Он вдруг почувствовал такую слабость, что чуть не упал. Голова кружилась, глаза слипались. Едва различая перед собой лицо Марка, он с трудом выдавил из себя: «Мне надо отдохнуть. разбудите меня через два часа». Он зашёл в ближайший дом и, увидев кровать, рухнул на неё, отключившись раньше, чем его голова коснулась подушки.
***
Когда он проснулся, вокруг было темно. Впрочем, не совсем темно, он увидел, что рядом с его кроватью на стуле сидит Иоланда. Вместо того, чтобы сказать ей что-нибудь ласковое, он ворчливо проскрипел:
– Почему меня не разбудили через два часа?
– Потому что тебя нельзя было будить. Ты сильно перегрелся, и тебе нужен был длительный отдых. Ты спал 14 часов. Сейчас скоро рассвет, а Стратоник не велел трогать тебя до обеда, так что ты справился досрочно.
– Ты сама-то хоть спала? – Ариэль хотел спросить это как можно нежнее, но получилось опять ворчливо.
– Да, конечно, сейчас только проснулась и сразу пошла к тебе, – ласково сказала Иоланда.
– Как ты?
– Хорошо. Мы с Перегрином организовали госпиталь в самом большом доме этой деревни. На бинты нашли тканей, только антисептиков не хватает. Но в одном подвале наши обнаружили три бочонка вина, один из них я выпросила для госпиталя. Вино – не плохой антисептик.
– Да я не про госпиталь спросил, а про тебя, – Ариэль улыбнулся уже вполне добродушно и сел на кровати.
– Я – неплохо. Держусь. Хотя всё это, конечно, ужасно, но Господь даёт мне силы.
– А я вот раскис. Мой сердце оказалось слишком болтливым. Надо заставить сердце замолчать, говорить должна только воля.
– Не заставляй своё сердце молчать.
– Но оно ведь разорвётся от крика.
– Не разорвётся, если ты будешь с Богом. Давай вместе помолимся.
От этих слов в душе Ариэля словно что-то развязалось. Его хрупкая девочка оказалась гораздо сильнее его, хотя и ей, конечно, было тяжело, но её сил хватило даже на то, чтобы поделиться этими силами с ним. Ему показалось, что раньше он не знал, что такое настоящая любовь, а теперь узнал. В сердце нахлынула нежность. Он подумал, что ведь за эту нежность они и сражаются, и нельзя её утратить, потому что тогда и сражаться будет не за что.
– Давай помолимся, дорогая, – сказал он, поискав глазами иконы, но их в этом доме не было, понятно, что безбожники все уничтожили. Они встали лицом на восток, и Ариэль прочитал вслух все молитвы, какие знал наизусть. Закончив молиться, Иоланда и Ариэль молча посмотрели друг на друга счастливыми глазами. Всё было уже не совсем так, как прежде, былой безмятежности не будет уже никогда, и всё-таки они по-прежнему переживали ни с чем не сравнимое чудо единения душ и сохранили единое дыхание на двоих. Ариэль подумал о том, что, если они выживут, и в конце борьбы всё ещё смогут вот так смотреть друг на друга, значит они победят. Сохранить Божье чудо их отношений, это и значит остаться с Богом.
«Пойду в госпиталь» – просто сказала Иоланда. Ариэль молча кивнул и пошёл искать Стратоника. Он нашёл его в доме, который уже успели приспособить под штаб. Стратоник без предисловий сразу заговорил о делах.
– Из людей Беса на нашу сторону перешли 600 человек. Теперь у нас 1700 мечей. Это уже приличный отряд, но в большинстве этих людей я не уверен. Набирали-то их из полного сброда.
– Да кто тут может хотя бы за себя поручиться. Мы не знаем, что нам предстоит, через что нам придётся пройти. Кто выдержит, кто сломается – гадать бесполезно. Но у наших людей есть одно замечательное свойство – они все до единого добровольцы, примкнувшие к нам в совершенно безнадёжной ситуации, когда ни о какой победе и речи не идёт. Да, они из отбросов, но они самые лучшие из отбросов. Люди, готовые вступить в борьбу без принуждения – это уже особые люди.
– Добровольцы… Раньше и слова такого не было… И принуждения вроде бы тоже не было.
– Но не было и войны. Даже представления о войне не было. В Орден шли добровольно, потому что служить в Ордене было приятно, почётно и совершенно безопасно. Все вроде бы понимали, что Орден существует на случай войны, но война казалась нам чем-то нереальным, чем-то таким из древних книг. И вот она пришла на самом деле – грязная и безжалостная. И миллионные вооружённые силы вдруг рассыпались, как замок из песка. Да, слова «добровольцы» мы раньше не знали. Так ведь и слова «дезертир» никто из нас раньше не смог бы понять. А слово «безбожник» я до сих пор с трудом выговариваю, никак не могу постичь его смысл. Настал момент истины, Стратоник, мы увидели своих людей такими, какими они всегда были, хотя никто об этом и не догадывался. И до сих пор мы о многом не догадываемся. И в самих себе мы ещё увидим такое, чего не ждём.
Стратоник вяло кивнул, было заметно, что такие разговоры ему очень непривычны и не вполне понятны. Ариэль это почувствовал и перевёл разговор в более практическую плоскость:
– Надо бы наших людей разделить как минимум на три отряда, в каждом командора поставить.
– Да, я уже думал об этом. Но только людей надо перемешать. А то так и будем называть их: первый дезертирский полк, второй безбожный полк. С людей надо снять это клеймо.
