В мае 1456 г. следствие было закончено. Верховные комиссары объявили день вынесения нового приговора. Этим днем стало 7 июня. В назначенный час в том же самом зале, где заседал когда-то трибунал Кошона, собрались члены нового суда во главе с новым архиепископом Реймским. Он огласил новый приговор.
Перечислив злоупотребления, имевшие место в прошлом процессе, он заключил: «...мы отменяем, кассируем и аннулируем прежние приговоры и лишаем их силы. И мы объявляем названную Жанну и ее родных очищенными от пятна бесчестья».
Так четверть века спустя после своей гибели была оправдана крестьянка Жанна, спасительница Франции. Но на этом ее посмертные приключения отнюдь не кончились.
Еще не просохли чернила на приговоре оправдательного трибунала, как начали складываться предпосылки для нового разбирательства только что закрытого дела. Процесс оправдания мог удовлетворить современников и потомков не больше, чем процесс осуждения. Обвиняя (и вполне обоснованно) суд 1431 г. в грубом попрании фактов, в преднамеренной лжи и клевете, судьи 1456 г. сами не проявили должной скрупулезности и любви к истине. Чтобы выяснить подлинную правду, нужен был еще один процесс, тщательно подготовленный и нелицеприятный; им мог стать только суд истории. Много препятствий оказалось на его пути. И главное из них состояло в том, что католическая церковь, некогда посылавшая проклятия в адрес «колдуньи и еретички», теперь монополизировала память о ней. Шли века. Гуманизм подготовил Реформацию, Реформация уступила дорогу Просвещению. А католические богословы и эрудиты так же цепко держали свою добычу и не собирались с ней расставаться. Это вызывало естественное противодействие, но шло оно зачастую по ложному пути. Достаточно вспомнить Вольтера с его «Орлеанской девственницей». Властитель дум XVIII века, борясь против «гадины», как он величал католическую церковь, использовал эпопею Жанны, чтобы зло высмеять мракобесие, тупость, жадность и развращенность католического духовенства. Но вольно или невольно писатель вместе с грязной водой выплеснул и ребенка: чистую и бескорыстную героиню, замученную инквизиторами, он превратил в глупую, развратную девку, не гнушавшуюся порочными связями с солдатами и полководцами обеих враждующих армий. Справедливость требует заметить, что Вольтер пытался отказаться от «Орлеанской девственницы» и в своем «Философском словаре» нашел для героини уважительные слова. Тем не менее негативная оценка образа Жанны, связанная с отношением к ней католической церкви, была характерна для просветительного движения в целом. Не лучше отнеслись к Деве и французские революционеры конца XVIII в.: после провозглашения республики, когда подверглись уничтожению статуи бывших королей, во многих местах не пощадили и изображений Жанны, а в Орлеане прекратили ежегодные праздники в ее честь, видя в ней только «орудие фанатизма» и «приспешницу деспота». Наполеон восстановил Орлеанский праздник и не скупился на хвалебные отзывы о Жанне-воительнице из чисто утилитарных соображений: первому консулу, а затем императору хотелось, чтобы в освободительнице Франции видели его патронессу. Реставрация, вернув католическую церковь, вернула и Деву, вновь утвердившуюся на алтарях, и в течение всего XIX в. прежний односторонний подход к оценке ее личности оставался помехой для историков, пытавшихся разобраться в сути дела. В то время лишь немногие из них, как Ж. Кишера, первый издатель процессуальных документов, или А. Мартен, автор монографии о Жанне, отважились выступить с частичными разоблачениями правительства Карла VII и церкви. Только в начале XX в. вышла книга, явившаяся самым сильным антицерковным выпадом в историографическом процессе Орлеанской девы.
Анатоль Франс известен миру в первую очередь как романист. Однако ему принадлежит обширное историческое исследование «Жизнь Жанны д’Арк» — плод многолетних архивных изысканий автора. Главная заслуга Франса состоит в том, что он показал живую Жанну со всеми ее радостями и горестями, с ее простой и чистой душой, с ее великой любовью к родине и маленькими человеческими слабостями. И все же книга А. Франса не в состоянии полностью удовлетворить взыскательного читателя. Разоблачив и разрушив старые и новые церковные легенды, Франс создал свою собственную. Полностью отбросив элементы чудесного, органично присущие истории Девы, писатель излишне приземлил один из наиболее возвышенных образов прошлого.
Церковь по-своему ответила на подобную трактовку героини: она решила канонизировать свою жертву. В 1920 г. Жанну официально причислили к лику святых. Так католическая церковь попыталась загладить преступление своих функционеров, погубивших Орлеанскую деву. Но и это не положило конец спорам о Жанне.
Под таким характерным названием вышла в 1962 г. книга К. Пастера. Это заглавие точно определяет ситуацию с оценкой Орлеанской девы в историографии XX в. Действительно, не успела исчезнуть опасность чрезмерного упрощения образа героини, как возникла новая: образ Жанны вдруг раздвоился и стал жить и развиваться в двух совершенно разных обличьях. Строго говоря, произошло это не «вдруг». Попытки выявить другую Жанну наблюдались и раньше, еще в XVI в. Но то были лишь робкие, неуверенные шаги... Теперь же две Жанны сосуществовали на равных, ставя подчас в тупик иного простодушного обывателя, не знающего, которой отдать предпочтение.
