Благая цель, которая могла бы повысить уровень жизни в НФР (самой бедной провинции Империи) но Абуджа Бамако преследовал свои интересы: возможность заработать миллионы на строительстве. Когда же дело не выгорело, он передал управление в руки местных бандитов, а сам покинул НФР, вернувшись в свой особняк в Моску.
Для усмирения бунта казна выделила два миллиона эльфранков, для оплаты услуги практически всех пэвэкашек. Эти механизированные стервятники налетели на растерзанное тело негрянской республики и заклевали ростки свободы и независимости. Как происходило это бесчинство, мы и так знаем.
Те, кто интересуются данным периодом новейшей истории, могут попробовать прочесть маленькую книжонку с большим названием:
«Война в мирное время или о ведущей роли Эскадрона Клода в операциях по восстановлению порядка и законности в НФР, а так же о стратегии и тактике противодействия террористическим группам в контртеррористических операциях периода 1005–1015 годов».
Написана команданом ПВК «Эскадрон Клода», Клодом Яхиным в 1015 году. Если вы уже зевали от скуки, читая её название, то, уверяю, главы, начинающиеся словами «Из воспоминаний о моём отце…» развеселят вас до слёз.
Отец Клода, бездарный полководец, погиб во время карательного артобстрела села Лехуту, причём от дружественного огня. То есть, повторяю, он сам себя убил.
Чтобы выгородить неудачника-папашу, командан Клод пытается объяснить мотивы поступков горе-командана героизмом и жертвенностью, мол, не мог допустить, чтобы погибли бойцы.
Ни стратегий, ни решений в книжке Клода не найдёте. Вся книга — косноязычное солдафонское оправдание жестокостям и геноциду, бездумно перемешанное с нудными главами, восхваляющими «талант» отца.
Военное решение вопроса НФР не только закрыло тему демократических преобразований в отдельной провинции, но и в Империи в целом.
Про этот период ничего не скажу особенного из-за того, что многое из происходящего засекречено. Оно ещё не стало историей и его невозможно обобщать. Мы можем лишь задавать вопросы:
— Что найдено в новых бункерах?
— Ведёт ли Ханаат секретные переговоры с Австралией?
— Ведёт ли Империя секретные переговоры с Австралией?
— Существует ли эта Австралия на самом деле или она миф, призванный запугивать население материковых государств?
— Почему снова повышены налоги?
— Для чего нам сразу три новых дирижаблестроительных завода? От количества дирижаблей в небе уже не видно солнца, которое и без того часто сокрыто облаками.
— Неужели, снова идёт подготовка к войне с Ханаатом?
— Почему мы позволяем Нагорной Монтани иметь настоящую Конституцию и выборную демократию, а в самой Империи имеем её жалкое подобие, лишённое самых важных пунктов: неприкосновенности человеческой личности и свободы слова?
— Почему засекречены данные по новейшим исследованиям Неудоби?
— Когда повысят пенсии ветеранам бесконечной войны в Нагорной Монтани?
— ?
— ??
— ???
…
Сотни и тысячи подобных вопросов, дорогой читатель.
Боюсь, чтобы быть услышанными, нам придётся снова идти на площадь перед Ле Кремлё.
Подведём же итог, дорогой читатель:
Мы все живём здесь и сейчас. Видим, что Империю нужно снова менять. И в первую очередь нужно менять то, что наша страна — Империя.
Да, читатель, этот абзац книги ещё один из тех, за которые могут оштрафовать. Я и остальные, по-настоящему подпольные правозащитники и активисты, призываем тебя к насильственному свержению власти.
И поверь, самодержавие падёт не потому, что наше подполье спонсирует Ханаат, как утверждают пропагандисты ИВР, а потому, что нам всем нужна свобода.
Свобода или смерть.
Третьего нам не надо, ибо мы и так в нём прозябаем по сей день.
Глава 103. Вводная
На экране настенного ординатёра вспыхнуло сообщение вызова. Камера на входе в подъезд показывала Клода, сидящего в инвалидном кресле.
— Жизель, ответь, пожалуйста. Я знаю тебе тяжело… Нам всем тяжело. Ты потеряла Антуана, я потерял Руди. Поверь, я знаю, что ты чувствуешь. А ты знаешь, что чувствую я.
Нажала кнопку ответа:
— Я не хочу говорить.
— Как бы мы оба не пытались разбежаться от общей личности, мы всё равно возвращаемся обратно, как концы натянутой резины.
Я промолчала, давая знать, что мне безразлично, кто там какие концы резины натягивал.
Клод достал из сиденья каталки длинную трость и начал чесать себе спину, произнося совершенно неожиданное:
— А ты знаешь, что у твоего любимого Дель Фина есть ребёнок?
— Н-нет.
— В 1017 родился, твоей ровесник, хе-хе.
— Значит, сейчас ему два года? Мы… мы должны выплатить…
— Не нужны им наши компенсации. Дель Фин негрянин, то есть богат, как Дьявол. Он свою ПВК содержал на деньги, что ему давали родители на карманные расходы. В отличие от нас ему было плевать на прибыль, ему было важнее действие.
