| "By my hilt! father," said Aylward, looking keenly at him, "it is a marvel to me that thy girdle should have so goodly a span and clip thee so closely, if you have in sooth had so little to place within it." | - Клянусь эфесом, отец, - сказал Эйлвард, пристально глядя на старика, - мне удивительно, почему стан у тебя такой полный и пояс так плотно стягивает тебя, если твоя пища была в самом деле столь скудной. |
| "Kind stranger," answered the pilgrim, "you have unwittingly spoken words which are very grievous to me to listen to. | - Добрый незнакомец, - ответил паломник, -ты, сам того не желая, произнес слова, которые мне весьма горестно слышать. |
| Yet I should be loth to blame you, for I doubt not that what you said was not meant to sadden me, nor to bring my sore affliction back to my mind. | Однако я не буду порицать тебя, ибо ты не хотел опечалить меня или напомнить о том, что меня гнетет. |
| It ill becomes me to prate too much of what I have endured for the faith, and yet, since you have observed it, I must tell you that this thickness and roundness of the waist is caused by a dropsy brought on by over-haste in journeying from the house of Pilate to the Mount of Olives." | Не подобает мне слишком хвалиться тем, что я перенес ради веры Христовой, и все же, раз ты уж заметил это, я должен сказать тебе, что полнота и округлость моего стана проистекают от водянки, которая у меня началась вследствие слишком поспешного путешествия из дома Пилата на Масличную гору. |
| "There, Aylward," said Alleyne, with a reddened cheek, "let that curb your blunt tongue. | - Видите, Эйлвард, - сказал Аллейн, покраснев,- пусть этот случай послужит вам предостережением; вы судите слишком неосновательно! |
| How could you bring a fresh pang to this holy man, who hath endured so much and hath journeyed as far as Christ's own blessed tomb?" | Как вы могли нанести еще одну обиду святому человеку, который столько вытерпел и странствовал до священного гроба господа нашего Иисуса Христа? |
| "May the foul fiend strike me dumb!" cried the bowman in hot repentance; but both the palmer and Alleyne threw up their hands to stop him. | - Пусть дьявол-искуситель отсечет мне палец! -воскликнул лучник, охваченный глубоким раскаянием; но и богомолец и Аллейн подняли руки, желая остановить его. |
| "I forgive thee from my heart, dear brother," piped the blind man. | - Прощаю тебя от всего сердца, дорогой брат, -пропищал слепец. |
| "But, oh, these wild words of thine are worse to mine ears than aught which you could say of me." | - Эти безумные слова горше для моего слуха, чем то, что ты сказал обо мне. |
| "Not another word shall I speak," said Aylward; "but here is a franc for thee and I crave thy blessing." | - Молчу, больше ни звука, - заявил Эйлвард, -но прошу тебя, прими этот франк и, умоляю, благослови меня. |
| "And here is another," said Alleyne. | - А вот еще один, - сказал Аллейн. |
| "And another," cried Hordle John. | - И еще! - крикнул Джон. |
| But the blind palmer would have none of their alms. | Однако слепой паломник не хотел брать денег. |
| "Foolish, foolish pride!" he cried, beating upon his chest with his large brown hand. | - Безрассудная, безрассудная гордыня! -воскликнул он, ударив себя в грудь большой загорелой рукой. |
| "Foolish, foolish pride! | - Безрассудная гордыня! |
| How long then will it be ere I can scourge it forth? | Сколько же мне еще бичевать себя, пока я не вырву ее из сердца? |
| Am I then never to conquer it? | Неужели никогда мне ее не одолеть? |
| Oh, strong, strong are the ties of flesh, and hard it is to subdue the spirit! | О, сильна, сильна плоть наша, и трудно подчинить ее духу! |
| I come, friends, of a noble house, and I cannot bring myself to touch this money, even though it be to save me from the grave." | Я происхожу, друзья, из знатного рода и не могу заставить себя коснуться этих денег, даже если они спасут меня от могилы. |
