Хотя, надо отдать им должное. Испытание получается идеально сбалансированным и не зависящим от того, насколько прокачан игрок. Вообще не имеет значения, какие у тебя навыки и оружие, и как ты умеешь ими пользоваться. Твой противник получит то же самое. Вы будете абсолютно равны.
Вот только как при таком раскладе выиграть? Как можно вообще победить самого себя?
Мы схлестнулись снова. Посохи мелькали в воздухе, ударяясь друг о друга с резким сухим звуком, который подхватывало эхо и разносило по всему пространству купола. Я решил пока приберечь заряды Ци, мой противник – тоже. Он вообще, казалось, читал мои мысли и узнавал новые тактики еще до того, как я сам успевал подумать о них. Но это работало и в обратную сторону. В большинстве случаев и я предугадывал его шаги.
Мы равны. Он умеет все то же самое, что и я. У него точно такое же оружие. Он, как и я, ошибается в мелочах, но в целом – насторожен, расчетлив и знает противника, как свои пять пальцев. Поэтому бой все длится и длится, но у обоих из нас – лишь незначительные раны.
Как?! Как мне его победить?
Я стараюсь гасить эмоции, потому что уже успел заметить – она разгораются у нас одновременно. Стоит мне уйти в оборону – и двойник тоже начинает осторожничать. Начинаю злиться и лезть в бутылку – он тоже бросается в рискованные атаки. Однако у него, в отличие от меня, есть больше преимущество. Ему необязательно выигрывать. А вот я могу покинуть эту гребаную арену, только одолев его. Ну, или погибнув. Как говорится, со щитом или на щите.
Снова короткая схватка, пара пропущенных ударов с обеих сторон, отступление. Черт, неужели я и правда корчу такие рожи во время боя? Надо будет следить за выражением лица…
Я понял, что это будет долгий бой, скорее похожий на шахматную партию. Надеяться на фатальную ошибку со стороны двойника глупо. Уж скорее я сам облажаюсь. Но инициатива все-таки в основном за мной, а двойник лишь подстраивается под меня, меняя стиль боя. Пока не знаю, хорошо это или плохо, но надо попробовать это использовать.
Вот только как? Без разницы, что я придумаю. Как я обману самого себя? И в чем пресловутый главный урок, который мне предстоит усвоить?
Несмотря на все мои попытки сохранять хладнокровие, ярость все-таки постепенно накапливалась внутри меня, будто закипающая жидкость, медленно заполняющая сосуд. Даже не ярость, а чувство жгучей, как в детстве, обиды и отчаяния. Будто бьешься в закрытую дверь, постепенно понимая, что никто не откроет.
Мое настроение передавалось и двойнику – его движения стали более резкими, атаки – быстрее и злее. Он тоже уже не осторожничал, пытаясь всеми силами достать меня, и плевать, если и сам подставится под удар.
Серебряным жалом я выстрелил, кажется, даже раньше, чем успел подумать об этом. Противник увернулся и перехватил наконечник, но он здорово оцарапал его – через всю грудь пролегла глубокая борозда. Я же дернул оружие на себя, притягивая к себе двойника. Тот, видя, что инерцию погасить не получится, бросился на меня, свалил с ног. Выронив посохи, мы покатились по полу, мутузя друг друга кулаками.
Вот тут-то злость вырвалась на волю. Кажется, я готов был рвать противника зубами и ногтями, и видел, что чувства эти взаимны. Боль от ударов лишь раззадоривала, и мы не обращали внимания на сочащуюся из ран и ссадин кровь. В какой-то момент я оказался сверху, и мне удалось прижать двойника обеими лопатками к полу и несколько раз хорошенько врезать по морде. Потом я вцепился ему в глотку, а он перехватил мои запястья, пытаясь ослабить хватку. Несмотря на то, что силы у нас были равны, я за счет положения был в выигрыше – давить сверху было куда сподручнее.
Второй я умудрился как-то изогнуться и врезать мне снизу коленом в пах, а потом и отшвырнуть меня в сторону. Откатившись, я вскочил на ноги, и мы снова закружили друг напротив друга, пригибаясь к земле и оскалившись, как звери.
Глядя в его… в свои вытаращенные глаза, на перекошенную от злости физиономию, на окровавленные, все в ссадинах и царапинах кулаки, я вдруг понял, что что-то не так.
Неужели в этом мой главный урок, который Кси пытаются преподать мне в этом испытании? В чем тут мудрость? В чем моя победа? В самоуничтожении ради поставленной цели? Ну и какой в этом смысл?
Двойник не бросался на меня, и я тоже не атаковал первым. Как, впрочем, и в течение всего боя. Чуть успокоившись, я замедлил движения. Выпрямился. А потом и вовсе остановился.
Он стоял напротив меня, тяжело дыша, как и я. И, как я, смотрел прямо в глаза. Мы оба ждали чего-то. Оба опасались какого-то подвоха.
Я поднял руку, протягивая ее вперед – сначала медленно, потом, видя, что он повторяет мой жест, уже увереннее. Почти одновременно мы шагнули навстречу друг другу. Оказавшись рядом, застыли на несколько мгновений, будто не решаясь соприкоснуться. И, наконец, резко, будто поймав друг друга, сомкнули ладони – высоко, согнув руки в локтях, будто собирались померяться силами в армрестлинге. Двойник неуверенно усмехнулся, а потом улыбнулся уже во все тридцать два. И лишь почувствовав вспышку боли в разбитой губе, я понял, что он лишь повторяет мою собственную улыбку.