Я представила, что где-то подрастает маленький Дель Фин, не зная, каким идиотом был его папаня. Хотя… Идиотом ли? Разве Дель Фин виноват в том, что твин сделал его безумным? Я ненавидела Дель Фина. Из-за него погибли Антуан, Руди, Захар… Но сейчас всё стало как-то нелепо и ненужно:
— Аревуар, Клод.
— Подожди, Жизель. Я и сам не могу думать о прошлом. Как представлю, каким был имбецилем, отвергая Руди все эти годы. Мы торопливо, «по работе» проходим мимо своего счастья, а потом жалуемся на судьбу.
— Ты стал поэтом.
— Ну, открывай, мне надоело под дверью стоять. Ещё в лифт проталкиваться. Не поможешь?
— Не хочу выходить, — я нажала символ ключа и дверь подъезда открылась. Некоторое время было слышно, как Клод кряхтел, вкатываясь в подъезд.
Я села на диван. Настенный ординатёр начал показ выпуска новостей.
Репортаж про первый саммит Австралии и Материкового Союза, который проходил на территории нового независимого государства Нагорная Монтань.
Недавно избранный Президент-наследник Австралии (племянник предыдущего, убитого Дель Фином) позировал в окружении Императора Русси и Конурского Хана. Все трое демонстрировали друг другу уважение. Обещали, что человечество окончательно забудет о вражде, ведь начинается космическая эра. Нужно, правда, немного уточнить границы и размеры контрибуции, которую австралийцы выплатят Империи, Ханаату и почему-то Нагорной Монтани, по итогам проигрыша в войне. Причём все избегали использовать и слово «война» и слово «контрибуция».
Просто австралийцы возместят некоторые материальные потери, которые материковые государства понесли, в недавнем конфликте, который даже и не конфликт, а недоразумение, произошедшее из-за недальновидной изоляционистской политики предыдущего Президент-наследника.
Клод въехал в коридор:
— Нужно поговорить о делах.
— Какие у нас могут быть дела?
— Эскадрон Клода…
Я вздохнула:
— От него ничего не осталось.
Клод резко крутанул колесо каталки, подкатывая вплотную ко мне:
— Ты и я, разве этого мало? А ещё д’Егор, Гоша, Карл, тётя Наташа, Кирилл. Сотня студентов-практикантов из военной академии. Сейчас предстоят большие изменения в тактике боя и вообще в стратегических задачах. Нам нужно изобретать всю систему военной подготовки заново.
— Зачем?
— Да как зачем? А уроки австралийской войны? Нам нужно освоить кое-какие их технологии…
— Без Потока Сознания технологии австров не работают.
Клод продолжал увлечённо говорить, крутя колёса каталки:
— Кроме этого. Нам открылся космос. Как выстраивать бой в условиях невесомости, низкой или тяжёлой гравитации? Потом, это клонирование.
— Не клонирование, а…
— Да, да, как говорил покойный Сенчин, синтез по заданным параметрам. Без синтеза в космос не выйти. Нужно изобрести систему уставных взаимоотношений между синтезанами и оригиналами. Копия аджюдана автоматически становится аджюданом или его помощником? Ты пережила это, у тебя есть опыт. Без твоего участия проблему не решить.
— Изобретай. Ты великий командан. Причём тут я?
Клод разозлился:
— Командан в коляске. Я в лифт полчаса пролазил. Да я теперь даже с выживанцами не смогу воевать. Что там выживанцы, меня не будут даже синтезировать для осуществления миссий в глубоком космосе. Жизель, мне так тошно, ты даже не представляешь. Слишком любишь своё горе, тоску по Антуану. Но ты хотя бы живая, а я полутруп какой-то.
Я смягчилась:
— Австралийские врачи творят чудеса.
— Нет у них врачей. Австралийцы так испугались того, что сделал с их твинами Дель Фин, что вырубили Поток Сознания. Они теперь глупее нас.
Я на секунду забыла о своём горе:
— Вот это новость. Без Потока австры никто.
— Австралийцы понимают, что надо бы усовершенствовать защитную систему Потока, но без этого самого Потока ничего не могут придумать. Их учёные и врачи не способны ни на что, кроме закачивания необходимых знаний, которые теперь недоступны.
— Что сказать, Клод? Тогда привыкай к коляске.
— Ханнатские врачи предложили медицинский экзопротез, но для этого нужна операция, после которой я всё равно буду малоподвижным инвалидом на пенсии.
— Но какая разница, в кресле ты или на своих ногах. Ты же всё равно командан?
— Совет депозантов решил, что из-за инвалидности я больше не смогу эффективно исполнять обязанности командана. Вместо меня на боевые операции Гоша выдвигался.
— Но тебя нельзя просто выгнать, — недоумевала я, досадуя, что ввязываюсь в посторонние дела.
— Взамен мне предлагают стать директором совета.
Я оживилась. Проблема Клода наконец-то зацепила меня:
— Но ведь Жан-Люк директор? Как он допустил своё смещение с должности?
Клод сжал кулак и стукнул по подлокотнику кресла:
— В том-то и вся беда. Эти гражданские имбецили решили Жан-Люка назначить команданом.
Я вскочила зачем-то на ноги, словно предполагая тут же бежать и разбираться: