— Не той стороной надел!
Витёк перевернул маску и зажмурился от сияния крыльев музы.
— Другое дело, — улыбнулась Мона.
— Я вспомнил! Свет! Жрица сказала: "Когда ход откроется, в запечатанный храм впервые упадут лучи света! Они укажут подсказку!" Пока нет солнца, мы не увидим вход!
— Отлично! Нам что, ночевать здесь? — расстроилась Дженни. — По-моему, уже закат!
Мона поднялась над лесом и вскоре заверила нас, что солнце ещё высоко. Его просто закрыла тучка. От нечего делать, мы полностью расчистили стены храма, уселись пред ним в кружок и ждали подходящего момента, пустив по кругу кувшин с водой.
— Культ вызывателей Солнечного Зайца! — определил наш ритуал внук сфинкса. За что я люблю Лёху, так за то, что ему никогда не отказывает самоирония. По крайней мере, на нашей памяти пока не отказала.
И тут же его львиная грива зазолотилась вечерним солнцем. Мы вскочили, кинулись к храму. Витёк направил к стенке ключ… и мы его увидели!!! Прозрачный ключ впитал солнечный свет и стал словно отлитый из жидкого солнца.
— Есть! — вампир сказал, что точно так же, как раскаленная горит в стене замочная скважина. Он торопливо воткнул ключ, пока видел, куда. И больше не мог его вытащить. Ключ и замок срослись. Осталось только осторожно повернуть солнечный ключ.
Он поворачивался с жутким хрипом, словно в музыкальной шкатулке валик крутился в другую сторону. И вместо мелодичного перезвона мы слышали адский шум и скрежет. Так лопалась вековая мистическая печать.
С последним хрустом костей и звоном лопнувшей струны, дверь провалилась внутрь, повиснув на петлях. Храм открылся.
Первое, что мы увидели — четыре ступеньки, по которым проскочил солнечный зайчик, высветив непонятные письмена. Ту самую подсказку, не разгадав которую, не взять сокровищ дельтского храма.
*****
Солнце зашло за кромку леса. Присвечивая себе звездным браслетом Моны, мы лазили по ступенькам, пытаясь прочесть надпись. Благодаря солнцу мы знали, на что смотреть и где у этих строчек верх, а где низ. Хотя ни так, ни эдак, ни в зеркале они не становились понятнее. Какая-то клинописная вязь на неизвестном языке.
— Кто может это прочесть?! — в сердцах воскликнул Полкан, отчаявшись в попытках найти знакомые буквы.
— Вообще-то, я могу, — скромно призналась Мона. — А что такого? Вы не спрашивали! — блондинке явно не понравились наши хищные взгляды.
— Нижайше просим, прочитай! — скрипнул зубами Лёха.
— Я прочитаю, — заверила пегаска. — Только понятнее от этого не станет! — Она откашлялась и с чувством продекламировала стишок, вьющийся на ступеньках:
— "Ищи подсказку в книжке,
Ищи в морской росе,
Не в роге, в левой сумке
Найдешь подсказки все".
— Вот для чего они всегда так делают?! — возмущенно спросил я.
— Кто?
— Горные козлы… то есть, жрецы, что запечатывают храмы! Уж если мы нашли невидимый ключ, если открыли дверь, понятно, что мы не посторонние этим сокровищам! Кажется, можно уже просто отдать их, без стишков и загадок!
— Нельзя, как видишь, — Лёха потрепал меня по плечу. — Спокойно, Серёга, прорвемся. Они достают нас, а мы их! Моя бабушка точно ничего так просто не отдавала! Сначала помучила бы до предела. У сфинксов это в крови!
— Тогда ты и отгадывай, — буркнул я. Меня разбирало зло, что остальные, кажется, готовы к тому, что после этой загадки будет и следующая, и ещё, и ещё… И ничего не имеют против бегать по лабиринтам с падающими на голову огромными лезвиями. Может, я слабак, но этого уже не выдержу, честное слово!
Меня жег стыд, что все пришли сюда, собственно, ради меня. Ради моего долга перед биржей, ради моей плененной крошки "Милой бестии". Даже Витёк мог бы прожить без нее. И сейчас поглощен важностью своей миссии проводника. А я…?!
Друзья готовы для меня хоть в ад, а я такая сволочь…! Несчастный стишок разгадать не могу.
— Идём, — Дженни взяла меня за руку, как маленького, и, пригнувшись, потащила внутрь. Мона шла следом. С каждым шагом ее браслет светил всё ярче.
Внутри храм оказался намного просторнее, чем выглядел снаружи. Ладно, мы спустились по лестнице и потолок стал выше. Но как вместо тесного шестигранного склепа нас встретил огроменный зал?! Именно этот простор и называется "хоть конем гуляй"! Полкан свободно мог наматывать здесь круги между рядов глиняных статуй, многие ростом выше него. На дальней от входа стене поблескивали глазурью разноцветные плитки. Вместе они составляли большое панно непонятного содержания. Какие-то ребята собирали на поле то ли чай, то ли рис, а скорее лаванду с фиолетовыми цветочками. Над ними возвышалась гора, позолоченная заходящим солнцем, очевидно та самая, на которой стоит это храм. А вокруг лианы, обезьяны и попугаи.
Кстати, за весь сегодняшний поход мы не заметили ни одной обезьянки. Зато в этом зале навалом зверей и птиц. Правда, не живых, а из глины.
Мы простучали несколько скульптур. Судя по гулкому эху, внутри они пустые. Кентавры, лошади, носороги, пара слонов изображались почти в натуральную величину, может, слоны чуть меньше, чем живые. А птицы, зайцы, обезьяны, змеи смотрели на нас свысока, пугающе огромные.
