в Киль. Утром ребята, не ездившие в Мюнхен, подробно рассказали нам, как же открывалась Олимпиада. По телевизору они увидели все гораздо лучше.
Двадцать восьмого прошла церемония открытия у нас в Киле. Спортсмен с факелом прибежал на час раньше времени. Его устроили на отдых в холле. Потом он снова побежал, будто и не останавливался.
А сегодня, двадцать девятого, наша первая гонка.
Основные конкуренты известны. Сильнее других Фостер и Уоррен. За ними идут сразу человек восемь, приблизительно равных по силам.
Утро было тихим, солнечным. К началу гонки над морем дул ветер балла в два. Постарались облегчить яхту настолько, насколько это возможно. Не взяли с собой ни завтрака, ни воды. Даже кеды выкинул на катер — все-таки килограмма полтора лишних. С собой захватили только отвертку и плоскогубцы.
В первой гонке, еще ничем не связанный, сам выбираешь для себя определенное поведение на дистанции, в стартовой зоне. Северо-западный ветер напомнил мне Акапулько. Здесь тоже выгоднее было начинать борьбу у левого, нижнего знака. Но с тех пор изменились правила соревнований. Раньше можно было все время ходить по стартовой зоне. Теперь же ввели правила одной минуты. За минуту до выстрела уже нельзя было пересекать стартовую линию. И это сразу меняло тактику.
Гонщики держались подальше от опасной зоны. Прикинул, что так они скорее всего опоздают секунд на десять. Выбрал место себе, но до поры до времени решил не раскрывать его. И когда уже оставались считанные секунды, натренированным маневром пошли навстречу флоту. Прямо перед всеми яхтами развернулись и пошли стартовать к самому знаку. Нос “Темпеста” пересек створ вместе с выстрелом. После гонки Константин Мельгунов, наш тренер, говорил, что у него дух перехватило: показалось, что фальстарт.
Впереди две мили лавировки. Слева до дистанции шельф, течение слабее. Мелководье, достаточное для того, чтобы пройти, но сильно отражается волна. Пройдя несколько сот метров, весь флот повернул и шел левым галсом на глубокое место. Повернули и мы. За кормой остались три лодки, не принадлежавшие к числу фаворитов. Они рисковали при малейшем заходе ветра к востоку проиграть всем остальным.
Минут через 15—20 ситуация прояснилась. Вопреки прогнозу ветер отошел на 15 градусов, и именно “левая” тройка получила преимущество. Я был посередине между ней и основной группой. И ко мне в паруса ветер пришел раньше, чем к Фостеру и Уоррену. Я Догонял ушедших вперед шведа Альбрехтсона и француза Троппеля. Третьего, ирландца, мы догнали чуточку раньше.
На втором круге ветер еще больше зашел на восток, и судейская коллегия изменила курс.
Уоррен постепенно выправил свое положение. Он нагонял один “Темнеет” за другим. Приблизился к группе лидеров и Фостер. Но впереди по-прежнему были швед и француз, приобретшие еще на первой лавировке огромный “запас прочности”.
Три часа длилась гонка. Со старта ветер был тихий, и все яхтсмены сидели в кокпите — внутри яхты. Мы же, набрав скорость еще до выстрела, разгонялись. Прямо по-буерному получилось начало гонки. От быстрого хода вымпельный ветер вырос, и Виталию пришлось выйти на трапецию. Это была странная картина: все сидят внутри, а мы висим за бортом. Вот что значит хорошо настроить яхту!
Разрыв сокращался. И все же догнать тех, кто ушел в крайнюю левую позицию, мы не могли. Шведу и французу явно повезло. Вот поэтому-то и проводится регата из серии гонок, чтобы свести на нет всевозможные случайности. Повезти так, как повезло “левым” в первой гонке, может один раз. А уж коль удача приходит и раз, и два, и три, то тогда это не удача, а мастерство.
Первым закончил Троппель. Вторым — Альбрехтсон. Мы третьими. Четвертым был Уоррен.
На берег сошли возбужденные и уставшие, довольные своим результатом: стартовали удачно, не ошиблись в выборе направления, хотя прогноз обещал заход ветра к западу. Да и основные соперники остались сзади.
Подошли к Леонтьеву. Мы видели, как на старте его буквально затерли, закрыли его “Летучему голландцу” ветер. Пришлось Володе с самого начала быть догоняющим. Финишировал девятым. Старт “звездников” не видели. Заметили только во время гонки, что американец, отлично ходивший на тренировках, шел далеко сзади. А может быть, не сзади? Может быть, обошел всех на круг? Но нет, закончил тринадцатым. Оказалось, что он хорош только в сильный ветер. Американцы даже отбор к Олимпиаде проводили в шторм. А здесь чуть ли не штиль. Наш “Звездник” был седьмым.
Переживал за Потапова. Все-таки на “Финне” выступает. Виктор пришел пятым. Для начала не так уж плохо.
Пока мы узнавали, как закончилась гонка, Валерий взялся за лодку. Осмотрел, ощупал всю. Привел в порядок. Недаром все говорят, что у “Бати” (кличка Толстикова) золотые руки. Даже нырнул под воду, чтобы днище проверить. Бр-p-pi Это в такую-то холодину!
Вечерний прогноз на завтра обещал точно такую же погоду. И снова заход ветра к западу.
Старт начал тем же маневром, что и накануне. Но через несколько минут после выстрела ветер подул справа. И те, кто стартовал справа у судна (стартовый створ обозначен с одной стороны вешкой, а с другой — судейским судном), получили преимущество. Среди них были Стартиес и Уоррен.
