дошел до сознания, что вода — его настоящая
стихия.
Часто, вместе с товарищами, нырял он
под волнами или несся на вершине огромной
пенящейся волны, которая разливалась далеко
на берег; иногда стоял на хвосте и почесы-
вал себе голову, как делают взрослые тюлени,
или взбирался на скользкие, покрытые тра-
вою, возвышающиеся над морем утесы. Не-
сколько раз видал он какие - то тонкие плав-
ники, похожие на плавники акулы, которые
скользили около самого берега. Ему сказали,
что это — убийца - касатка Грампес, который
— 13 —
охотится с а. молодыми тюленями и ест их.
Узнав это, Котик, завидев плавники, стрелою
бросался на берег, и тонкие плавники тихо
двигались дальше, как будто владелец их
просто прогуливался, и ему не было никакого
дела до Котика.
В конце октября начиналось переселение
тюленей с острова св. Павла в открытое море.
Они уходили и семьями, и целыми племена-
ми. Сражений в это время не было, и юноши
могли играть везде, где хотели.
— На следующий год, — сказала Мата Ко-
тику,— ты будешь уже юношей; а в нынеш-
нем году тебе нужно выучиться ловить рыбу.
Они отправились вместе в Тихий океан,
и Мата показала Котику, как спать на спине»
из воды маленьким носиком. Никакая колы-
бель не может быть так покойна, как колыха-
ние волн Тихого океана. Когда Котик по-
чувствовал, что ему пощипывает кожу, Мата
объяснила ему, что это острое, колющее
ощущение означает, что наступает время дур-
ной погоды, и нужно плыть скорее и уходить
отсюда.
— Скоро ты сам будешь знать дорогу, —
сказала она, — а теперь поплывем за морски-
ми свиньями: они очень умны.
Целое стадо морских свиней ныряло и
неслось по воде, и маленький Котик следовал
за ними так быстро, как только мог.
— Как вы узнаете, куда плыть?— спросил
он, задыхаясь.
Предводитель морских свиней посмотрел
на него своими вытаращенными белыми гла-
зами и сказал:
— Моему хвосту холодно, мальчик. Это
значит, что холодный ветер дует сзади... По-
плывем, поплывем скорее!.. А когда бываешь
южнее экватора и хвосту холодно, — нужно
плыть на север... Поплывем, поплывем скорее!
Здесь очень неприятное ощущение воды!
— 15 —
Не одно это узнал Котик во время пути.
Нет, он учился постоянно. Мата выучила его
охотиться за треской и палтусами вдоль низ-
ких морских берегов; она показывала ему,
как обходить разбитые корабли, лежащие на
сотни футов под водою; как прыгать на вер-
шины волн, когда молния прорезывает все
небо, и как следует вежливо махать ластами
альбатросам и воинственным морским ястре-
бам, спускающимся вниз по ветру. Она на-
учила его прыгать, подобно дельфину, на три
или на четыре фута из воды, прижав к бо-
кам ласты и изогнув хвост, и схватывать
— 16 —
треску на глубине шестидесяти футов; она
советовала ему не трогать летучих рыб, ко-
торые состоят из одних костей, и зорко
следить за каждым судном, кораблем и в
особенности за гребными лодками. К концу
шести месяцев Котик узнал решительно вес
относительно рыбной ловли в глубине моря,
и во все это время он ни разу не выходил
на сушу.
Раз, когда он дремал, лежа в теплой воде
где-то около острова Жуана Фернандеца, он
почувствовал себя каким - то слабым и лени-
вым, как это случается и с людьми весною,
и вспомнил о своей родине, до которой было
не меньше семи тысяч миль, об играх с то-
варищами, о запасе водорослей и о реве
тюленей и их битвах. В ту же минуту он
повернул на север, уверенно гребя, и на
пути встретил своих товарищей, направляв-
шихся в ту же сторону. Они закричали ему:
„Здравствуй, Котик! В нынешнем году мы
уже юноши. Мы будем плясать огненный
танец в губе Ясной Погоды и играть на све-
жей траве. Отчего это у тебя такая шерсть?"
Шерсть Котика была теперь почти совер-
шенно бела я, и хоть^ он очень гордился ею,
РОС* щ
детская библиотека
— 17 —
но сказал только: „Поплывем скорее! Мои
кости стосковались по земле".
