Однако довольно об этом. Достаточно будет сказать, что в конце концов «новаторы» получили по заслугам. В 1973 г. вышла книга И. Грандо «Поруганная Жанна», в которой автор на основе кропотливого анализа источников вдребезги разбил все построения псевдоисториков и призвал их к ответу за бессовестное искажение образа Девы. Он сумел вывести историографию из тупика и дать верное направление ее дальнейшему развитию. Р. Перну, сделавшая неоценимо много для восстановления подлинного образа Жанны, в предисловии к книге Грандо назвала его труд «незаменимым».
Научные труды Режин Перну, и прежде всего ее многочисленные работы о Жанне, мне были известны давно; лично же я познакомился с ней летом 1976 г. в Москве. Я только что вернулся из поездки по Франции. Оказавшись в Руане, побывал в соборе, в архиепископском дворце, где судили Жанну, на кладбище Сент-Уэн, где ее заставили отречься, на Старом рынке, где она встретила страшную смерть. Впечатления от увиденного были совсем свежи, когда журнал «Советская женщина» организовал нашу встречу. Кинорежиссер Глеб Панфилов, создатель фильма «Начало», актриса Инна Чурикова, исполнительница роли Жанны, и пишущий эти строки старались как могли удовлетворить законное любопытство французской гостьи. Панфилов подарил Р. Перну свой сценарий «Жизнь Жанны д’Арк». Я также преподнес ей свою «Жанну» на русском языке и в переводах на латышский, армянский, татарский, болгарский, румынский и венгерский языки. Наша собеседница была приятно удивлена столь пристальным вниманием к истории Орлеанской девы.
Два года спустя я получил приглашение от Орлеанского центра Жанны д’Арк посетить Францию.
Центр, основательницей и директрисой которого является мадемуазель Перну, был создан в 1974 г. Его главной задачей стала борьба с фальсификаторами за подлинную Жанну, показ во всем величии ее самоотверженности и простоты. Центр располагает большим количеством документов и обширной библиотекой. Микрофильмы, микрокопии и ксерокопии, равно как и цветные слайды, воспроизводящие фрагменты рукописей и миниатюры XV в., дают возможность центру проводить многочисленные выставки и конференции, выпускать периодические издания.
Естественно, именно центр сыграл ведущую роль в подготовке и проведении двух главных мероприятий юбилейного 1979 г.: Орлеанского праздника и международного коллоквиума. Дело в том, что майский праздник Орлеанской девы совпадает по календарю с днем окончания второй мировой войны. 550-я годовщина освобождения Орлеана от англичан пришлась на празднование 34-й годовщины освобождения страны от гитлеровской оккупации. Это совпадение придало празднику 1979 г. особую торжественность. В день 8 мая состоялись и шествие делегатов французских провинций в национальных костюмах, и парад войск. В торжествах приняли участие гражданские и духовные власти, общества ветеранов и спортивные организации, французские и зарубежные музыкальные коллективы. В Орлеан съехались иногородние и иностранные делегации. И — самое интересное — демонстранты приносили присягу... Жанне д’Арк! Да-да, живая Жанна, в доспехах, со знаменем, в окружении оруженосцев, гарцевала в тот день по улицам города!..
На майском празднике мне побывать не довелось. Отправился я во Францию осенью, в октябре, чтобы принять участие в работе коллоквиума.
Орлеан... Город Жанны д’Арк, навсегда связанный с именем Девы... За те шесть дней, которые я в нем провел, каждый свободный час был потрачен на изучение его улиц, площадей, памятников. Конечно, в современном Орлеане от дней Жанны сохранилось не так уж много. Город вырос более чем в три раза. Старые башни и стены давно снесены, нет старого моста, по которому проезжала Жанна. Вместо него несколько западнее, против улицы Ройаль, главной магистрали города, возведен другой. Но по-прежнему, как и в XV в., величавой громадой высится собор Сен-Круа. Бомбардировки военных лет, сильно изувечившие город, его не коснулись, лишь кое-где были выбиты цветные витражи, ныне замененные простыми стеклами. Сохранилась и улица Бургонь, по которой в сопровождении несметной толпы проехала Дева в день своего прибытия в Орлеан. Неподалеку от нее — дом Буше, в котором жила героиня во время своего пребывания в городе. Правда, от исторического дома после одной из бомбежек 1940 г. остался лишь фундамент. Но по окончании войны жители Орлеана восстановили его по чертежам и рисункам; ныне он стал музеем Жанны д’Арк...
В течение тех шести дней Жанна была постоянно со мной, и не только потому, что имя ее постоянно звучало на коллоквиуме. Все в этом городе напоминало о ней. Гостиница, в которой я жил, помещалась близ площади Мартруа, неподалеку от собора. Каждое утро я просыпался под звон колоколов на башнях Сен-Круа с мыслью, что такой же звон будил и Жанну. Отправляясь на коллоквиум утром и возвращаясь вечером, я проходил через площадь Мартруа и видел прекрасную конную статую Жанны работы Фойятье, совершенно разную в лучах восходящего солнца и в лучах прожекторов. Жанна смотрела на меня с витрин всевозможных выставок, с плакатов на стенах домов, с огромного старинного гобелена в церкви Сен-Пьер, где проходило большинство заседаний коллоквиума.