Следуя первой строчке стишка, мы всюду искали книгу. Ни на картине, ни среди скульптур неодушевленных предметов нет. Откуда взять "подсказку в книжке"?
— Мона, посвети, пожалуйста! — Дженни с таким интересом заглядывала в открытую пасть волка, словно рассчитывала найти там трех поросят или Красную Шапочку вместе ее бабулей. — Чем бы проверить?.. — она пыталась всунуть руку в пасть.
— Осторожней! — испугался Витёк. — У него зубы, как настоящие!
— Гораздо интереснее, что у него и глотка, как настоящая! — сердито выдохнула Дженни. — Шея снаружи толстая, а рука не проходит! Как думаете, у него внутри сердце и желудок есть?
— Что за странный интерес к анатомии? — удивился Лёха.
— Сейчас узнаешь! — Дженни с размаха шарахнула волка копытом в бок. Посыпались осколки, и на пол выпало глиняное сердце. — Ага! — обрадовалась разрушительница. — Тогда за мной!
Не имея никаких объяснений происходящему, мы подошли к ряду парнокопытных. Рыжена остановилась перед коровой и примеривалась, как бы взломать ее.
— Я стукну в сердце, а вы тогда осторожненько ножом расчистите весь бок, — скомандовала она.
— Зачем? — спросил Витёк.
— Проверим!.. — раздался хруст. Переднее копыто ковгёрлы проломило бок коровы. — Давайте осторожно скалывайте шкуру и светите! — руководила Дженни. — Туда, туда! В желудок… Есть! — она победно вытащила изнутри статуи небольшой свиток пергамента. Полоску, скатанную трубочкой. — Мона, это тебе. Читай, что там?
— Пока не знаю, это только часть шифра, — пегаска спрятала трофей в карман. — Нужны ещё подсказки! С почином!
— Но как ты догадалась? — спрашивали мы. Рыжена скромно посмеивалась.
— В отличие от вас, я точно знаю, что "книжка" это желудок у коровы! Вернее, один из четырех желудков. Когда мы выяснили, что других книг тут нет, я не могла не проверить…
— Ну ты даёшь! — восхитился Лёха. — Женька, ты гений!
— Как поживает твоя собственная книжка? — спросил Полкан. В безлюдной местности он снова начал жевать жвачку. — Мы так давно ничего не ели… Ты можешь продолжать поиск?
— Придется, — бодро ответила Рыжена. — Еды всё равно нет. Завтра поищем какие-нибудь фрукты. Что там по плану дальше?
— Морская роса! — отрапортовал я. — Тоже название какого-то животного?
— Тебе видней, капитан! Здесь ни рыб, ни моллюсков…
— Я бы сказал, что это жемчуг. Поищем инкрустации.
Глава 29
Мы обошли весь зал, но вскоре я признал, что идея дурацкая. Драгоценности тут если есть, то в самой сокровищнице.
— Может быть, здесь? — Витёк гладил поверхность плиточной картины. Глазурь блестела на ней ровным слоем, но сами плитки покрывали бугорки. — Как думаете, это не роса?
— Но почему "морская"? — спросил Полкан. — На картине нет моря. Вообще воды нет, даже реки.
— А роса есть! — меня наконец осенило. — Не животное, а растение! "Морская роса" это розмарин! Вот что они собирают!
Я обвинительно указал на прилежных сборщиков цветочков на картине.
Лёха чутко простукивал все плитки. На одной сборщица срывала целый букет "морской росы". Эта плитка откликнулась пустотой.
— Позвольте мне, — Полкан поднял копыто.
— Погоди ты, варвар! — остановил его Лёха. — Серёга, ножик дай, — он расшатал плитку и аккуратно выломал ее из картины. Открылся небольшой тайник с таким же свитком. Мона прибрала и его. В другой карман, чтобы не спутать.
— "Не в роге, в левой сумке…" — назвала следующий адрес Дженни.
Пока мы перебирали всех сумчатых, соображая, есть ли среди них кто-то с рогами, Полкан сосредоточенно думал о другом.
— Не рог, не рог… а что?
— Ты думаешь, "не рог" — тоже указатель места? — понял Витёк.
— Сначала я подумал, это противопоставление. Но может быть… Надо проверить! Скажи, что противоположность рогу?
— Клык.
— Почему?
— Формой похож. Тоже на голове, вернее, в черепе… в челюсти… короче!
— Клыков тут завались… — вздохнула Дженни.
— А я думаю, хвост, — включился в игру Лёха. — "Не рог" скорее, хвост, чем клык.
— Это может быть что угодно, — подошел я. — Клюв или коготь тоже бывают длинные, острые, из рогового вещества. Или… — мы переглянулись и хором выдали: — КОПЫТО!
— Не рог, это копыто! Точно, — уверил всех Полкан. — Ищем какое-то особенное!
— У лошади заднее копыто приподнято, — доложил Лёха. Он метался по залу, как тень, и уже всё проверил. — На ощупь там что-то вырезано. Нужно зеркало!
У Моны нашлось зеркальце, но как мы ни светили и не заглядывали в отражение, разобрать надпись так, чтобы ее зарисовать не удавалось.
— Сделаем проще, — решила Мона. — Вот! — она дала нам тюбик с помадой и свой носовой платочек. Рыжена мигом просекла женские штучки, натерла коварное копыто краской и отпечатала рисунок на платке. Оставалось решить, это прямой рисунок или всё-таки нужно зеркало, чтобы его прочесть. Этот вопрос пока откладывался.