альта. Гаррет почувствовал, как на него валится неимоверная тяжесть, увлекающая его с собой в черную бездну.
…Когда он пришел в себя, то первое, что увидел, — это прелестное лицо Шейлы Уилсон, сидевшей у изголовья его постели. Она смочила его пересохшие губы кусочком льда.
— Ну разве можно так рисковать жизнью, — ласково упрекнула она Гаррета.
Он с наслаждением вдохнул в себя воздух и попробовал пошевелиться. Острая боль молнией пронзила спину и плечи.
— Пожалуйста, поосторожнее, Клэм. После операции вредно двигаться. Сейчас главное — полный покой. В вашем пудинге оказалось слишком много изюма.
— Что со мной случилось?
— Доктор Калаган полагает, что вы, наверное, играли в кегли гранатами.
— Черт бы его побрал!
Шейла Уилсон притворно нахмурилась и приложила палец к губам Гаррета. Потом улыбнулась, и на свете, казалось, не было ничего нежнее и светлее ее улыбки.
— Шейла, дорогая…
— Да?
— Когда они попытаются рассчитаться со мной в третий раз, то… Короче, я предлагаю вам руку и сердце.
Девушка отняла палец от губ Клэма и смущенно отвела взгляд.
— Клэм, дорогой, да вы с ума сошли. Подумайте сами, ну как я могу вручить свою судьбу в руки будущего калеки, в руки глупца, не понимающего, что шкура у него только одна, в руки идиота, который считает, что он хитрее полиции.
Гаррет закрыл глаза.
— Я пойду до конца, Шейла. Это мой долг, и я не имею права оставаться в стороне.
— Вот этого я как раз и боюсь.
— Ну неужели вы ко мне не испытываете сочувствия? На восхищение я, увы, и не надеюсь. Ну, хоть самую малость?
Она резко встала.
— Нет, Клэм, — возразила она. — Что угодно, только не восхищение. Ни за что. Ну как можно восхищаться пушечным снарядом?
Она рассмеялась сквозь слезы.
В палату бесцеремонно вошел Джеффри Крэг и оживленно объявил:
— У меня для вас две новости, Гаррет. Во-первых, я вас награждаю шоколадной медалью за отвагу. А во-вторых, сообщаю, что отныне вести корабль буду сам.
Гаррет горько усмехнулся и, потянув Шейлу за руку, усадил ее на край кровати. Это усилие вызвало боль, и он застонал.
— Само собой разумеется, — горько усмехнулся Гаррет. — Теперь, когда каштаны поджарены, их остается только съесть. Только, Крэг, все несколько сложнее, чем вы думаете. Ранения у меня легкие, можно сказать, простые царапины, и через несколько дней я снова буду готов к бою. Поэтому смиритесь. А свою шоколадную медаль засуньте себе в задницу.
Крэг посерьезнел:
— Вы раньше встречали этого Артуро Филиппини? Я хочу сказать, до того, как его бедовая головка разлетелась от взрыва, как гнилой помидор?
— Если не ошибаюсь, именно он тогда поджигал лабораторию на Фостер-стрит. У него характерный легкий итальянский акцент. Еще ночью на дороге перед нападением его манера говорить показалась знакомой.
— Кто же, по-вашему, мог бросить гранату?
Поглаживая руку Шейлы Уилсон, Гаррет задумался.
— Трудно сказать, — сказал он. — Да кто угодно. И Поскер, и Кертис, если Поскер и Кертис не одно и то же лицо. Да и Люк Стейнер вполне мог приложить руку. Попробуй тут разберись!
Крэг нахмурился.
— Вы что, Клэм, решили надо мной поиздеваться?
Гаррет любовался чистыми розовыми ноготками Шейлы.
— Я бы никогда не позволил себе такого кощунства, — смиренно отвел он от себя всякие подозрения в издевательстве над представителем закона. — Как вам уже известно, однажды Кертис нанес мне визит. И в ходе нашей беседы он заявил, что является законным мужем Ален Сэмпл. Далее. В «Джокере» мне удалось познакомиться с Кей Бейберг. Мне она запомнилась еще по «Чероки». Я подсел к ней за стол рулетки и представился под другим именем. Обстоятельства заставили меня рискнуть, однако она ничем не показала, что видела меня раньше.
— Боже, как вы наивны!
— Несколько позже, когда мы еще сидели в баре, к стойке подошел Кертис. Я подождал, пока он выйдет в игорный зал, и обратился к нему по имени. Он заявил, что я обознался и что его зовут Поскер. Однако в ночь убийства Фергюссона Поскер, или как там его, тоже находился в «Чероки». Один официант, его зовут Берт, мне потом сказал, что друга Кей Бейберг зовут Картер или Кертис.
Вздохнув, как бык, Крэг потер лоб.
— Послушайте, Клэм, как-то все это не вяжется! К чему им такие навороты сюжета? Ну зачем Кертису изображать двух разных людей? Хотя, почему бы и нет, черт побери! — задумчиво протянул он. — В преступном мире этот прием используется довольно часто.
— О’кей. Предположим, что дело обстоит именно так. Но что тогда из этого следует?
— Хозяин «Джокера» — Люк Стейнер. Мне об этом сказала девушка из гардероба, а уж она-то знает, кто есть кто в заведении. Она меня предостерегла относительно Поскера и Артуро Филиппини, подручного Стейнера. И ее опасения насчет последнего полностью сбылись. Филиппини сделал попытку напасть на меня прямо на автостоянке. Номер не прошел. Нет никаких сомнений, что ему поручили меня ликвидировать. Я нашел на дороге безлюдное место, остановился и приступил к допросу. Неожиданно из темноты на меня бесшумно выкатила машина с выключенными фарами. Я ее заметил, только когда водитель включил фары и ослепил меня. Я инстинктивно бросился в кювет, и в этот момент граната рванула.