Что же касается самого коллоквиума, то в данном случае вряд ли уместно на нем подробно останавливаться. Но если выделить наиболее существенное из того, что на нем прозвучало, то это многократно повторенная мысль о вечном, непреходящем значении подвига Жанны д’Арк не только для французов, но и для всего человечества. И это знаменательно: вот он, подлинный триумф Орлеанской девы!
Нет сомнения, пройдут годы, а в славном городе Орлеане будут снова и снова собираться ученые разных стран, и снова будут славить Жанну, и резонанс этих встреч будет отдаваться в Москве и Санкт-Петербурге, в Лондоне и Нью-Йорке и во многих других городах.
Ибо Жанна — воплощение великого подвига, а подвиг бессмертен.
ТАЙНА «ЖЕЛЕЗНОЙ МАСКИ»
ного загадок оставила человечеству история. Иные из них были раскрыты, и интерес к ним угас. Иные остались неразрешенными, но почему-то не привлекли к себе большого внимания. А вот тайна «Железной маски» принадлежит к числу тех сюжетов, которые тысячекратно поднимаются, обсуждаются, «обсасываются» со всех сторон в литературе — и научной, и художественной, проникают в театр и кино, и все равно продолжают занимать и писателей, и читателей. Только за последние годы написаны десятки монографий, эссе, статей (в том числе и в отечественной литературе), применены новые методы исследований вплоть до компьютерной техники с целью раскрыть вековую тайну. Спрашивается, зачем же увеличивать этот поток информации? Чтобы прибавить к тысяче исследований еще одно? Нет. Цель настоящего очерка гораздо скромнее, на историческое исследование он вовсе не претендует. Единственная забота автора — на базе уже собранных и неоднократно проанализированных материалов подвести некий итог и поделиться своей догадкой, которая зреет много лет, но еще ни разу не была высказана с достаточной определенностью.
Начнем с того, что обратимся к фактам.
В серый пасмурный день 18 сентября 1698 г. перед подъемным мостом Бастилии остановилась карета с занавешенными окнами, которую сопровождал конный отряд. Судя по запыленности экипажа и усталому виду воинов, прибыли они издалека. Человек в черном костюме — это был комендант Бастилии Сен-Мар — вышел из кареты, вызвал стражу и предъявил ордер. Несколько минут спустя, когда карета въехала во двор крепости, появился второй пассажир. Он был также в черном, причем лицо его полностью скрывала черная маска. Не произнеся ни слова, окруженный группой солдат, он проследовал в канцелярию тюрьмы...
В тюремной книге точно отмечено время этого события — 3 часа пополудни...
Так начиналась история «Железной маски». Вернее, не начиналась, а продолжалась. Ибо в дальнейшем стало известно, что, прежде чем стать узником Бастилии, он с 1687 по 1698 г. томился в крепости на острове Сен-Маргерит, а еще раньше, с 1680 по 1687 г., находился в заточении в замке Пинероль, на границе Пьемонта.
Согласно предписанию военного министра Лувуа, человека в маске поместили в одном из самых глухих казематов Бастилии. С ним запретили разговаривать. Сен-Мар должен был немедленно убить узника, если «он попытается говорить о чем-либо сверх того, что касается его бытовых нужд». А о «бытовых нуждах» неизвестного правительство позаботилось: содержали его в хороших условиях и он «мог требовать в качестве еды чего бы ни пожелал...»
В безмолвии провел «Железная маска» долгих пять лет в своей одиночной камере и умер 19 ноября 1703 г. Его похоронили на тюремном кладбище Сен-Поль под именем Марчиали. Личные вещи покойного сожгли. В его камере расчистили стены и разобрали полы, дабы не осталось каких-либо надписей или замурованных записок. Потом о нем забыли.
Восемьдесят шесть лет спустя парижский народ взял приступом Бастилию, начав этим смелым актом Великую французскую революцию. Революция сделала возможным обнародование архивов страшной крепости-тюрьмы. Раскрылись вековые тайны, прояснились судьбы многих жертв королевского произвола. Но загадка «Железной маски» оставалась неразгаданной. Все листы тюремной книги, относившиеся к этому узнику, оказались заблаговременно уничтоженными. Все следы исчезли...
Таковы главные факты, известные уже в XVIII в. Естественно, что тогда же возник и вопрос: за какие проступки могли приговорить человека к столь изощренному наказанию? Что двигало правительством Людовика XIV, когда оно отдавало этот жестокий приказ и неусыпно следило за его исполнением? По этому поводу было высказано несколько предположений, сводящихся к четырем пунктам:
1. Король, отличавшийся злопамятностью, мог мстить за личное оскорбление, суть которого он не хотел предавать огласке.
2. Неизвестный искупал серьезное преступление, характер которого не позволял сделать его достоянием общественности.