живой силы и техники в Неудоби.
Люди получают возможность продвигаться настолько далеко в Неудобь, насколько позволяет запас воздуха и ландшафт. То есть на сотню-другую километров. Что происходит дальше в Неудоби — не известно до сих пор.
По одной версии, все пять Разломов земной коры постепенно сливаются, превращая планету в раскалённый шар. По другой версии (официальной, успокаивающей), разломы наоборот покрываются коркой остывающей магмы. Кто прав — покажут следующие десять веков. Дожить бы, да, дорогой читатель?
Сухие выбросы из Неудоби окончательно уничтожают сельское хозяйство сразу трёх провинций: Бас, Буфонд и Ферранская. Вспыхивают давно забытые голодные бунты. Сотни тысяч изголодавших и одичавших пейзан маршируют в соседние провинции: Коль-Мар и Арельскую. Огромная толпа направляется к Моску.
Беглые пейзане не ищут работы, они просто хотят жрать. Разоряют фермы, выедают целые поля, обезрыбливают озёра. Местные пейзане пробуют им противостоять. Возникает риск гражданской войны. Если пейзане смогут получить оружие, то они перестанут убивать друг друга и обратят его против виновников всех бед, против аристократии и Парламента в Моску.
Людовик Перельвадский не особо колеблется. Он высылает свою «Дубль Проксиму», подкрепляя её несколькими другими ПВК. Несчастных голодных людей давят танками, обстреливают с бес-пилотов, разрывают ракетами с авионов, травят боевыми газами с дирижаблей, просто секут саблями в своё удовольствие…
В истории это зверство осталось под названием «Голодная резня».
По оценкам правозащитницы Мэри Алексич из двух миллионов беженцев выжили около семисот тысяч. Они переместились в Санитарный Домен, пополняя малочисленные тогда банды выживанцев. Кровавый девятьсот шестнадцатый год можно теоретически назвать рождением выживанчества (или — выживанства), как радикального протестного движения.
Общество выдало большой кредит доверия Людовику Перельвадскому. После Голодной Резни, кредит полностью исчерпан. Улицы Моску волнуются. Отовсюду доносится глухой ропот и всё чаще звучат призывы начать Фронду и строить баррикады.
Но Людовик не сомневается в выборе действий и в этом случае. В одну ночь он производит одновременный арест сразу всех хоть сколько-нибудь важных главарей Фронды. Во время ареста многие из них погибают как бы по случайности, хотя есть свидетели, что пэвэкашники просто стреляют арестованным в лицо, затрудняя опознание тел.
Аресту подвергаются ранее неприкасаемые аристократы из династии Дворковичей. Менее чем за сутки вся Фронда обезглавлена.
Но наутро Людовик не останавливается и объявляет о роспуске Парламента. Этого права императоры были давно лишены. Парламентарии отказываются покидать здание. Они тем более недоумевают о принятом решении. Ведь Парламент одобрил действия Императора против «орд голодных дикарей». Но Людовику не нужен Парламент, который голосует, а потом разрешает. Ему нужен Парламент, который вообще молчит.
Забаррикадировавшихся в здании парламентариев, которые ещё не понимают, что происходит, расстреливают из танков и бес-пилотов. Так в Империи сковывается та малая часть свободы, что ещё была…
Современные независимые исследователи не сомневаются, что возведение на трон набожного Людовика Перельвадского — многоходовая операция катохристанской Церкви.
После уничтожения Парламента и назначения новых выборов в него, Людовик Перельвадский озвучивает новую идею. Отныне все граждане Империи будут носить специальный гражданский чип, который якобы создан на Императорском Монетном Дворе. Но позже выяснится, что гражданские чипы не созданы на Дворе, а были той самой загадочной находкой в архивах Сен-Брянского монастыря в 870 году.
Монахи давно знали об их предназначении и принципах работы, но раскрыли тайну только Людовику Перельвадскому.
Современные официальные историки отрицают добедовое происхождение гражданских чипов, но мы-то, люди с мозгами, знаем правду.
Внедрение в организм электронного беспроводного устройства, об истории создания и полном предназначении которого нам ничего неизвестно, — опрометчивый шаг, ясно показывающий отношение императора Людовика к населению. Все мы для него поголовье граждан, требующее контроля и учёта.
Чипизация одновременно жестокий и нелепый процесс. Кто-то охотно идёт на неё, кто-то подчиняется «очередной выходке правительства», кто-то восстаёт с оружием в руках. Ядром восстания стали секты мультимондистов. Неизвестно как, но они узнают, что чипы уже носили в себе добедовые люди. Факт идёт вразрез с их верованием о переносе сознания в иную реальность.
«Нас не только сажают на поводок госконтроля, но и затягивают намордник единоличия. С чипом в шее ты никогда не станешь иным человеком в ином мире. Ты навеки привязан к куску пластика» — писал в «Манифесте отрицания» философ-мультимондист Пилатр де Розье.
Мультимондисты умудряются поднять в Моску и Сен-Брянске небольшие восстания, которые быстро подавляются силами Имперской Канцелярии. Церковь проводит через Парламент «Закон о единоверии». Катохристанство становится на целый век обязательной религией. Все остальные попадают под запрет. Исповедование иного бога, кроме Иисуса-девы-марии сначала штрафуется, а при повторном правонарушении, карается тюремным заключением и исправительными работами.
Нелепость чипизации в том, что её никак не удаётся провести в один боевой наскок. Всегда что-то препятствует, зачастую то, что ранее чипованные люди умирают, следовательно, их чипы снова необходимо ввести в оборот. Параллельно с цифровой системой хранения информации о чипованных гражданах ведётся бумажная, добавляя хаоса в учёт. Всё это занимает более десятка лет. Император Людовик Перельвадский не доживает до конца процесса чипизации, погибая, как водится, не досидев на троне до шестидесяти лет, от очередной засекреченной Имперской Канцелярией болезни. В 940 году на трон восходит его сын Лоран-Антуан Михайлков.
Я стараюсь вводить в описание каждого исторического отрезка отдельную главу о развитии науки и техники, но это самообман. В нашей истории нет поступательного развития.
Из добедовых источников мы знаем, что древнее человечество развивалось логично. Одна технология, например беспроводная связь, вела к развитию другой, например нейроинтерфейсу для управления техникой. У нас же технологии расцветали как взрывы, эпицентром которых являлись находки из добедовых бункеров или расшифровка добедовых материалов из архивов катохристан. Одним провинциям достаётся энергия ядра взрыва, другим — последствия ударной волны, а до отдалённых провинций докатывается лишь эхо.
В наше время технологии относительно равномерно размазаны по провинциям. Моему современнику, то есть тебе, неведомый читатель, сложно представить те времена. Например, в Моску строят космодром для запуска первого спутника, а в Лион де Ване (пр. Крайний Восток) пассажиры вокзала Оранжиновый Сад с негодованием ожидают подвоза биоугля для паровоза. А ещё глубже в провинции Крайний Восток люди, пересекая площадь, стараются не вляпаться в конский навоз.