Так и должно быть. Он – это я.
– Я понял. Нельзя победить самого себя, – кашлянув, произнес я, и звук моего голоса в гулком пространстве пещеры показался мне незнакомым.
– Можно лишь найти мир с самим собой, – кивнул двойник. – И лишь в гармонии с самим собой можно одолеть любую опасность.
Едва он успел это сказать, как со всех сторон от нас начали трескаться и разваливаться на части ледяные колонны. Увы, не просто так – внутри каждой скрывался здоровенный ледяной йотун с серебристой густой гривой, похожей на львиную. Их было не меньше дюжины, и настроены они были явно не на рукопожатия.
Мы с двойником даже знака друг другу не подавали. Одновременно метнулись в разные стороны, подбирая свои посохи, а еще через несколько мгновений уже сражались спиной к спине в кольце наседающих на нас монстров.
О, это была славная схватка! Здесь уже можно было не сдерживать эмоций и в полную силу молотить гадов. Одно было хреново – мы перед этим здорово потрепали друг друга и потратили на это большую часть зарядов Ци. И теперь это выходило нам боком.
В этом, видимо, заключалась вторая часть урока. Чем больше сил тратишь, пытаясь переломить сам себя – тем меньше их остается на твоих реальных противников. Йотуны же были весьма свирепы и куда сильнее тех, которые мне встречались раньше. Один бы я точно не справился. Но у меня в этом бою был самый лучший напарник, которого только можно представить. Второй я.
Честно говоря, поначалу они так давили, что у меня мелькнула предательская мысль – всё, спекся, придется идти на вторую попытку. Теперь, когда я знаю, как можно быстро и без потерь преодолеть первый этап, останется только победить йотунов.
Но сдаваться жутко не хотелось. Эта неудача отбросит меня далеко назад – во всех смыслах, потеряю и опыт, и время.
У меня оставалось штук пять-шесть зарядов, и я решил провернуть одну затею, которая мне пришла в голову почти сразу, как я получил Зеркальный щит.
Врубаю ауру Благословения стали, обновляю Сердце дуба, увеличивая броню еще больше. Врубаю Укоренение – мастерское защитное умение школы Дерева, которое дает по единичке брони за каждую единицу Силы. По моим грубым подсчетам, в сумме получаю больше шести сотен брони, а значит, больше шести тысяч единиц дополнительной прочности Зеркального щита. И вот тут уже накладываю Зеркальный щит.
Боковым зрением я заметил, как двойник мой тоже замер, покрываясь серебристой пленкой, будто статуя. Похоже, он повторил мои действия.
Йотуны накрыли нас живой волной – побеги Терний, автоматически кастуемых во время Укоренения, не могли их сдержать. По нам замолотили тяжелые каменные дубины и секиры, длиннющие когти бессильно заскользили по нашим телам, на время ставшим тверже первоклассной стали.
Укоренение длится тридцать секунд, и все это время нельзя применять атакующие умения и вообще двигаться, чтобы не прервать эффект. Но наши Зеркальные щиты разрушились куда раньше, взорвавшись почти синхронно и разлетаясь во все стороны острыми блестящими осколками. Кажется, каждый из них пришелся в цель – в таком плотном кольце просто плюнуть некуда было. Мне заложило уши от дружного рева раненых йотунов, изрезанных и исколотых осколками. Кровь, одновременно брызнувшая из десятков ран, окропила темный лед под нашими ногами жутковатым дождем, да и сами мы оказались изгвазданными с головы до ног.
Прыжок лягушки!
Я взлетел вверх, взмывая высоко над головами противников и на лету замахиваясь посохом. Мой двойник внизу крутанулся на месте, Хвостом дракона отбрасывая от себя израненных чудовищ и оглушая их. И к моменту, как я приземлился, обрушивая посох на голову одному из бедолаг, стало ясно, что победа уже почти у нас в руках. Осколки Зеркальных щитов нанесли нападавшим очень серьезный урон, а главное – изранили их, заставили истекать кровью, с каждой секундой теряя силы. Несколько йотунов и вовсе оказались ослеплены и лишь бестолково метались из стороны в сторону, истошно вопя. Нам же оставалось лишь методично и хладнокровно добивать раненых.
Когда все было кончено, лед под ногами стал еще более скользким от целых луж крови, которая все не торопилась замерзать. В наступившей тишине мое отрывистое тяжелое дыхание звучало оглушающее громко. Ему вторило такое же дыхание моего двойника. Мы почти одновременно обернулись друг к другу, и он коротко кивнул мне.
– Я справился? – спросил я, оглядываясь.
Вроде бы никакого подвоха. Я сам здорово изранен и едва держусь на ногах. Но повреждения не смертельны, когда мне снова станет доступен инвентарь – просто закинусь парой лечебных зелий. И помедитирую – медитация экспертного уровня ведь ускоряет регенерацию…
Ч-черт, не об этом думаю. Так закончилось испытание или нет? Почему нет никаких системных оповещений?
Улыбнувшись, мой двойник потянулся к своей Нити пути, болтающейся у него на груди. Я заметил, что зерна на ней точно такие же, как у меня – начиная от пяти простеньких деревянных, выдаваемых на старте, и заканчивая ажурными светящимися шедеврами работы Джанджи Хэ.