Две Жанны ни в чем не походили друг на друга.
Одна родилась в Домреми 6 января 1412 г., другая — в Париже 10 ноября 1407 г.
Отцом и матерью одной были крестьяне Жак Дарк и Изабелла Роме. Родителями другой — принц крови, герцог Луи Орлеанский и королева Франции Изабелла Баварская.
Первая умерла девушкой, вторая была замужем и имела двоих детей.
Первая слыла бессребреницей и всем делилась с бедняками, вторая отличалась алчностью и обирала доверчивых простаков.
Первая славилась скромностью и была умеренна в еде, вторая предавалась обжорству, пила и любила разгульные пляски.
Первая была целомудренна, вторая — развратна.
Первая не знала страха и устремлялась туда, где было опаснее всего, вторая сражениям предпочитала интриги.
Первую сожгли в Руане 30 мая 1431 г., вторая умерла естественной смертью где-то между 1443 и 1449 г.
Очевидно, читатель недоумевает. Что это? Бред? Мистификация? Шутка? Ничуть не бывало. Просто автор собрал и обобщил некоторые положения современной историографии о Жанне д’Арк. Двух Орлеанских дев, конечно, быть не могло, и любой читатель настоящего очерка не усомнится в выборе. Не сомневалось в нем и большинство французов. Для них, как и для нас, во все времена Орлеанская дева была одна: Жанна из Домреми, боровшаяся и погибшая за независимость родины. Под знаменем этой Жанны французы боролись против захватчиков-англичан в XV в., с ее именем на устах воевали они в рядах Сопротивления против гитлеровцев в XX в. И сегодня, собираясь на ежегодный праздник в Орлеане, они чтят ее, свою единственную Жанну из Домреми.
Откуда же взялась другая?
В послевоенный период в исторической науке возникла своеобразная мания — сокрушать очевидное, ревизовать устоявшееся, рвать традиции, перекраивать прошлое. Один вытаскивает старую историю «Железной маски», переделывая в ней все по-новому, другой превращает детоубийцу «Синюю бороду» в невинно пострадавшего праведника, третий реабилитирует мистификатора и шарлатана Калиостро, делая из него великого ученого, истинного пророка и чуть ли не святого. Эти «открыватели истины», падкие до сенсаций, не утруждают себя поисками фактов. Под маркой «пересмотра» и «срывания покровов с тайны» они городят подчас невероятную чепуху, лишь бы поразить воображение простака. Истории бедной Жанны, которой пришлось столько претерпеть и при жизни, и после смерти, также коснулось это поветрие.
Все началось с проблемы, послужившей заголовком настоящей работы: «Была ли сожжена Жанна д’Арк?»
Вспомним, современники, боготворившие Деву, не верили, что она погибла в Руане. В хрониках и других документах на этот счет также имелись некоторые неясности. За все это и ухватились некоторые почитатели исторических парадоксов. Согласно их версии, Жанну н последний момент якобы заменили другой женщиной. Подлинную же героиню подземным ходом вывели из Буврейского замка. Для чего понадобилось смертельным врагам Жанны спасать ее от костра, на который с таким рвением они старались ее возвести? Сторонников «спасения» этот вопрос не застал врасплох. Они заявили, что Жанна была незаконнорожденной сестрой Карла VII, и англичане хотели использовать ее как козырь при заключении мира. Сестрой Карла VII?.. Да, поскольку матерью ее была королева Изабелла, а отцом — герцог Орлеанский, любовник Изабеллы. Сразу после рождения девочку отвезли в деревню Домреми и отдали на воспитание крестьянину Дарку. Поскольку версия эта не соответствовала общепринятой хронологии, дату рождения девушки перенесли на шесть лет назад... Естественно поинтересоваться, есть ли доказательства всего этого? Нет, абсолютно никаких. Но это не смущает счастливых обладателей «истинных знаний». Полет их фантазии продолжается. Что же было со «спасенной» дальше? Англичане несколько лет держали ее в тюрьме. Потом она бежала и снова явилась миру... Вот тут-то и проделывается хитрый трюк: перебрасывается мостик от фантазии к действительности, но какой действительности! Дальнейшую эпопею «спасенной» продолжает... Жанна д’Армуаз! Да, не удивляйтесь, читатель, славная когорта парадоксалистов дружно заявляет, что Жанна д’Арк и самозванка, подлинное имя которой было Клод, одно лицо! Доказательства? По-прежнему никаких. И какие могут быть доказательства, когда мы знаем, что вся деятельность самозванки, ее нравственный облик в корне противоречат подлинной Деве, известной по источникам. Наконец, мы видели, что самозванка была разоблачена и, более того, во всем призналась сама. Но какое дело до этого «крушителям традиций»? Что им до подлинной истории, до национальной гордости — лишь бы удивить людей! Самое неприятное во всем этом, что, следуя моде, девушку-героиню подносят как некую «секс-бомбу», приписывая ей такие похождения, до которых не мог додуматься даже весьма эрудированный в подобных вопросах Вольтер. А один из «исследователей» в угоду любителям детективов превратил Жанну... в секретного агента ордена францисканцев!..