| "Alas! father," said Alleyne, "how then can we be of help to thee?" | - Увы, отец, - сказал Аллейн, - чем же мы тогда поможем вам? |
| "I had sat down here to die," quoth the palmer; "but for many years I have carried in my wallet these precious things which you see set forth now before me. | - Я сел здесь и жду смерти, - продолжал паломник. - Много лет носил я в своей котомке эти драгоценные предметы, которые, как вы видите, я разложил перед собой. |
| It were sin, thought I, that my secret should perish with me. | Было бы грехом, думал я, допустить, чтобы они вместе со мной погибли. |
| I shall therefore sell these things to the first worthy passers-by, and from them I shall have money enough to take me to the shrine of Our Lady at Rocamadour, where I hope to lay these old bones." | Поэтому я продам эти вещи первому достойному прохожему и получу за них достаточно денег, чтобы добраться до святого храма божьей матери Рокамадурской, где, надеюсь, и будут покоиться мои старые кости. |
| "What are these treasures, then, father?" asked Hordle John. | - А что же это за сокровища, отец? - спросил Джон. |
| "I can but see an old rusty nail, with bits of stone and slips of wood." | - Я вижу только старый, ржавый гвоздь, кусочки камня и щепки. |
| "My friend," answered the palmer, "not all the money that is in this country could pay a just price for these wares of mine. | - Мой друг, - ответил старик, - даже всеми деньгами этой страны нельзя было бы заплатить истинную цену за эти предметы. |
| This nail," he continued, pulling off his hat and turning up his sightless orbs, "is one of those wherewith man's salvation was secured. | Этот гвоздь, - продолжал он, снимая шляпу и возводя к небу слепые глаза, - один из тех, с помощью которых человечество обрело спасение. |
| I had it, together with this piece of the true rood, from the five-and-twentieth descendant of Joseph of Arimathea, who still lives in Jerusalem alive and well, though latterly much afflicted by boils. | Я получил его вместе со щепкой от подлинного креста господня, из рук двадцать пятого потомка Иосифа Аримафейского, этот потомок до сих пор жив, он находится в Иерусалиме и здоров, хотя за последнее время его мучают нарывы. |
| Aye, you may well cross yourselves, and I beg that you will not breathe upon it or touch it with your fingers." | Да, можете перекреститься, и прошу вас, не дышите на гвоздь и не касайтесь его пальцами. |
| "And the wood and stone, holy father?" asked Alleyne, with bated breath, as he stared awe-struck at his precious relics. | - А куски дерева и камня, святой отец?! -спросил Аллейн, затаив дыхание; он стоял перед драгоценными реликвиями, охваченный глубоким благоговением. |
| "This cantle of wood is from the true cross, this other from Noah his ark, and the third is from the door-post of the temple of the wise King Solomon. | - Этот кусок дерева от подлинного креста, а этот -от Ноева ковчега, а вон тот - от дверей в храме мудрого царя Соломона. |
| This stone was thrown at the sainted Stephen, and the other two are from the Tower of Babel. | Этим камнем бросили в святого Стефана, а те два - от Вавилонской башни. |
| Here, too, is part of Aaron's rod, and a lock of hair from Elisha the prophet." | Здесь есть также кусок жезла Ааронова и прядь волос пророка Елисея. |
| "But, father," quoth Alleyne, "the holy Elisha was bald, which brought down upon him the revilements of the wicked children." | - Но, отец, - заметил Аллейн, - пророк Елисей был лыс, и по этой причине его оскорбляли злые дети. |
| "It is very true that he had not much hair," said the palmer quickly, "and it is this which makes this relic so exceeding precious. | - Волос у него, правда, было мало, - поспешно согласился паломник, - оттого-то эта реликвия и имеет особую ценность. |
| Take now your choice of these, my worthy gentlemen, and pay such a price as your consciences will suffer you to offer; for I am not a chapman nor a huckster, and I would never part with them, did I not know that I am very near to my reward." |