– Дело говоришь, – весело улыбнулся Ариэль. – А своих ты тоже перемешаешь с другими?
– Своих распылять не позволю!
– Да никто не покушается, – Ариэль продолжал улыбаться. – Но твой отряд – самый маленький, прими пополнение, хоть человек двести, выбери, кого захочешь, так тебе будет легче ими управлять.
– Согласен. Три полка, в среднем по полтысячи. Уже есть с чем работать. Кстати, Ариэль, ты не в курсе, кто из нас главный?
– Без понятия. Но думаю, что ты. Возрождение Ордена началось с тебя.
– Ну да, с меня… А если бы не ты, мы все уже давно своими трупами стервятников кормили бы. Мы ведь погибать собирались, а не Орден возрождать. И тут появляется рыцарь в белоснежном плаще…
– Ты ведь не принимаешь всерьёз полномочия, полученные мною от магистра?
– Конечно. Но это потому, что я магистра всерьёз не принимаю. А вот ты сам – другое дело. Я, может быть, и не сильно умный, но понимаю: ты по сравнению с нами – человек другого уровня.
– Это только потому, что я сражался во внешнем мире и пока понимаю в происходящем больше других. Но это преимущество скоро исчезнет. Ещё пара месяцев мясорубки, и любой из нас будет понимать не меньше, чем я.
– Нет, тут что-то другое. Я не умею объяснять, но чувствую: ты не такой, как все. Я-то просто головорез. Я сумею организовать людей и повести их в бой. Но после боя я ведь совсем не знаю, что делать. А ты можешь мыслить в масштабах царства. Такой соображалки, как у тебя, нет ни у кого из нас. Получается, что главным должен быть ты.
– Я понимаю, о чём ты говоришь. Честно скажу – не вижу здесь пока своего места. Но знаю, что войсками должен командовать ты. Предложил бы назначить тебя маршалом Ордена. Магистром – не стоит. И прежний магистр ещё жив, и новый Орден ещё не родился. По отношению к нашим ничтожным силам громкое звание магистра прозвучит неуместно. Кроме прочего, предлагаю создать совет, для начала – я, ты, Марк, потом можно будет расширить этот состав. Все серьёзные решения будем принимать вместе, а я буду просто членом совета. Но все военные должны подчиняться тебе.
– А у нас есть и не военные?
– Конечно. Моя жена. Она по-прежнему будет подчиняться мне. Без вариантов.
Они от души рассмеялись.
– Ну что, зовём Марка и проводим первый совет? – из голоса Стратоника исчезло напряжение, казалось, гора свалилась с его плеч. Когда подошёл Марк, ему всё объяснили, Стратоник непринуждённо обратился к Ариэлю:
– Давай, рули советом.
– Продовольствие в деревне нашли?
– Да, изрядное количество – зерно, мясо, сыр, вино. Здесь есть небольшая пекарня, к обеду будет свежий хлеб, – чётко, всё тем же деловым тоном отрапортовал Марк.
– И кто же из рыцарей оказался хлебопёком? – полюбопытствовал Ариэль.
– Никто. В подвалах некоторых домов мы обнаружили местных жителей. Основную часть населения деревни безбожники перебили, а некоторых до поры затолкали в подвалы.
– Сразу видно, что они были за народное счастье…
– Это демагоги. Новая порода. Говорят высокие слова и совершают низкие дела, – сухо заметил Марк, словно делая официальный отчёт.
Ариэль вспомнил о той блестящей операции по их освобождению, которую разработал и провёл Марк, о том, как хладнокровно он потом прикончил Беса и юного безбожника, и подумал, что всё это совершенно не вяжется с той подчёркнуто деловой интонацией добросовестного счетовода, которая была свойственна Марку. Этот человек был непонятен Ариэлю, в нём чувствовалась некая внутренняя сложность, которую он пока не мог для себя объяснить. Но он испытывал к Марку симпатию и решил, что пока этого достаточно.
– Надолго хватит продовольствия? – продолжил расспросы Ариэль.
– Примерно на неделю. А большего нам и не потребуется.
– Почему? – удивился Ариэль.
– Наш маленький Орден может жить и развиваться только в движении. В этой деревне нам нельзя задерживаться более, чем на три дня, включая текущий. Провиант мы добудем в бою, – сказал Марк и Ариэль понял, что их маленький совет – действительно совет.
– Мы идём на сарацин, Ариэль, если ты не возражаешь, – сказал Стратоник.
– Да кто бы тут возражал, – задумался Ариэль. – Но надо провести разведку и выбрать цель. Вряд ли мы сейчас можем атаковать сарацин по всему фронту и сбросить в море.
– Разведчики уже отправлены, – кивнул Стратоник.
– Долго же я спал, – усмехнулся Ариэль.
– Теперь бы нам поспать, – зевнул Марк.
– А лошади в деревне есть?
– Нашли трёх худосочных кляч. На них и отправили разведчиков.
– С вами скучно, господа, – опять усмехнулся Ариэль.
– Скоро веселья на всех хватит, – заметил Стратоник.
***
Разведчики вернулись через сутки. Оказалось, что всего километрах в пяти от них есть средних размеров городок, оккупированный сарацинами. Для их первой боевой операции это была почти идеальная цель. Хотя там было около десяти тысяч сарацин, но шестикратное превосходство противника никого не смутило, были готовы и к десятикратному, понимая, что воевать им придётся именно так – за пределами возможного.