иром золотой мальчик тоже находился тут, иначе Ван Чуньшэнь разнес бы себе голову о коновязь. Пока он грустил, в конюшню, ведя за руку Цзиин, явилась радостная жена У Эра.
Женщина специально нарядила девочку, мало того что та была в новых обутках, так еще ей косу украсили розовой ленточкой и связали в высокую прическу. Увидев Ван Чуньшэня, Цзиин, как обычно, робко поприветствовала его:
– Папенька…
Не обращая внимания на присутствие Цзиин, жена У Эра отряхнула подол и без стеснения объявила:
– Вчера ты уже со мной переспал, так что не надо тебе больше жить в конюшне, перебирайся ко мне. И еще: я только что ходила на винокурню семьи Фу за водочкой для тебя, тамошний приказчик рассказал, что перед смертью Цинь Восемь чарок объявил: его дом переходит к тебе. Как думаешь, сходить мне туда через пару дней, навести там порядок – или отложим до весны?
Ван Чуньшэню вот что подумалось: ни один из трех детей, кому он должен теперь быть отцом, не приходился ему родным, а женщины, что становились ему женами, оказались одна похлеще другой. От горечи ему захотелось превратиться в пучок травы, чтобы черный жеребец сжевал его, а затем превратил в навозный шарик.
Дымовые трубы
Доктора У звали У Ляньдэ, второе имя Синлянь, род его происходил из Гуандуна[51], но сам он появился на свет в британской колонии Стрейтс-Сетлментс на острове Пенанг. С детства он отличался умом, а в 17 лет поступил в Кембриджский университет в Англии, затем, в двадцатилетнем возрасте, его приняли на учебу в Медицинский колледж Святой Марии. К окончанию Оксфордского университета в 25 лет он получил пять ученых степеней – бакалавра медицины, бакалавра литературы, бакалавра хирургии, магистра литературы и доктора медицины. После восьми лет учебы У Ляньдэ покинул Англию и вернулся на Пенанг, чтобы заняться медицинской практикой, где из-за успехов во врачевании быстро снискал известность. В 1907 году по приглашению генерал-губернатора провинции Чжили Юань Шикая он приехал в Китай и стал заместителем директора Медицинского института Бэйянской армии.
На решение Юань Шикая отправить У Ляньдэ приглашение, кроме рекомендации, полученной от сановника Ши Чжаоцзи из Министерства иностранных дел, также повлиял рассказ Чэнь Бигуана из морской службы о том, что дядей У Ляньдэ приходится Линь Госян, а Линь Госян был героем морских сражений с Японией в 1894–1895 годах.
Мединститут Бэйянской армии в основном готовил докторов для военно-морского флота, поэтому Юань Шикай решил создать в Тяньцзине еще один медицинский институт – для сухопутных войск. Когда институт начал работу, занятия там главным образом вели японцы. Японское медицинское образование ориентировалось на германское, но при этом японцы не переняли у немцев их практическую модель, поэтому здешние курсанты в книжных знаниях были сильны, а вот в клинических навыках – слабоваты. Чтобы изменить монополию японцев в военной медицине, Юань Шикай специально пригласил У Ляньдэ, получившего образование в Англии. У Ляньдэ оправдал ожидания, соединив обучение с практикой; он внедрил новейшие достижения мировой медицинской науки и за каких-то два года коренным образом изменил порядки в медицинском институте сухопутных войск. В ходе преподавания У Ляньдэ испытал острую необходимость создания учебного госпиталя, чтобы курсанты могли проходить там практику. Раз за разом он ездил в столицу с этим предложением, однако наталкивался на глухой отказ. Военное начальство отвергало его план, ссылаясь на недостаток средств для армии. И притом У Ляньдэ видел, что армейские деньги постоянно льются рекой на такие траты, как военная форма: в этих-то вопросах все было поставлено на широкую ногу, и данное обстоятельство вызывало у него чувство глубокой безысходности.
После переезда У Ляньдэ в Тяньцзинь его жена Хуан Шуцюн подарила ему еще двух сыновей, они наслаждались семейным счастьем, что смягчало печаль У Ляньдэ, вызванную невозможностью полностью реализовать свои планы в военном мединституте. Кроме того, У Ляньдэ любил китайскую культуру, он свел знакомство с такими ее корифеями, как Лян Цичао, Ху Ши и Гу Хунмин; участие в беседах с ними было для него словно прикосновение весеннего ветерка.
Однако эта размеренная и беззаботная жизнь оказалась вдребезги разбита внезапной эпидемией чумы.
Чума словно бешеная собака – кусает всех подряд. Ши Чжаоцзи полагал, что собака эта, месяц с лишним покуролесив в Фуцзядяне, наконец успокоится, но кто же знал, что ее призрак спустится на юг – в Чанчуне, Мукдене и даже в некоторых местах за заставами на Великой стене один за другим обнаруживались заболевшие! Опасаясь, что эпидемия распространится на их владения, иностранные послы в столице постоянно оказывали давление на двор, требуя как можно скорее ликвидировать чуму на северо-востоке. Будучи младшим заместителем министра иностранных дел, Ши Чжаоцзи словно сидел на иголках. Первостепенной задачей было найти специалиста по бешеным псам, способного убить тварь одним ударом.
