– Отлично. В таком случае я готов поведать вам, что оба письма написаны Конан Дойлом в тысяча девятьсот двадцать девятом году, за год до смерти. Оба адресованы некоему мистеру Роберту Крейтону, романисту, увлекавшемуся, как и Дойл, спиритизмом. Конан Дойл подружился с ним в последние годы жизни. – Клифиш раскрыл первое письмо. – Здесь между прочим говорится следующее: «Со дня на день жду новостей об Асперн-холле, в последнее время это дело не дает мне покоя». – Он сложил письмо, убрал его в карман и развернул второе. – Во втором письме тоже мимоходом говорится: «Пришли плохие новости про Асперн-холл. Я теперь в затруднении – не знаю, как продолжать… и продолжать ли вообще. Но я не успокоюсь, пока это дело не будет доведено до конца».
Клифиш убрал письмо.
– Так вот, все «нерегулярные», читавшие эти письма, – а таких по пальцам можно перечесть, – решили, что речь идет о какой-то сделке с недвижимостью, в которой участвовал Дойл. Но я все вчерашнее утро изучал списки недвижимости в Англии и в Шотландии… и никакого Асперн-холла там нет. Его не существует.
– Поэтому вы пришли к выводу, что Асперн-холл не дом, а название рассказа.
Клифиш улыбнулся:
– Возможно – всего лишь возможно, – что это название отвергнутого рассказа Конан Дойла: «Происшествие в Асперн-холле».
– И где же может быть этот рассказ?
– Мы знаем, где его нет. Его нет в доме Конан Дойла. Прикованный в течение нескольких месяцев к постели из-за грудной жабы, писатель умер в июле тысяча девятьсот тридцатого года в Уиндлшем-мэнор, своем доме в Кроуборо. В последующие годы бессчетное количество «нерегулярных» и других исследователей Холмса приезжали в Восточный Сассекс и исследовали каждый дюйм этого дома. Были обнаружены обрывки рукописей, письма, другие документы – но ни следа пропавшего рассказа о Холмсе. Поэтому я опасаюсь, что… – Клифиш помедлил, – что рассказ был уничтожен.
Пендергаст отрицательно покачал головой:
– Вспомните, что пишет Конан Дойл во втором письме: он в затруднении – не знает, как продолжать, и он не успокоится, пока это дело не будет доведено до конца. Непохоже, чтобы этот человек мог уничтожить рукопись.
Клифиш слушал его, задумчиво кивая.
– Та же самая потребность в очищении, которая заставила Конан Дойла взяться за написание рассказа, побудила бы автора сохранить его. Будь у меня прежде какие-либо сомнения, это упоминание в «Антологии Куина» развеяло бы их. Рассказ где-то существует. И в нем может содержаться информация, которую я ищу.
– А именно? – с жадным интересом спросил Клифиш.
– Пока я не могу об этом говорить. Но обещаю: если мы найдем рассказ, опубликуете его вы.
Клифиш потер руки:
– Отлично!
– А значит, игра продолжается.
С этими словами Пендергаст допил шампанское и дал знак официанту принести ему еще.
Глава 37
Стейси оказалась ужасной соней, она часто не вставала раньше десяти, а то и одиннадцати. Кори, с трудом поднявшись в темноте с кровати, с завистью поглядывала через открытую дверь на спящую в соседней спальне подругу. Она вспомнила, что и сама была такой же, пока не поставила перед собой цель в жизни.
Кори решила не готовить кофе на крохотной кухоньке, а поехать в город и потратиться на «Старбакс». Она ненавидела этот холодный дом, и хотя теперь у нее была компания в лице Стейси Боудри, девушка старалась проводить здесь как можно меньше времени.
Она посмотрела на наружный термометр: семнадцать градусов ниже нуля. Температура продолжала падать. Кори натянула на голову шапочку, надела перчатки, пуховик и направилась на парковку, где стояла ее машина. Очищая машину от выпавшего ночью снега, она еще раз пожалела о том, что не сдержалась и сказала Уинну Марплу, что о нем думает. Глупо было сжигать этот мост. Но что поделать, в ней все еще жила старая Кори с ее вспыльчивым характером и вечной неспособностью терпеть кретинов. Такое поведение могло сойти с рук в Медсин-Крике, когда она была трудным подростком, заканчивающим школу. Но все равно это непростительно, а особенно здесь и сейчас. Она должна прекратить набрасываться на людей, тем более когда это идет вразрез с ее же собственными интересами.
Кори завела машину и поехала по крутому съезду на дорогу Вороньего оврага. Небо было серое, и снова стал падать снежок. Если верить прогнозу, ожидалось усиление снегопада – в горнолыжном курорте вроде Роринг-Форка это приветствовалось так же, как фермеры приветствуют дождь, празднуют и веселятся с его приходом. Но Кори до смерти устала от снега. Может быть, и в самом деле пришла пора покончить с этим и убраться из города.
Она ехала медленно: на узкой дорожке, по которой она спускалась, образовалась наледь, к тому же покрышки на арендованной машине были изношены, сцепление с дорогой никудышное.
Ну так что? Ей осталось максимум день-два поработать с останками, поставить, так сказать, точки над i в судебно-медицинском плане. И на этом все. А еще, хотя это кажется маловероятным, она справится у Теда, нет ли у него каких-либо идей. Может, он подскажет, где поискать свидетельства, которые выведут на убийц. Только сделать это нужно умно, поскольку он так и не знает правду о смерти добытчиков. Он опять пригласил ее на обед – завтра, и она сделала себе мысленную заметку поговорить с ним об этом.