— По-видимому, они заметили, что вы с Филиппини поменялись ролями.
Гаррет согласно кивнул.
— Они хотели полюбоваться на работу Филиппини, — добавил он. — Но увидев, что я одержал верх, попытались избавиться от нас обоих.
— И одновременно наказать Филиппини за допущенную неловкость.
— Это точно, Крэг. Эти ребята шутки шутить не любят. Они просто не могут позволить себе, чтобы хоть единая душа за пределами их круга раскрыла их инкогнито.
Крэг помахал рукой и исчез так же быстро, как и появился. Гаррет нежно целовал пальчики Шейлы Уилсон. Чувствовал он себя совершенно счастливым и свободным.
Глава 23
На встречу, которую ей назначил Гаррет через Тома Уэвера, Ален Сэмпл пришла в точно указанное время.
Прозвенел колокольчик. Гаррет открыл дверь и с улыбкой пригласил гостью войти. Она окинула его нежным, чувственным взглядом. Выглядел он изможденно, как ослабевший от болезни человек. И действительно, раны на плечах и на боку мучительно давали о себе знать. Под глазами темные круги, подбородок покрыт давней щетиной.
— Клэм, дорогой!
Ален бросилась в объятия Гаррета, властно овладела его губами. Он не противился и вяло ответил на поцелуй. Она прижалась к нему своей дивной грудью, погладила волосы и еще раз страстно поцеловала.
— Мне все известно, — прошептала она. — Как же все-таки вы неосторожны, но, следует отдать должное, великолепны!
— Вам Уэвер рассказал о том, что со мной произошло?
— Да, и я горжусь вами.
— Ну, это уж слишком. Не надо преувеличивать, — возразил он устало.
— Почему вы сами мне не позвонили? Я бы с удовольствием приняла вас у себя.
— Я очень ослабел и еще не оправился от ран. Кроме того, не хотел вас понапрасну тревожить лишний раз. Мне легче было попросить Тома связаться с вами, чем разыскивать вас самому.
Мягкие искорки пробежали в глубине зрачков Ален.
— Неужели настолько ослабли, — кокетливо улыбнулась она.
— Ну, не настолько, конечно. С ног уже не валюсь, но все же ослаб заметно.
Ален притянула его к дивану, усадила и сама устроилась рядом, расстегнув манто и скрестив свои длинные ноги. В вырезе корсажа он увидел волнующую грудь. Ему захотелось коснуться ее, но он благоразумно подавил в себе это желание.
— Клэм, я ваша навсегда.
Он провел рукой по волосам и щеке Ален.
— Я убью Лайна Кертиса, — тихо сказал он.
От удивления она откинулась назад.
— Что?
— А перед тем, как всадить ему пулю, брошу ему в лицо пять тысяч долларов, уплаченных им в качестве вашего залога. Так что он попадет в чистилище с плотно набитым бумажником.
Ален умоляюще схватила запястья Гаррета.
— Не делайте этого, Клэм. Мой адвокат не имеет права убивать. Даже из ревности. В противном случае сидеть нам с вами в суде на одной скамье.
— Не бойтесь. В крайнем случае, скажу, что был вынужден защищаться. Меня не заподозрят именно потому, что я адвокат. Так я отомщу за вас и за Фергюссона, этого грязного распутника, которому вы так бездумно подарили себя. Так я уничтожу ваше печальное прошлое, Ален. И никто ничего не докажет, так как на мою жизнь покушались уже дважды.
Гаррет перевел дыхание и с горечью продолжил:
— Этот Кертис возглавляет империю наркотиков. Эдакий благовоспитанный джентльмен с прекрасными манерами, иногда напрочь забывающий свое настоящее имя.
Гаррет разразился саркастическим смехом.
— Смешно, не правда ли?
— Вы глубоко заблуждаетесь, Клэм. Лайн всего лишь тщеславный шут. Пусть живет. А я подаю на развод.
Дрожащими пальцами Гаррет провел по корсажу Ален.
— Дорогой, вы разорвете мне платье.
— Снимите его.
— Ваше здоровье, вижу, восстанавливается прямо на глазах. Вы, кажется, уже окрепли? Речь еще немножко несвязная, но силы возвращаются, а это главное.
— Вы хороший врач, Ален.
Она поднялась и, показав на ванную комнату, смущенно спросила:
— Там?
— Да.
Кончиками пальцев она коснулась своих губ, а затем губ Гаррета.
— Только не пугайте меня, Клэм. Будьте со мной поосторожнее. Я чувствую себя настоящей девственницей.
Ему удалось придать нежность улыбке, которой он ей ответил.
— Я вас не разочарую, — заверил он.
Оставшись один, Гаррет налил себе большую порцию виски. Его охватило неистовое желание, но он сдержал себя. Сидя на диване, он медленно цедил виски. Духи Ален кружили ему голову, возбуждали его чувственность. Он испытывал противоречивые чувства, мучительно разрывающие его сознание. Душа болела, как открытая рана, на которую он собственными руками лил серную кислоту.
Ален Сэмпл напевала. Гаррет попытался представить ее себе в этот момент. Вызвать в сознании ее образ ему не удалось. Отметив отсутствие воображения, он мысленно поздравил себя.