Мы гнались за лидерами. На первом знаке замыкали десятку. Потом переместились немножко вперед. Готовились с Виталием в этот день к тихому ветру, а тут задуло. “Темнеет” Фостера пролетел мимо нас, как катамаран. Матрос всеми своими ста килограммами откренивал лодку и виновато улыбался. Американцы неслись к финишу, не зная, что все напрасно: судьи уже зафиксировали им дисквалификацию за фальстарт. Мы с Фостером стартовали далеко от судна, и он не слышал сигналов. Но об этом мы уже узнали на берегу. А пока всеми силами старались приблизиться к тем, кто ушел вперед.
За первое место в этот день боролись Бен и Уоррен. Буквально на самом финише англичанин обошел Стартиеса. Третьим неожиданно оказался бразилец, ушедший на предпоследней прямой в море. Там он “поймал” порыв, который и принес его к финишу. Мы были четвертыми.
Фостер ходил по берегу, огорченный дисквалификацией. Очень трудно бороться, когда у тебя нет ничего в запасе: худшая гонка уже позади. И теперь любая неудача может обернуться провалом. Вслед за Фостером ходили Линвиллы, утешая товарища. Они специально приехали в Киль, чтобы помочь Фостеру настроить яхту, подготовиться к регате. И теперь не отходили от него.
А наши ребята чувствовали себя именинниками. Первыми закончили гонку сразу три экипажа — Потапов, Будников, Леонтьев. В этот день, шутили они, мы специально постарались, чтобы сделать подарок Арнольду Грэну. Арнольд Грэн был руководителем нашей парусной делегации. Мы все успели его полюбить. И надо же такому случиться, что именно его день рождения оказался самым удачным для нашей команды.
Настроение у всех поднялось. Гоняли на велосипедах из одного конца деревни в другой. У нас не то что в Мюнхене, где олимпийская деревня — нагромождение камня. У нас простор, фонтаны с подсветкой. Бассейн, парилка — излюбленное место вечерних бесед. Это здесь однажды разговорились Грэн и представитель местной администрации Сплит, И оказалось, что оба они в один и тот же день войны были в Таллине, Грэн ворвался в город на первом броневике. А Сплит удирал из него на последнем катере... Вот такие-то встречи бывали на этой Олимпиаде.
Утро третьего дня принесло облегчение. Выглянув в окно, увидел на море барашки: наконец-то!
Стартовали снова так, как в первый день, одновременно с выстрелом. Шли рядом англичане, американцы и мы. Следующую группу возглавил Лунде.
Почти всю дистанцию были рядом наши три “Темпеста”. Но мало-помалу Фостер отстал. Остались мы и Уоррен. Англичанин прошел попутный курс — фордевинд — прямо, мы бакштаг с двумя поворотами. И обошли на этом соперника.
В этой чудесной гонке настроение портили водоросли, неизвестно откуда принесенные ветром. Но, наученные горьким опытом Киброна, когда путались в подводных зарослях, мы с берега еще запаслись удочкой. И теперь время от времени хитроумными маневрами эабрасывали ее под яхту и снимали зеленые нити, тормозящие движение судна. То же делал Уоррен.
Как ни норовили англичане вырваться вперед, мы тщательно контролировали их. Наконец Уоррен взмолился: красноречивыми жестами он давал понять, что не претендует на победу в этой гонке — на него уже “наседал” Фостер. Мы финишировали с отрывом приблизительно метров в двести.
Продолжая успешно выступать, Виктор Потапов закончил гонку вторым.
У “Финнов” дистанция была расположена ближе к берегу, поэтому мы не могли видеть, что у них происходит. Обо всем узнавали лишь на берегу. Тренеры говорили, что Виктор удачно лавируется. Среди его соперников много почти неизвестных мне гонщиков. Четыре года назад они были совсем юными. Среди них и Серж Моури, с которым когда-то я встречался в Марселе. Теперь он считается фаворитом. Хотя по сумме трех гонок впереди Потапов.
И у нас на “Темнеете” уже явно выделилась группа лидеров — Уоррен, Фостер и мы. Так выглядела тройка. Каждый из нас понимал, что вот теперь-то борьба обострится и внутри тройки, и за ее пределами. Не собирались сдаваться ни Стартиес, ни Лунде.
Я чувствовал, что у меня внутри все как туго закрученная пружина. Со мной рядом жили Шутков, Толста? ков, наш шофер Паша. Старался разговаривать с ними о чем угодно, только не о гонках. И не считать очки. Боялся, как бы пружина не сорвалась.
Первого сентября ветер усилился до пяти баллов. Направление оставалось все тем же — восточным. Прибавилась крутая, большая волна. Со старта никак не мог приспособить к ней лодку — то слишком круто, то зарывалась носом в волну. На первый знак вышли девятыми.
Возглавлял гонку Ханс Лапрелл, спортсмен из ФРГ, победитель последней Кильской регаты. Сразу за ним шел Уоррен. Фостер держался рядом с нами. Но под спинакером мы обошли пять лодок — уроки Ля-Рошели пошли на пользу! — и устремились вдогонку за лидерами. Уоррен был более внимателен и сохранил свое преимущество. Фостер шел вторым, а мы завязали дуэль с Лапреллем. Вровень с ним повернули на финиш, отдавая все силы открену. Висели за бортом оба — и Виталий, и я. Лапрелл не выдержал. Мы финишировали третьими.