До Рождества всего шесть дней. Отец просил ее приехать в Пенсильванию и провести праздники с ним. Он даже пообещал прислать деньги на билет. Возможно, это знак. Возможно…
Громкий звук, сотрясшее машину «бах!» – и Кори инстинктивно нажала на тормоза и непроизвольно вскрикнула. Тормоза заскрежетали, машину занесло, но с дороги она не съехала – остановилась поперек.
– Какого черта? – Кори вцепилась в баранку.
Что случилось? Что-то ударило по лобовому стеклу, отчего то пошло непрозрачной сеточкой трещин.
Потом Кори увидела небольшую, абсолютно круглую дырочку в центре стекла.
Снова вскрикнув, она сползла вниз и спряталась под прикрытием дверцы. Все вокруг замерло, и только мысли ее метались – мчались со скоростью одна миля в минуту. Это было пулевое отверстие. Кто-то пытался пристрелить Кори. Убить ее.
Черт, черт, черт…
Нужно было выбираться отсюда. Кори набрала в грудь побольше воздуха и напряглась, потом распрямилась как пружина и рукой в перчатке принялась вышибать стекло, пока не образовалась достаточно большая дыра, через которую можно было видеть. Она снова ухватилась за баранку и нажала на газ. «Фокус» крутануло, но ей удалось удержать его на дороге. Каждую секунду она ожидала нового выстрела. В панике девушка слишком сильно нажала на педаль газа, и, когда под колесами оказался ледок, машину снова занесло – бросило на ограждение над оврагом. Машина отскочила назад, скрежеща резиной, вернулась на дорогу и развернулась на сто восемьдесят градусов. У Кори от страха сердце ушло в пятки, но она тут же поняла, что жива и невредима.
– Черт! – снова вскрикнула она.
Стрелок по-прежнему был где-то рядом. Может быть, шел к ней по дороге. Машина стояла в снегу, кузов с пассажирской стороны был помят, но, кажется, она все же осталась на ходу. Кори повернула ключ зажигания, и двигатель заработал. Она в три приема развернула машину, заставляя себя не торопиться, и поехала дальше вниз по дороге. Машина двигалась, нещадно скрежеща, – видимо, одно из крыльев скребло по покрышке.
Медленно, осторожно, судорожно сжимая руль дрожащими руками, Кори сумела съехать по склону и довести машину до города, а там сразу же направилась в полицейское управление.
Кори заполнила бланк заявления о происшествии, и дежурный сержант проводил ее в кабинет шефа. Очевидно, теперь она была важной персоной. Шеф полиции Моррис сидел за своим столом, заваленным карточками три на пять дюйма, фотографиями, булавками, кусочками шпагата и клеем. На стене у него за спиной была какая-то непонятная таблица, явно имеющая отношение к поджогам.
Шеф полиции выглядел ужасно – краше в гроб кладут. Щеки у него отвисли, как ломти сала, под глазами появились темные круги, волосы разлохматились. Но при этом в его глазах возник какой-то жесткий блеск, какого прежде не замечалось. Это определенно было изменением к лучшему.
Моррис взял заполненный бланк и жестом попросил Кори сесть. Несколько минут он читал и перечитывал заявление, потом положил его на стол.
– У вас есть какие-либо соображения насчет того, кто может испытывать к вам неприязнь? – спросил он.
Хотя Кори и была потрясена произошедшим, она не смогла сдержать смех:
– Да, есть. Почти все в «Высотах». Мэр. Кермоуд. Монтебелло. Не говоря уже о вас.
Шеф полиции выдавил жалкую улыбку:
– Мы, конечно, откроем дело. Но… Послушайте, я надеюсь, вы не сочтете, что я пытаюсь отделаться от вас, если я скажу, что мы в тех местах вот уже несколько недель ищем браконьера. Он убивает и освежевывает оленей. Очевидно, для продажи мяса. На прошлой неделе один из его неконтролируемых выстрелов пробил окно в доме. И то, что случилось с вами, возможно – возможно! – следствие случайного выстрела этого браконьера. В вас стреляли рано утром, а в это время олени – и наш браконьер – наиболее активны. И опять же, я не утверждаю, что с вами случилось именно это. Я просто говорю о такой возможности… чтобы вы немного расслабились и успокоились.
– Спасибо, – сказала Кори.
Они поднялись, и шеф полиции протянул ей руку.
– Боюсь, мне придется забрать вашу машину как улику. Мы сделаем баллистическую экспертизу, может быть, удастся установить тип патрона.
– Бога ради.
– Я попрошу кого-нибудь из моих сотрудников отвезти вас куда нужно.
– Спасибо, не надо. Я заверну за угол – выпью кофе в «Старбаксе».
Попивая кофе, Кори думала: может, и в самом деле это был браконьер? Да, она настроила против себя многих в городе, но об этом уже все забыли, в особенности когда начались поджоги. Выстрел в ее машину – ведь это попытка убийства. Неужели она, Кори, представляет для кого-то такую угрозу, чтобы устраивать на нее покушение? Беда была в том, что шеф полиции, как и все остальные полицейские города, по уши завяз в деле о поджогах, и она не питала надежды на то, что следствие по ее заявлению будет эффективным. Если этот выстрел имел целью устрашение, то ничего у них не выйдет. Да, она напугана, но никто не сможет запугать ее до такой степени, чтобы она сбежала из города. Напротив, это заставит ее задержаться подольше.