Сначала для этой цели он выбрал главного врача военно-морского флота, выпускника Денверского университета, доктора медицины Се Тяньбао. Однако Се Тяньбао, зная об опасности чумы, опасался, что не вернется с задания, а его семья останется без средств к существованию, поэтому выставил условие – выплатить семье денежное пособие вперед. При этом запрошенная им сумма была весьма велика, двор не согласился, вот Се Тяньбао и отказался ехать на северо-восток.
И тогда Ши Чжаоцзи вспомнил об У Ляньдэ. Впервые он встретил этого молодого человека на острове Пенанг, куда приехал в составе дворцовой делегации по изучению конституционных дел. Хотя Ши Чжаоцзи общался с У Ляньдэ совсем немного, но этот доктор медицины, выпускник Кембриджа, произвел на него самое благоприятное впечатление. Именно поэтому, когда Юань Шикаю потребовались специалисты в области медицины, Ши Чжаоцзи назвал его имя, о чем сам У Ляньдэ оставался в неведении.
Ши Чжаоцзи направил срочную телеграмму в Медицинский институт сухопутных войск, требуя немедленного прибытия У Ляньдэ в столицу.
Получив телеграмму, У Ляньдэ тотчас тронулся в путь. И только когда он прибыл в резиденцию Ши Чжаоцзи в Пекине и интеллигентный заместитель министра тепло поприветствовал его словами: «Доктор У, очень рад новой встрече с вами» – только тут У Ляньдэ вспомнил, что за пять лет до того он уже встречался с Ши Чжаоцзи на Пенанге. Тогда он и сообразил, что без участия господина Ши Юань Шикай вряд ли прислал бы ему приглашение. Увидев своего покровителя, доктор растрогался.
Ши Чжаоцзи много лет учился в Америке, поэтому они легко могли общаться на английском. После обмена приветствиями Ши Чжаоцзи перешел к главному предмету разговора и сообщил, что на северо-востоке вспыхнула эпидемия чумы, особенно тяжелое положение в харбинском Фуцзядяне, зараза распространяется во внутренние районы Китая, двор ежедневно получает угрозы от западных дипломатов. Необходимо ликвидировать чуму в Харбине, ведь если эпидемия полыхнет еще сильнее, то этой бедой воспользуются русские и японцы, алчно взирающие на земли трех северо-восточных провинций, и последствия будет трудно себе представить. Сановник спросил, готов ли У Ляньдэ взвалить на себя миссию? У Ляньдэ без колебаний тут же согласился; при этом, в отличие от Се Тяньбао, не выдвинул никаких чрезмерных требований. Глаза Ши Чжаоцзи прослезились; он понял, что с самого начала не ошибался в этом молодом докторе.
Поскольку дело не терпело отлагательств, они тут же отправились на карете в Министерство иностранных дел – для встречи с главой министерства Натуном и срочного оформления паспорта. Одновременно Ши Чжаоцзи телеграфировал генерал-губернатору в Фэнтянь, цзилиньскому губернатору, военному инспектору провинции Цзилинь и в Тяньцзиньский мединститут сухопутных войск о назначении двором У Ляньдэ на должность полномочного главного врача по борьбе с эпидемией чумы в трех северо-восточных провинциях, которому все местные управы обязаны оказывать содействие. В период командировки место заместителя директора Медицинского института сухопутных войск по-прежнему сохранялось за У Ляньдэ.
Когда завершили с документами, на улице уже сгустилась ночь. Ши Чжаоцзи вместе с У Ляньдэ вернулся в свою резиденцию. Оба были очень взволнованы, им не хотелось спать, они принялись пить чай и беседовать. Ши Чжаоцзи подробно рассказал доктору о Харбине, он ведь не так давно сложил полномочия тамошнего правителя округа и был хорошо осведомлен о тамошней обстановке. Он пояснил, что хотя Харбин находится на территории империи Цин, однако из-за КВЖД и приданных ей земель фактически оказался в руках русских. В Харбине живет сто тысяч русских и несколько тысяч японцев, а китайцев в Фуцзядяне – всего лишь двадцать с лишним тысяч. Среди последних большинство – переселенцы из внутренних районов Китая, они возделывают землю, занимаются мелкой торговлей, просты и работящи, отличаются преданностью. Однако встречаются там и бандиты, бесчинствующие на селе. Ши Чжаоцзи добавил, что, вступив на должность начальника округа, для борьбы с разгулом бандитизма он приказал учинять правосудие прямо на месте, сразу же после поимки злодея. Бандиты его ненавидели и распустили похвальбы: дескать, если они повяжут правителя, то снесут ему голову и подвесят ее на вяз на прокорм воронью!
Ши Чжаоцзи, посмеиваясь, добавил:
– Похоже, воронам моя голова не кажется деликатесом, вот и ношу ее до сих пор на плечах. – Договорив, он игриво покачал головой.
У Ляньдэ тоже улыбнулся и поинтересовался:
– А кого похищают бандиты?
Сановник пояснил:
– Владельцев постоялых дворов, питейных заведений, даже проституток. Если у кого водятся деньги, на того они глаз и кладут!
У Ляньдэ пошутил:
– Ну тогда я как выйду на перрон харбинского вокзала, так сразу и блесну скальпелем, пусть знают, что прибыл морской разбойник по фамилии У, и уступают мне дорогу!
Ши Чжаоцзи рассмеялся и сделал вывод: