Покончив с едой, Камилла еще раз окинула взглядом то, что осталось от лагеря. Приготовления к отбытию уже почти завершились. О том, что еще недавно на этом месте стояло несколько десятков шатров и палаток напоминали лишь вытоптанная трава и ямки из-под колышков. Посреди вытоптанного участка стояли в ожидании отбытия их лошади и несколько повозок, доверху забиты скарбом. С возвышения, на котором стоял стол, Камилла видела Леба, который, активно жестикулируя, давал распоряжения своим людям. Хотя почему своим, ее людям. Надо будет не забыть напомнить Лебу, что у него есть власть и влияние, только пока она этому потворствует.
Без нее Леб – никто. Без нее все они – никто. Жалкие пешки, которые не могут обойтись без лидера, что поведет их вперед, даст им цель.
Камилла улыбнулась сама себе и, поднявшись, направилась к коновязи. Там ее конечно же ждал Рю. Мальчишка снова напомнил ей щенка, которого делает счастливым одно лишь появление хозяина. Стоило ей приблизиться, как Рю тут же расплылся в широкой радостной улыбке и невыносимо притворным голосом произнес:
– Ты пришла… Я так ждал!
Камилла поморщилась. От нее не укрылось недоумение, отразившееся на лицах ее людей. Они не понимали, что происходит, и это их беспокоило. От них наверняка не укрылось то, насколько неестественным было поведение их пленника, и Камилла не сомневалась, что, собираясь вечерами в своих палатках, они обсуждают то, что Госпожа заколдовала Рю Омано. И это заставляло их нервничать, подозревая, что Госпожа может точно так же заколдовать и их самих. Отец всегда говорил, что подобные настроения не несут ничего хорошего, смерды должны быть уверены, что лидер наградит их за добровольное послушание, а не бояться, что он заберет их, пусть и мнимую, свободу воли. Но сейчас это было необходимо. Когда дело будет сделано, никто уже не вспомнит, какими средствами была достигнута победа.
– Все готово, Госпожа. – Голос Леба раздался у нее из-за спины.
– Хорошо. Отправляемся.
– Вы слышали Госпожу! По коням!
Камилла вскочила в седло и обернулась проверить, последовал ли Рю ее примеру. На мальчишку можно было положиться: он уже сидел на стоящем рядом коне и пожирал Камиллу глазами. Еще немного, и у него польются слюни. От этой мысли Камилле стало тошно, и она поспешила отвернуться. Ее утешало лишь то, что это ненадолго, и уже скоро она сможет вонзить кинжал в сердце этого выродка и навсегда забыть о нем.
Лагерь разбили в излучине реки. Шатер Камиллы поставили у самой воды, оставив одну из стен полуоткрытой, чтобы внутрь проникал хоть какой-то ветерок. Жара стояла невероятная, и спать в закрытом шатре стало почти невозможно.
Камилла сидела за столиком, на котором исходил паром чайник мятного чая. С обеих сторон от нее в курильницах тлели отпугивающие насекомых благовония. Вечер был даже почти приятным. Если бы не одно «но»: Рю. Она сама приказала привести его, но теперь, глядя мальчишке в лицо, жалела об этом. Неодурманенный он хотя бы был неплохим собеседником, на удивление много знавшим об истории Континента. А сейчас он только и мог, что влюбленно смотреть на нее и глупо улыбаться. Кинжал в сердце станет для него милосердием.
Вдруг в голову Камилле пришла шальная мысль.
– Рю, – проворковала она, добавив в голос побольше меда, – мне было бы очень приятно, если бы ты почистил мои сапоги своим языком.
Часть ее надеялась, что мальчишка откажется. Что в этот момент чары Оравина дадут сбой. Но она знала, что этого не произойдет, и потому что смесью отвращения и странного задора, который испытывает ребенок, специально сделавший какую-то гадость, наблюдала за тем, как ее пленник опустился на колени и склонился к ее ногам, все еще обутым в пыльные дорожные сапоги. Сквозь мягкую кожу Камилла почувствовала прикосновение его языка, и ее передернуло.
– Хватит! – Она оттолкнула мальчишку ударом сапога в лицо.
Но когда она посмотрела на него вновь, то увидела все тот же пустой и полный обожания взгляд. Он не стал подниматься с коленей, и теперь сидел у нее в ногах, ну точно собака. Камилле на мгновение стало интересно, принесет ли он палку, если ее бросить, но она решила не проверять.
– Это просто невыносимо…
Какой смысл издеваться над человеком, которому это нравится? Какой смысл побеждать врага, который не оказывает сопротивления?
Камилла постаралась сфокусироваться на своей цели. Чары Оравина приблизили день, когда она исполнит свое предназначение, и если это значит, что ей придется отказать себе в удовольствии от победы над своим противником, значит, так тому и быть.
– Сейчас даже и не скажешь, что ты убил Джона. А ведь он был одним из моих лучших людей.
– Джона?
– Ты даже не помнишь… Не напрягай свой маленький мозг, скоро все это в любом случае закончится.
– Закончится? – Камилле показалось, что голос Рю на мгновение стал более осмысленным, в нем появилась какая-то новая эмоция. Неужели страх?
– Да. – Камилла улыбнулась сама себе, глядя вдаль. На другой стороне реки на раскинувшихся насколько хватало глаз полях, несмотря на жару и стремительно наползающую тьму, работали люди.
