Рычание повторилось – на этот раз с совершенно с другого направления, и гораздо ближе.
– Волки? – спросил я валькирию.
Наверное, в вопросе моем слишком явно сквозила надежда, да и вообще звучал он довольно жалко. Ну, какие, прости господи, волки, Стас? Ты не слышишь, что ли – там зверюга размером с быка!
– Волки меня не тронут, – зажимая израненную ногу, процедила сквозь зубы девушка. – А это Багровая шкура. Кровь учуял.
– Зелья-то есть лечебные? Или бинты? – спросил я, видя, что лечить свою рану валькирия не торопится.
– Само зарастет. Но мне нужно время.
Героическая мадмуазель! А вот меня этот рык все сильнее нервировал. Покажись уже, клыкастый!
Я все-таки достал из инвентаря лечебное зелье и протянул девушке.
– Держи. Вылей прямо на рану. Зарастет гораздо быстрее.
Несколько секунд она смотрела исподлобья то на меня, то на флакон. Но все же взяла его и последовала моему совету.
– Спасибо, чужак! – буркнула она.
– Меня зовут Мангуст.
– Я – Ильва.
– Приятно познакомиться. Может, у тебя уже получится встать на ноги? По-моему, пора убираться отсюда.
Она, опираясь на копье, поднялась и огляделась. Но, похоже, уходить никуда не собиралась.
– Скарр уже близко. Убежать не получится. Он просто играет с нами.
Рычание снова повторилось – на этот раз из-за ели, рядом с которой мы стояли. Я развернулся в ту сторону, но пока ничего не видел. Девушка же и бровью не повела.
– Ты, я смотрю, не особо боишься.
– Скарра? Нет. Будь я одна, он не напал бы. Девана защитила бы меня.
– А меня?
– Тебя – нет. Ты чужак. Поэтому тебе придется драться. Но ты спас меня, и я у тебя в долгу. Поэтому мы будем драться вместе. Если выживешь – то мы в расчете.
– Деловой подход, – нервно усмехнулся я.
И вдруг уловил боковым зрением темный силуэт справа. Обернулся – и холод скользкой змеей пробежался по хребту – будто не было на мне ни доспехов, ни мехового плаща.
На этот раз зверь не рычал, а подобрался совершенно бесшумно, оказавшись буквально в нескольких шагах от нас. Огроменный – ростом мне по грудь, массивный, с косматой бурой шерстью и крупной башкой. Сам я рядом с ним вдруг почувствовал себя маленьким и слабым.
Помню, в детстве меня всегда удивляли картинки с саблезубыми тиграми – я не мог понять, зачем им такие клыки. Мешаются ведь только. Скарр, раскрыв пасть и рявкнув, наконец, на нас в полную силу, наглядно продемонстрировал, что его тридцатисантиметровые бивни – вполне рабочий инструмент. Челюсти его были устроены так, что пасть раскрывалась чуть ли не на сто восемьдесят градусов, и страшные верхние клыки нацеливались на жертву, как кинжалы.
От рева его мы с Ильвой присели. И дело было не в страхе, хотя я бы покривил душой, если бы сказал, что не испугался. Похоже, гад наложил на нас какой-то дебафф.
Я не нашел ничего умнее, чем заорать на саблезуба в ответ, а потом долбанул по нему модифицированной Хлещущей ветвью. В очередной раз пожалел, что ни одно из умений школы Дерева у меня пока не прокачано до такого уровня, чтобы добавлять модификатор к атаке. Хотя бы немного снизить Живучесть противника сейчас было бы очень кстати.
Посох Царя обезьян – это вам все-таки не черенок от грабель. Скарр, несмотря на свою толстую шкуру, удар хорошо прочувствовал – даже отшатнулся и попятился, скаля клыки. В этот момент он походил на обычного рассерженного кота, которому дали по морде тапком. Вот только весом этот котик килограмм триста.
Ярость взяла своё, и саблезуб бросился в атаку. Прыгнул, чтобы сбить меня с ног, смять своим весом. Но я, хвала Хвосту ящерицы, ушел в сторону и даже успел хлестнуть его посохом поперек хребта. Ответом был новый рев, и на этот раз в нем, кажется, сквозила боль и обида.
А ты как хотел, бандит хвостатый?
Во время боев в Артаре страх у меня давно уже накатывает лишь мимолетными вспышками, уступая место азарту. Но и кураж я тоже стараюсь гасить холодным расчетом.
Будь, как вода. Будь холоден и чист.
Зарядов Ци у меня и так ограниченное количество, а сейчас их запас еще и режется штрафами за надетые кольца. Так что каждый удар и каждый прием должен быть выверен. Не бой, а шахматная партия.
Саблезуб, обежав нас по широкой дуге, снова ринулся в атаку. В тот момент, когда он присел, явно готовясь к прыжку, я швырнул ему в морду чакрам. Удар получился болезненным – лезвие полоснуло прямо по носу и по губам. Зверь замотал башкой, разбрызгивая капли крови, и тут же получил по морде еще и посохом.
Когтистая лапа мелькнула в воздухе, едва не распоров мне живот, но я вовремя отшатнулся. Едва не споткнулся о собственный плащ и запоздало рванул завязки на шее, освобождаясь от этой обузы. Этой секундной заминки саблезубу хватило, чтобы снова броситься на меня в атаку. И в этот раз он бы наверняка меня достал, если бы не Ильва. Она с рычанием рванулась вперед, вонзая копье глубоко в бок зверю. Тот изогнулся дугой и переключился на валькирию. Та все еще едва стояла на ногах, и наверняка ей хватило бы и пары ударов страшными когтями.
