Эйнштейн что-то говорил про свалки. Я попробовал припомнить.
– Я никогда никакой свалки здесь не видел, Франкс.
Я появился, просто врезавшись в луг неподалеку от отеля Гилберта.
– Необыкновенно! – воскликнул Франкс. – Это не для Феликса Рэймора – трудное паломничество от города, к городу, через снега и моря. Нет! Одним махом он нисходит.., а может быть, восходит? Одним махом он достигает Изнанки, земли обетованной, земли Горы Он. – Он подобрался и напряженно смотрел на меня. – Говорят, что не прошедшие Свалку, никогда не жили… Как говорится, ангелы и дьяволы, если я не ошибаюсь… – Неожиданно он поднялся на задние лапы и обхватил мою шею мандибулами. – Кто из них, Феликс? Истину!
Он обезумел. Я оттолкнул его от себя. Он упал на спину и заскользил по льду к расселине.
– Франкс, берегись! – крикнул я. – Ты свалишься.
И он свалился, исчезнув за краем ледяного обрыва с испуганным бормотанием. Я сделал несколько шагов вперед и всмотрелся в пропасть. За ледяными стенами мелькали сны, а далеко внизу гремел бурный водяной поток.
С облегчением я увидел, что массивное тело Франкса по спирали набирает высоту. Он вовремя раскрыл крылья.
Поднявшись из бездны, он продолжал кружить футах в двадцати над моей головой. Что я ему такого сказал? Только то, что я не начинал свой путь на свалках Лицевой стороны. В его понимании это означало, что я никогда не жил, что я был сверхъестественной силой, возможно, союзной Дьяволу. Я сложил ладони рупором и крикнул ему:
– "это потому, что я никогда не умирал, Франкс. А не потому, что не жил. Мое тело все еще на Земле.
Клянусь, я не дьявол.
Отчаянное жужжание его крыльев стало басовитее, и он подлетел поближе.
– А послушаем-ка мы «Отче наш» в твоем исполнении, – подозрительно крикнул он.
Я продекламировал молитву без запинок, ничего не сказав задом наперед, и похоже, он был этим удовлетворен. Он с глухим ударом приземлился рядом.
– Время от времени Дьявол улавливает кое-кого из нас. Я приношу извинения за мою небезосновательную, но, возможно, излишнюю подозрительность. Отряды вербовщиков усиленно заманивают. Я видел, как это происходит, видел души, уловленные прихлебателями нечистого. И я, например, вовсе не уверен в этих проводниках.
А на Свалке есть огненные языки. – К нему стала возвращаться его обычная велеречивость. – Но если ты никогда не умирал, это совсем другое дело, совсем другая уха, я бы сказал. Тебе еще предстоит так много узнать, дорогой мой Феликс.
– Почему бы тебе не начать с объяснения того, что такое свалки? – предложил я. – И постарайся попроще. Я уже замерзаю.
– Свалка, – поправил меня Франкс. – В единственном числе. Одним словом… Свалка – это скопление центров второго рождения. Когда человек сбрасывает свою смертную оболочку в Буффало, его суть воспаряет в Саймион.
Я ободряюще кивнул.
– Каждый вид притягивается к определенному месту на Лицевой стороне. Эти точки расположены вдоль линии, разделяющей Лицевую сторону пополам. Эта линия выглядит как – да она и есть – Свалка. Ты обратил внимание, какими короткими предложениями я обхожусь, Феликс? Как кристально четки мои объяснения?
Пот, которым я покрылся после многих часов лыжной гонки, испарялся, и я начал дрожать.
– И ты получаешь себе тело на Свалке, когда попадаешь сюда?
– О, как ты прав. На Свалке ты получаешь тело, а если это тело разрушается, ты снова оказываешься на Свалке, чтобы получить новое, которое не всегда совпадает по покрою с повторно скончавшимся, но…
У меня был еще один вопрос:
– А человек без тела выглядит как световое пятно?
Белый свет?
– Белый, красный или зеленый, – сказал Франкс. – Это зависит от ситуации. Мертвый или повторно мертвый человек, направляющийся на Свалку за новым телом, зеленый. Не ярко-зеленый, как ты понимаешь, а бледно-зеленый, мертвенно-рыбный. Это цвет, в чем-то похожий на…
– Я видел его, – перебил я, вспомнив Кэти на кладбище.
– «О, Лета, далее спеши, река забвенья», – театрально воскликнул Франкс. – Мертвые люди – зеленые.
Ты видишь, каким я умею быть кратким. Потом есть еще спящие. Они красные. Тебе, наверное, хочется знать, как они попадают сюда, но на это нет времени. Ты ведь спешишь. Поэтому я обхожу молчанием межразмерную связь.
Невежественные.., мы никогда не узнаем. Но белые сгустка света, такие, каким ты сам недавно был, дрейфуя в Стране Снов, пока неутомимые библиотекари не зачерпнули тебя, чтобы выжать из тебя книгу…
Он утерял нить своих разглагольствований и несколько секунд молча щелкал хитиновыми челюстями. Его передние лапы замерли в полужесте. По какой-то причине мысль, что я стал белым светом, очень его расстраивала.
Я вынул книгу из кармана на спине парки и дал ему.
– Вот, – сказал я, – можешь посмотреть на нее.
Им она не понадобилась.
Он взял книгу, но не посмотрел на нее.
– Белые сгустки света, как я говорил, являются формой тех немногих, которые способны спонтанно растворяться и реформировать свое тело, двигаясь в различных направлениях в промежутке. Это сложная техника, хотя, возможно, она более доступна человеческим существам, в особенности при наличии дурман-травы. Совсем недавно я тоже… А это что такое? – Он обратил внимание на книгу. – Как ты сказал, что это такое?
– Это все мои возможные жизни, – объяснил я. – После того как я вдохнул дым и побелел, я смог увидеть все мои жизни сразу. А потом я будто сел во всех параллельных вселенных и напечатал каждую жизнь в бесконечных подробностях. Каким-то образом Библиотека форм вытянула их все из меня и свела воедино.
Франкс раскрыл книгу наугад и быстро читал попавшую ему на глаза страницу, чуть склонив голову набок.
– ч – Но это феноменально! – вдруг воскликнул он. – Эта страница абсолютно верна. На ней даже написано, что я произнес эту фразу… – Он продолжил чтение, держа раскрытую книгу в передних лапах. – В ней говорится, что произойдет дальше. – Он стал читать дальше, его фасетчатые глаза подергивались все быстрее и быстрее. Внезапно он замер и медленно произнес:
– О Боже! Какой ужасный конец ожидает меня. – Его ноги конвульсивно подергивались.
Я потянулся за книгой. Неужели Франкс случайно наткнулся на единственное верное описание моей жизни?
Когда я брал книгу, налетевший порыв ветра перелистнул несколько страниц.
– Это было здесь, – сказал Франкс, перебросив тонкую пачку страниц, потом еще одну. Он остановился, чтобы прочитать открывшуюся страницу. – Нет, не эта. – Он листал вперед и назад, читал и перечитывал, потом внезапно прекратил поиски. – Бесполезно. Там говорилось, что снова мы ее не найдем.
В расселине глухо рыдал ветер. Позади расстилалась бескрайняя белизна, а над головой синело небо. Неужели Франкс прочитал мое будущее?
– Скажи, Франкс, что было потом.
– Мы встретимся с Георгом Кантором. Он пригласит нас в свой дом. А потом… – Его голос стих, ноги заплелись одна вокруг другой.
Я решил войти в ускорение и пролистать всю книгу, но скоро понял, что это невозможно. Единственная верная страница была потеряна среди континуума возможных жизней. Забавно, что Франкс наткнулся именно на нее. Было в этой ситуации что-то парадоксальное, но я никак не мог увидеть, в чем этот парадокс заключался. Я полистал еще и прочитал страницу, на которой я оказался стрелком в старом Эль-Пасо. Ииппи-тай-йяй-ти-йо.
Похоже, поиски были безнадежными. В конце концов в книге было "с" страниц, а "с" – это величина строго большая, чем алеф-нуль. И это означало, что А никогда не смогу просмотреть каждую страницу, если не сумею каким-нибудь образом восстановить эту способность белого света обращаться с неисчислимыми бесконечностями. Я постарался запомнить эту мысль и сунул книгу обратно в карман парки.
Тут Франкс посмотрел на меня.
– Теперь мне положено сказать следующее, – произнес он и глубоким голосом продекламировал:
– Так ты говоришь, в этой книге "с" страниц? Ну, Феликс, мы можем решить эту проблему, о которой ты говорил… проблему континуума. Пошли, найдем туннель, ведущий обратно на Изнанку. – Он говорил с жесткой интонацией, будто подшучивая над собой.
– В чем дело, Франкс?
– Разве ты не понял? Я прочитал истинное описание всего, что когда-либо случится с тобой, включая все наши разговоры и все, что ты увидишь, как я… – Он замолчал, потом с трудом продолжил:
– Даже то, что я только что сказал. И даже вот это. И даже это. – Он снова умолк в отчаянии. – Все кажется таким.., таким предсказуемым, таким тщетным. – Он в волнении сгибал и разгибал лапы, затем, запинаясь, продолжил:
– И я прочитал, что буду убит. Не так уж страшно вернуться на Свалку, со мной это уже случалось, но чтобы мне проломил голову злобный, фанатичный кретин-убийца из Божьего Эскадрона… – Его глаза негодующе сверкнули на меня. – Но хоть после этого я буду свободен от твоих пророчеств, ты…
– Франкс, – перебил я, – не горячись. Ты бесишься. – Вдруг я увидел тот парадокс, который пытался нащупать. – Не может быть, чтобы ты прочитал истинное описание всего, что случится с нами. Это логически невозможно, если ты только сам этого не хочешь.
Я докажу тебе.
Он перестал скрежетать мандибулами и сплюнул.
– Знаю. Ты хочешь сказать мне, чтобы я выбрал и сказал «да» или «нет». Эту часть я тоже прочитал.
– А теперь послушай, Франкс. Это должно сработать. Я попрошу тебя сказать «да» или «нет». Выбирай.
Но погоди! Вспомни, что говорилось в книге об этом, сказал ли ты «да», «нет» или ничего не ответил. Не говори мне! Вспомни, что там ты сказал по книге, и сделай что-нибудь другое. Ладно? Поехали! Скажи «да» или скажи «нет».
Повисла долгая тишина. Было такое впечатление, что Франкс ведет страшную внутреннюю борьбу. Несколько раз он поднимал голову, чтобы что-то сказать, но у него получалось только сухое пощелкивание. Он лежал животом на льду, а по обе стороны его туловища неистово Сновали короткие лапки. Один раз у него даже приподнялись надкрылья, и я испугался, что он просто улетит, чтобы освободиться от моего будущего.