кими зверьками, птицами и бесконечным гнусом.
Камилла оглянулась. Конь Рю, привязанный к ее кобыле, шел позади, исходя пеной. Мальчишка все так же пялился на Камиллу пустыми глазами, но теперь его руки были связаны за спиной. После той ночи она решила, что стоит дать своим людям то, чего они хотят. Это раздражало. Ей не нравилось идти на уступки смердам. Но она понимала, что это решение окупится, укрепив их лояльность и веру в ее решения.
Очередное мерзкое насекомое, которое уже некоторое время кружило вокруг, посмело приземлиться Камилле на щеку. Это было плохое решение. Быстрым ударом Камилла убила кровопийцу, оставив след его мерзкого сока на нежной коже. Камилла ощутила приступ тошноты и поспешила протереть щеку рукавом.
– Леб!
– Да, Госпожа? – Мужчина ехал чуть впереди и немедленно обернулся, услышав зов Камиллы.
– Когда мы доберемся до места?
– Если верить карте, послезавтра, Госпожа.
Камилла выругалась. Это становилось просто невыносимо. Эта жара, это солнце, эта пыль, эти насекомые. Она была рождена не для такого. Она была рождена для роскошных дворцов, изысканных яств и страстных объятий умелых любовников. Она снова напомнила себе, для чего они здесь. Чтобы получить все это. Чтобы стать властительницей всех одаренных, величайшей из сильнейших. Всего два дня. Два дня, и ее мечта, мечта ее предков, тысячу лет назад основавших Разрушителей Врат, исполнится.
Камилла сделала глубокий вдох. Затем медленный выдох. Вдох. Выдох. Осталось потерпеть совсем чуть-чуть, и все изменится. Мир изменится навсегда. Она победит. И возглавит его.
Глава XIV
Тиилю оставалось лишь беспомощно наблюдать за тем, как Камилла вывела Рю с территории Главной Библиотеки. За воротами их уже ждали ее люди. В их смутных ускользающих силуэтах Тииль смог разглядеть знакомые черные робы со скрывающими лицо капюшонами. Культисты хотели было связать Рю, но Камилла остановила их одним лишь жестом руки.
– Он пойдет добровольно. – Ее голос звучал совсем не так, как раньше, когда Тииль наблюдал за их с Рю свиданиями.
– Да, Госпожа!
Тииль внутренне содрогнулся. Госпожа, глава Разрушителей Врат, которую они с Рю так опасались, оказалась куда ближе, чем они могли даже представить. В глубине души Тииль не мог не восхититься ее умом. Это был поистине гениальный план, неудивительно, что девчонка утерла нос самому Оравину. Но теперь Рю был у нее в плену, и Тииль понимал, что ему нужно быть еще умнее, чтобы освободить его.
Бесплотный и невидимый, дух проследовал за Камиллой и ее приспешниками по пустынным улицам Парасека. Дождь все еще лил стеной, яркие вспышки молний то и дело рассекали небосвод, освещая путь. На пути Разрушителей Врат не встретилось ни души.
В нескольких кварталах от Библиотеки их ждала повозка, запряженная черными лошадьми. Конечно же они просто обязаны были быть черными! Экипаж доставил их к внушительному палаточному лагерю, раскинувшемуся на холме в нескольких часах пути от города. Пока они ехали, Тииль пытался обратить на себя внимание Рю, но все его попытки оставались тщетными. Юноша не слышал его. Его сознание было все так же недоступно, скрытое мерзкой багровой пеленой. Рю как будто бы спал и видел яркий чувственный сон, после которого реальный мир был ему уже не интересен.
На протяжении следующих нескольких дней, Тииль беспомощно наблюдал за тем, как Камилла обходится с Рю. Слышал, как она оскорбляет и унижает его, и как юноша радуется, когда просто слышит ее голос, несмотря на содержание ее речей. Видел, как она бьет Рю или душит, и это делает его еще счастливее. Видел, как она использует его для своих грязных утех, будто игрушку. И ничего не мог сделать.
Сколько раз Тииль пытался докричаться до Рю, пытался дотронуться до его сознания – все было тщетно. Густой багровый туман занял место, которое раньше занимал умный и интересный подопечный Тииля, его друг. То, что осталось от Рю, едва можно было назвать человеком. Он больше напоминал животное, преданное своему господину, несмотря ни на что. Камилла иногда называла Рю собакой и была права. В таком состоянии юношу от дворняги почти ничего не отличало. Хотя даже у собак было больше чувства собственного достоинства.
Тиилю было больно видеть Рю в таком состоянии. Наблюдая за ним, он был готов выть от бессилия. Но это бы тоже не помогло. Поэтому каждую ночь, когда Камилла отсылала Рю обратно в его крошечную палатку, Тииль повторял свои попытки достучаться до юноши. Дух не сомневался, что Рю все еще где-то там, блуждает в этом багровом тумане, и его можно спасти от этого проклятия.
Рю лежал на тонком соломенном матрасе и смотрел в потолок. В его глазах не было ни тени былого задора, эмоциональности, которая, может, и раздражала Тииля, но все же была неотъемлемой чертой Рю.
– Рю! – позвал Тииль, ни на что особо не надеясь.
Юноша даже не шелохнулся.
– Рю! – Тииль вложил в это слово все свои силы, которых стало даже меньше, чем раньше.
Но Рю не услышал его.