Я выстрелил Жалом. Наконечник вонзился в голову зверя, и я рванул веревку на себя. Конечно, совсем осадить такую тушу не получилось, но голова его сильно дернулась в сторону, увлекаемая засевшим в кости титановым острием. Ответный рев был просто оглушающим, и в нем было столько боли, что он звучал даже жалобно.
Веревка натянулась струной, а я продолжал упрямо тащить зверя к себе, будто рыбак, вытягивающий на берег здоровенного сома. Тот, похоже, не совсем понимал, что происходит, и саму веревку не видел. Чувствовал лишь жуткую боль – наконечник вонзился ему куда-то под левую глазницу и, похоже, прошил череп насквозь, застряв в костях верхней челюсти с другой стороны. Эта штука и в камень входит, как в масло, что уж говорить о живой плоти.
Валькирия не растерялась – пока я тащил саблезуба на себя, она нанесла ему еще несколько глубоких ран копьем. Снег вокруг Скарра раскрасился алыми кляксами крови, но доконать эту зверюгу было не так просто. До сердца или других важных органов Ильве, похоже, так и не удалось добраться, а общая Живучесть у него такая, что, наверное, даже если его пополам разорвать – еще долго придется убегать от его передней половины, которая будет гоняться за добычей, волоча за собой кишки.
Я то дергал за веревку, то ослаблял ее, дезориентируя чудовище. Но он, несмотря на боль и раны, все-таки разглядел источник своих мучений и ринулся ко мне. Это уже был не прежний стремительный прыжок могучего смертоносного зверя. Скорее последний отчаянный рывок – неуклюжий и не очень точный. Я успел высвободить Жало и встретить Скарра Хвостом дракона. При фокусе на одиночной цели этот удар еще тяжелее и оглушает цель на еще больший срок. Саблезуб зашатался, и я обрушил на него комбо стихии Воды, целясь в голову.
Посох мой и сам по себе – страшное оружие, а в сочетании с пятью сотнями очков Силы и монашескими приемами его мощь возрастает в разы. Такой атаки хватило бы, чтобы каменный блок раздробить в щебень, чего уж говорить о черепушке зверя. Скарр рухнул мордой в снег и затих. Светящаяся сфера Ци взлетела над ним почти сразу, и я поглотил ее, выбрав самый большой сегмент – стихию Земли.
Уф. Я думал, будет сложнее. По сравнению с тем же Анахаром этот кошак – просто здоровенная меховая груша для битья. Мощный противник, конечно, но бесхитростный.
Ильва, сгорбившись и опираясь на копье, смотрела на меня с удивлением и, кажется, даже долей ужаса.
– Ну что ж, я жив. Так ты говоришь, мы в расчете? – спросил я, поднимая свой меховой плащ и снова закутываясь в него.
Азарт битвы быстро проходил, а холод, тем временем, снова начал настойчиво забираться под доспехи, сковывая движения.
– Похоже, ты и один бы управился. Я недооценила тебя, чужак.
Кровь по-прежнему обильно сочилась из ее раны сквозь штаны, буквально струясь по сапогу. Еще немного – и она охнула, опустившись прямо в снег. Я залил ей рану еще одной порцией зелья и перемотал прямо поверх штанины бинтами. Этого должно было хватить – судя по диаграмме Ци, Живучести у Ильвы не меньше, чем у меня. Если бы у неписей механизмы регенерации работали так же, как у игроков, ей хватило бы минут двадцати, чтобы снова быть в строю. Но, увы, у нее на это явно уйдет гораздо больше времени.
– Далеко твой дом? Я могу помочь тебе добраться до него.
– Я и так у тебя в долгу, – огрызнулась валькирия. – Не хочу увеличивать его. К тому же, если ты сунешься в обитель ликанов – умрешь. Я не смогу тебя защитить от них.
Склонив голову, она добавила, уже тише:
– Впрочем, я даже сама себя не смогу защитить.
– Ты поссорилась с родней? Почему?
– Не твое дело, чужак!
Ох, ну и характер!
Я на время оставил ликанку в покое и занялся Скарром. Провозился минут десять, пока, наконец, не удалось отделить верхние клыки. Думаю, в качестве трофея они подойдут лучше всего. Еще бы, конечно, и шкуру снять, но без нужных инструментов и навыков у меня на это полдня уйдет. Да и сомнительное удовольствие – свежевать такую тушу.
– Зачем ты оскверняешь его тело? – спросила Ильва. – Деване не по нраву такое.
– Зато Саавар оценит такое подношение, – парировал я. – Ну, я надеюсь.
– Не знала, что монахи поклоняются Саавару.
– Никому я не поклоняюсь, – буркнул я, пряча клыки в инвентарь.
Встал над ней, скрестил руки на груди.
– Ну, так что, примешь мою помощь, или так и будешь сидеть в сугробе, пока задницей к земле не примерзнешь?
Она упрямо вскинула подбородок, обдав меня сердитым взглядом. Но, кажется, особого выбора у нее не было.
– Пойдем уже, – настойчиво повторил я. – Я провожу тебя, докуда смогу.
– Ладно. Но обещай уйти, как только я скажу. Я не хочу твоей смерти.
– А уж как я не хочу! Давай, поднимайся. Обопрись на меня…
Так мы и заковыляли – валькирия одной рукой опиралась на копье, другой обхватила меня за плечи. На раненую ногу она все еще не могла наступать, так что пришлось буквально волочь ее по сугробам.