— Вообще-то, простор вдохновляет, — заметил Витёк, стоя на спине кентавра, чтобы достать до окна. — Хорошо строят, с размахом!
— А мне интересно, будет ли отсюда виден закат? — Лёха растянулся на нарах, закинув ногу на ногу. Кончик его хвоста нервно дергался.
— Огненно-рыжий закат! — мечтательно вздохнул Полкан. — Как…
Витёк спрыгнул на пол.
— Я так понимаю, будущий приговор никого не интересует! Белый, ты о чем думаешь?
— Что дадут на ужин, — в камере я сразу принял человеческий вид, но во время составления протокола оставался собакой.
Шериф, разумеется, сразу доложил, что я оборотень, но хотелось проверить, как отнесутся к его словам? К сожалению, в результате эксперимента выяснилось, что авторитет недоделанного минотавра в Бычке очень высок.
— Я бы предпочел бычью ногу, — промурлыкал Лёха. — Ох, погрыз бы я его косточки!..
— Я уже куснул. Жесткие! — я демонстративно сплюнул.
— Значит, наше будущее никого не…!
— Да не мельтеши, Витёк, отдохни. Экономь силы для суда, — вальяжно одернул вампира бывший легионер. — Можно подумать, ты в полиции первый раз!
— Конечно, первый! — возмутился наследник знатного рода.
— Я тоже, — скромно признался Полкан.
Мы с Лёхой переглянулись.
— Я не помню, — ответил я на немой вопрос. — Но такое впечатление, что бывал. Во всяком случае, со времен близкого знакомства с Черной биржей, постоянно чувствую себя то в неволе, то беглым преступником. Так что разницы никакой.
Леха сел, подброшенный свежей мыслью.
— Слушай, а это хорошо! Я имею в виду налоговую.
— Для чего хорошо?
— Для установления нашей личности! Потом объясню.
— Почему ты уверен, что суд будет утром? — спросил Полкан. — Очереди ведь нет. Весь участок пустой, здесь только мы!
— Потому что мы не из Дельты. Я не думаю, что им так легко смотаться на Побережье и опросить свидетелей о нашей компании. Бычок — на отшибе, пока курьер туда, пока сюда… Раньше утра не соберутся.
— И что нам грозит?
— Если парнокопытный гад докажет нападение при исполнении, будет плохо. Если только оскорбление, схлопочем общественные работы. То есть, штраф, но денег нет, чем платить?
— Как докажет? Свидетелей не было! Только Дженни. Она барышня честная, сразу видно…
— Если у "минотавра" нет на помощницу особого влияния. Мы не знаем их отношений…
— Нет у нас никаких отношений! — вмешалась ковгёрла.
Мы так спорили, что не расслышали стук копыт по коридору. Охранник запоздало объявил: "К вам посетительница!"
— Дженни! — мы вскочили и на разные лады приветствовали рыжую рейнджерку.
— Вы пришли! — восхищенно выдохнул кентавр.
— Я обещала этот вечер вам.
— Верно, но нас грубо прервали, — Лёха приник к решетке, его хвост выскользнул наружу и щекотал кисточкой коленку Дженни. Она хихикнула и отстранилась.
— Помощник шерифа Рыжена! — этот голосок и топот не расслышать не удалось бы при всем желании. — Что вы делаете возле камеры преступников?
— Они только задержаны, шериф! До суда их вина не доказана! И вообще отстань, дай мне поговорить с моими друзьями!
— Друзьями?! — взревел бык. — Да они нагло втерлись к тебе в доверие, а теперь хотят заставить свидетельствовать в их пользу! А что ты знаешь об этих людях? Ты вообще знаешь, откуда они пришли? Знаешь, что заставило их покинуть свой мир? Может, они серийные убийцы!! Этот точно маньяк! — шериф обличительно ткнул пальцем в Витька. — А ты видела, какой у них отобрали нож?
— Нормальный морской нож, — буркнул я. — И не отобрали бы, не реши мы сами его сдать! Я спокойно мог пронести его сюда под собачьей шкурой! Разве это не доказывает наших мирных намерений?
— Заткнись! — рявкнул бык. — Не с тобой разговаривают!
— А тогда выясняйте свои личные отношения подальше от нас, — прищурился Лёха. — Мы имеем право на тишину!
— На суде мы пожалуемся на угрозы и пытки криком, — Витёк помнил, чем грозила шефу Рыжена, и решил повторить ее финт рожками.
Полубык издал низкое утробное рычание, от которого задрожали прутья и стены.
— Пойми, дура! Стоит тебе поверить этим мерзавцам, тебя убьют, расчленят и коровью часть продадут на мясо! Так уже могло бы случиться, не вмешайся я вовремя в лесу!
— В деле о предполагаемом убийстве гиппокампа ты тоже самое говорил! — насмешливо фыркнула Дженни.
Шериф в сердцах топнул копытом, развернулся и ушел, возмущенный и непереубежденный.
— Не обращайте внимания, — легкомысленно отмахнулась Рыжена. — Он меня уже достал своей ревностью.
— А что там с гиппокампом? — поинтересовался Лёха, снова приближаясь и поигрывая хвостом.
— Кто это вообще такой? — возмутился Полкан ничуть не менее ревниво, чем шериф Блэк.