– Скоро этот мир изменится навсегда. Духи вернутся. И наделят достойных силой. Будь ты сейчас собой, тебе бы это не понравилось.
– Мне нравится все, что нравится тебе!
– И это замечательно. Тебе выпала честь стать катализатором великих перемен, ключом, открывающим Врата. Ты поможешь мне получить силу, которая была недоступна смертным последнюю тысячу лет. Я буду первой из лучших, их королевой.
Предвкушение так переполнило Камиллу, что она рассмеялась:
– Ах, Рю, это будет прекрасный мир. Ты его не увидишь, поэтому я расскажу тебе. В этом новом мире, моем мире, достойные получат силу, способную изменять мир. Они смогут сломить любое сопротивление. Они смогут поворачивать вспять реки и стирать в порошок горы. Смогут порабощать недостойных и слабых, подчинять их своей воле, как я подчинила тебя. А знаешь, во что верят все мои люди? Они думают, что новый мир будет более справедливым, что наделенные силой духов люди смогут создать свободное и процветающее общество. Дурачки.
Но, конечно, они верили в это. Камилла сама обещала им это, читая вдохновляющие речи. Люди шли в Разрушители Врат, потому что верили, что приближают время всеобщего благоденствия. Что лишь доказывало, что в новом мире им уготована роль скота.
Камилла вспомнила, как отец учил ее читать эти речи, лить елей в уши своим людям, убеждая их в том, что их дело правое. Он всегда говорил, что люди пойдут на все, что угодно, любые злодеяния, и стерпят любые лишения, если будут уверены, что таким образом они движутся к высшей цели. Именно он сделал из Разрушителей Врат не просто кружок по интересам, члены которого столетиями только и делали, что мечтали о возвращении духов, а мощную организацию с множеством последователей. И он воспитал свою дочь так, чтобы она смогла продолжить его дело. Ведь он знал, что Камилла – Избранная.
Все эти мысли разбередили что-то внутри Камиллы, она почувствовала все нарастающее возбуждение. Взгляд ее вновь упал на Рю. Несмотря ни на что, он все еще оставался довольно симпатичным. Грех было этим не воспользоваться.
– Рю, милый, – она картинно закусила губу и провела рукой вдоль тела, подчеркивая формы, остановилась на груди и сквозь платье потеребила сосок, – ты же хочешь сделать мне приятно, да?
Она с упоением скакала на Рю, как до этого весь день на коне. Ей всегда нравилась эта поза. Нравилась чувством своего превосходства, низвержением мужчины до жалкого ездового животного, пригодного лишь для доставления ей удовольствия. Власть… Разве было в мире что-то более возбуждающее?
Ровно напротив кровати стояло зеркало, и Камилла любовалась своим отражением. Как красиво колыхались ее полные округлые груди в такт движению. Как изящно растрепались ее волосы. Именно так и положено выглядеть Избранной и будущей королеве всех ведьм и волшебников.
Ее отражение вдруг растворилось в окутавшей зеркальную поверхность тьме, которая тут же сформировалось в силуэт черного жеребца. Камилла резко остановилась.
– Что тебе нужно? Ты сбил мне весь настрой!
– Что ты делаешь? – Мерзкий голос Оравина окончательно все испортил.
– Уже ничего! – крикнула Камилла, вставая.
Она была в ярости.
– Если благодаря чарам он все равно всегда готов, почему бы этим не воспользоваться?!
Призрачный жеребец фыркнул.
– Ты пришел, только чтобы испортить мне удовольствие?
– Не только. Твои люди недовольны. Этот выродок убил одного из них, разве нет? А ты тащишь его в свою постель.
– Мои люди могут засунуть свое мнение по этому поводу туда, где не светит солнце! – прорычала Камилла.
Но она понимала, что дух прав. Большинство ее последователей не понимали, почему выродок Оманоске и убийца Джона не в кандалах. А то, что Камилла не гнушалась вступать с ним в связь, порождало лишь еще больше вопросов.
– Долой с глаз моих! Вы оба!
Она упала на стоявшее у входа в шатер кресло, где сидела раньше, и подняла взгляд к небу. Звезды сияли, как всегда, ярко, и Камилла по инерции начала искать знакомые ей созвездия. Скоро все это закончится. Скоро она сможет делать все, что пожелает, и никто не посмеет более ей указывать.
Камилла огляделась. Во все стороны, насколько хватало глаз, раскинулась безжизненная, сухая степь. Высокая, выжженная палящим солнцем трава колыхалась от ветра, поднимающего пыль с вытоптанной дороги. Кони шли медленно, изнуренные жарой и бесчисленными насекомыми.
Камилла и сама была изнурена. Они были в пути уже больше недели, и все тело ломило от постоянной верховой езды, а на бедрах грозились появиться мозоли от седла. Солнце безжалостно жгло, отчего открытые участки кожи за несколько часов становились ярко-красными, а насекомые досаждали далеко не только лошадям.
Уже несколько дней на их пути не попадалось ни одного населенного пункта, даже самого заштатного села. Они окончательно покинули всякую цивилизацию, выйдя на Великую Степь. Местные кочевники в это время года уходили дальше на восток, туда, где стихия была не столь беспощадной, и все это огромное пространство пустовало, населенное лишь мел