Тииль попробовал прикоснуться к его сознанию. Его встретил все тот же багровый туман. Дух попытался пробиться сквозь него, осветить его своим светом. Это было мучительно. Его силы едва могли просочиться сквозь барьер между мирами, и каждая попытка их применения вызывала боль. Будто саму его сущность пропускали через мелкое сито. Но Тииль не сдавался. Он не мог позволить такой мелочи встать у себя на пути.
Тонкий лучик света пронзил багровый туман. Рю беспокойно заворочался на своем матрасе. Тииль поддерживал свет из последних сил, превозмогая все нарастающую боль.
– Кто здесь? – Голос Рю звучал растерянно. – Тииль?
– Рю! – крикнул дух, но его свет уже погас, уступая место багровому туману.
Рю успокоился, из его взгляда вновь исчезли признаки интеллекта.
Обессиленный, Тииль отступил обратно в свой мир. Сегодня у него тоже ничего не вышло.
Следующим вечером Камилла вновь приказала привести Рю к себе. Тииль, как обычно, наблюдал за ними. Все еще изможденный вчерашним усилием, он едва мог разглядеть Рю и смутный силуэт госпожи Разрушителей Врат. Камилла представала перед ним не более чем сгустком черных теней, живым воплощением зла, подобным Оравину. Она сидела на кресле, стоящем на берегу реки, а Рю стоял рядом, подобно рабу. Камилла что-то говорила, но Тииль не мог разобрать ее слов.
Вдруг она произнесла что-то, звучавшее как приказ, и Рю опустился перед ней на колени. Тииль даже не сразу понял, что он делает, а когда понял, испытал смесь ужаса и отвращения. Будь он человеком, его стошнило бы. Камилла приказала Рю лизать ее обувь, и юноша беспрекословно исполнил ее волю. Более того, Тииль готов был поклясться, что Рю это даже нравилось.
Это зрелище глубоко ранило Тииля. Ему было невыносимо смотреть на то, как его друг, этот умный, интересный и амбициозный юноша, так унижается перед девчонкой, планирующей принести его в жертву на алтаре разрушения мира. Было невыносимо видеть Рю теперь, когда он забыл сам себя и превратился в жалкого раба или даже хуже, в собаку, лишенную гордости и чувства собственного достоинства. Тииль знал, что, если бы Рю мог сейчас видеть себя со стороны, он бы умер от стыда. Но то был старый Рю. Рю теперешний с удовольствием и благоговением склонялся к пыльным дорожным сапогам своей госпожи, чтобы очистить их своим языком.
Тииль был не в силах смотреть на это. Поддавшись эмоциональному порыву, он стремительно покинул человеческий мир, оставляя Рю одного в плену этой ведьмы. Помочь ему дух все равно был не в состоянии, и он проклинал себя за эту слабость. Но даже в момент отчаяния он не забывал, что однажды сам согласился пожертвовать своими способностями, чтобы сохранить мир.
На следующий день Тииль с трудом нашел в себе силы вновь приблизиться к Рю и Камилле. Его удивила произошедшая перемена. Рю все так же ехал на коне, привязанном к скакуну Камиллы, но теперь его руки были связаны, как у настоящего пленника. Степь кишела насекомыми, и у бедняги Рю не было никакой возможности отмахнуться от них, чем те и пользовались. На юноше буквально не было живого места от следов укусов.
Что это? Новое издевательство Камиллы? Новый способ унизить безответного пленника?
От размышлений об этом Тииля отвлек голос Камиллы, доносящийся как будто издалека.
– Когда мы доберемся до места?
– Если верить карте, послезавтра, Госпожа, – отозвался один из сопровождавших ее людей.
Тииль едва смог разобрать его слова.
Услышанное испугало его. Время стремительно утекало сквозь пальцы. Ему нужно было предпринять что-то как можно скорее. Иначе Рю окажется заколот на алтаре, подобно жертвенной овце. Иначе все, что с таким трудом создал Оманоске, будет разрушено. Иначе Оравин и Камилла победят. Тииль не мог этого допустить. А значит, пришло время крайних мер.
В тот вечер Тииль снова попытался докричаться до Рю, пробудить его от волшебного сна. И у него снова ничего не вышло. Рю все так же не отзывался на его зов. Пусть в палатке он теперь сидел, прикованный за ногу к качественно вкопанному в землю столбу. Пусть все его тело было покрыто следами укусов насекомых, а на руках яркими полосками содранной кожи сияли следы от веревок. Магия Оравина работала хорошо, и все это не волновало Рю. Его разум все так же был окутан багровым туманом и недоступен для Тииля.
Но был один способ. Опасный и жуткий. Способ, за использование которого Оманоске отвернулся бы от него. Способ, предающий все, за что он боролся. Но тело Оманоске давно покоилось в земле, а у Рю еще был шанс. Шанс на долгую счастливую жизнь в мире, защищенном от посягательств духов и демонов. И Тииль был готов на все, чтобы дать Рю этот шанс. Даже на то, чтобы завладеть его телом.
Одержимость на протяжении столетий была главным страхом смертных. Даже самые могущественные колдуны и ведьмы знали, что покорные им духи легко могут захватить их тела, подавить их сознание и предать их участи худшей, чем смерть. Они изобрели множество способов защититься от одержимости, некоторые из которых даже работали. Но это не мешало им запугивать этой жуткой участью своих слуг и вассалов. И каждый крестьянин знал, что души тех несчастных, чьи тела захватили духи, никогда не обретут покой. И тем не менее именно это сейчас собирался сделать Тииль.