— Лошадь-рыба. В реке водится. Известных мест размножения очень мало, весь табун под охраной. И вот, прошлой весной один гиппокамп в Реке-Юне пропал. Жека сразу считал, что это убийство. Он расследовал исчезновение и был убежден, что пропавшего поймали браконьеры и хвостовую часть продали как экзотическую рыбу. Оказалось, гиппокамп сам сбежал, чтобы не платить алименты. Они мечут икру, потомство огромное, всех не прокормить. Вот он и дал взятку рыбакам, чтобы его на телеге вывезли через горы к северо-западному морю.
— Молоток! — восхитился Лёха. — То есть, это просто ужасно… бросить семью! Ай-яй-яй… — внучек сфинкса осуждающе покачал головой.
— Его нашли? — поинтересовался Витёк.
— Да, но не вернули. Если нет состава преступления, и он сам не хочет домой… Что поделаешь, это не наш район, — смиренно вздохнула Дженни.
— Я бы от вас ни за что не сбежал, — тихо сказал Полкан. — Вот откройте мне даже дверь камеры, я отсюда никуда не уйду!
— Какой хитрый! — рассмеялась помощница шерифа, думая, что лесть для кентавра вроде отмычки. Наш ковбой даже покраснел, поняв, в каком коварстве его заподозрили, и больше не мог объясняться с жестокой красавицей. Он расстроено отошел в угол и смотрел в окошко.
Лёха так легко не смущался и продолжал ухаживание. Но его прервал голос дежурного: "Время посещения вышло!"
Мы так и не успели обсудить с Дженни вероятности завтрашнего суда. Очевидно, она симпатизирует нам, но что сделает её ненормальный шеф, если Рыжена посмеет выступить в нашу защиту?
Вскоре принесли ужин. Густой грибной суп и черствая горбушка. Не слишком шикарно, но и неплохо. Закат в окно не был виден, поэтому для нас быстро наступила ночь. Все последовали народной мудрости: "Утро вечера мудренее" и разлеглись по нарам, а Полкан устроился под стеной.
*****
В суд нас вытащили рано утром, без завтрака.
Заседал "горыныч" — тройка судей, без специально назначенных обвинителей и защитников. Во многих походных разбирательствах "горыныч" сам себе и глава суда и присяжные.
— Именем законной власти вольного поселения Бычок, объявляю суд открытым! — объявил мэр и сел на почетное место.
В зале собралось на удивление много зрителей. Видно фермеры заглянули на судебный процесс перед работой, потому всех и собрали так рано.
Прежде чем перейти к обвинениям, следователь из полиции зачитал, кто мы, и заверил суд, что посольством на Побережье подтверждено, что я действительно капитан "Милой бестии", свободный торговец, ВиктОр — мой помощник, Сэр Львиный Хвост уволен из легиона по всей форме, не дезертир какой-нибудь, а Полкан — натурфилософ без определенных занятий.
— Почему вы покинули свой мир? — строго спросил один из "горынычей".
Прежде чем кто-то ещё открыл рот, Лёха моментально выпалил:
— Спасались от преследования!
В зале зашумели.
Беглецы? От кого? Откуда? Что натворили? Дело принимало любопытный оборот.
Лёха подмигнул мне, прося успокоить друзей, чтобы не мешались под руку.
— Вас преследовали по закону?
— Напротив! Мы бежали от совершенно незаконной, но исключительно хорошо организованной преступной шайки!
— Можете назвать ваших преследователей?
Лёха сделал вид, что боится.
— Ваше трехголовие, мне нетрудно назвать эту преступную организацию, но я опасаюсь за жизнь своих спутников и собственную… Возможно, у них есть шпионы и в вашем мире?..
— Что за чушь?! — вразнобой загремел "горыныч". — Мы не поддерживаем никаких связей с преступниками из других миров! Можете смело называть их!
— И вы защитите нас? Дело в том, ваше трехголовие, что мы искали убежища в Дельте, зная, какой это свободный и справедливый мир. Но, как видите, на второй день путешествия мы оказались в полицейском участке, а теперь предстали перед судом. Мне считать это случайностью?
— Назовите тех, от кого вы скрываетесь! — громогласно потребовал "горыныч". — Если вы невиновны, мы вас защитим, даем слово!
— Вы, возможно, слышали о черном рынке и Черной бирже, управляемой неким "народным" советом? Это настоящая мафия с центром в порту Атоллы. Они мешают свободным торговцам продавать плоды своего труда. Требуют платить им налог или просто грабят. Вот с их точки зрения мы преступники! Сами же себя мы считаем жертвами несправедливости! — пафосно сообщил Львиный Хвост.
Зал шумел и определенно склонялся на нашу сторону. "Горынич" пригласил шерифа Блэка рассказать о нашем знакомстве на просеке. Но какие ужасные характеристики ни пытался навесить нам бешеный полубык, общественность всё равно считала нас невинными жертвами обстоятельств. В конце Дженни сказала, что мы вели себя вежливо и ни на кого первыми не нападали. Напротив, защищали ее. А то, что проявили некоторое недоверие к представителю власти, это понятно, учитывая, откуда мы пришли.
"Горыныч" совещался, выбирая между неделей общественных работ, публичным извинением и полным оправданием. В конце концов, после получаса бурного спора, нас оправдали вчистую. Свидетельство помощницы шерифа и красноречие Лёхи сыграли в этом не последнюю роль.
Мы поблагодарили "их трехголовие" за справедливый приговор и вышли на свободу, то есть на главную площадь Бычка. Многие приглашали нас погостить в селении несколько дней, чтобы посмотреть на родео. Некоторые приносили нам угощение на дорожку, жалея "беженцев". Полкан, совершенно не умеющий врать, чувствовал себя неуютно в этом звании.