Они поплыли вместе и, наконец, достигли
берегов, которые были их родиной, и услы-
хали рев старых тюленей, их отцов, которые
бились в клубящемся тумане.
В эту ночь Котик плясал огненный танец
с другими годовалыми тюленями. В летние
ночи все море между островом св. Павла и
губой Ясной Погоды сверкает фосфориче-
ским блеском. Каждый тюлень, двигаясь, оста-
вляет за собою блестящий след, а когда они
прыгают, то вода сверкает, как молния, а
волны, разбиваясь, искрятся и разлетаются
огненными брызгами.
— 18 —
Потом все они отправились внутрь ост-
рова, в местность, которая была отведена
для юношей, и стали кататься вверх и вниз
по траве и рассказывать друг другу о своих
приключениях на море. Они толковали о
Тихом океане, как мальчики толкуют о лесе,
в котором собирали орехи, а если бы кто-
нибудь вздумал, на основании их рассказов,
начертать морскую карту Тихого океана, то
это оказалась бы такая карта, какой еще
никогда не бывало на свете. Трех-и четырех-
годовалые тюлени неслись вниз с горы Гут-
чинсона, крича: „Прочь с дороги, ребятишки!
Море глубоко, и вы не знаете еще всего,
что там есть. Подождите, пока не обогнете
мыса Горна. Хи, мальчишка, откуда это ты
добыл такую белую шерсть?"
— Я ее не добывал, — ответил Котик,—
она сама выросла. — И только что он хотел
перекувыркнуться через говорившего с ним
тюленя, как вдруг из-за песчаного холма пока-
зались двое черноволосых людей с плоскими
лицами. Котик, который до сих пор никогда еще
не видал человека, опустил голову и заворчал,
а юноши отступили на несколько шагов и
сели, бессмысленно вытаращив глаза.
— 19 —
Один из людей был Керик Бутерин, а
другой — его сын Паталамон. В полумиле рас-
стояния от берега, занятого тюленями, на-
ходилась маленькая деревушка, жители кото-
рой занимались тюленьим промыслом, а Керик
Бутерин был между ними главным распоря-
дителем. На этот раз было решено загнать в
деревню стадо юношей,— тюленей загоняют,
как овец,— и употребить их шкуры на одежды.
— Ах! — сказал Паталамон. — Посмотри,
здесь есть белый тюлень.
Керик Бутерин побледнел, что было за-
метно, несмотря даже на масло и копоть,
которые покрывали его лицо. Он был амут,
а амуты не могут назваться чистоплотным
народом.
— Не трогай его, Паталамон, — сказал
Керик. — Здесь никогда не бывало белых
тюленей, —никогда, с тех пор, как я родился.
Не смотри на него. Загоняй это стадо
четырехгодовалых тюленей. Наши люди мо-
гут ежедневно сдирать шкуры с двухсот
штук, но они еще не привыкли к работе.
Сотни довольно. Живей!
Паталамон застучал парою тюленьих пле-
чевых костей перед стадом юношей, и они
2*
— 20 —
остановились неподвижно, задыхаясь и пых-
тя. Но когда он подошел ближе, они трону-
лись, и Керик погнал их от морского берега
внутрь острова, при чем они даже не стара-
лись вернуться назад к товарищам. Сотни и
сотни тысяч других юношей, видели, как их
гонят, но, не обращая на это никакого вни-
мания, продолжали свои игры. Один только
Котик встревожился и стал расспрашивать,
что это значило, но ни один из его товари-
щей не мог сказать ему ничего определен-
ного; он узнал только, что люди каждый
год гоняют по этой дороге тюленей в тече-
ние шести недель или двух месяцев.
— Я пойду за ними, — сказал он и по-
спешил за стадом.
— Белый тюлень идет за нами, — закри-
чал Паталамон. — В первый раз тюлень идет
сам на бойню.
— Тс! Не смотри назад, — сказал Керик. —
Не было бы худо! Нужно будет потолковать
с шаманом.
Расстояние до деревни было не более
полумили, но пришлось употребить на доро-
гу целый час. Керик знал, что если тюлени
будут итти слишком скоро и разгорячатся,
— 21 —
то, когда с них будут сдирать шкуры, они
будут рваться на кусочки. Итак, они ме-
дленно подвигались вперед, а за ними шел
взволнованный и изумленный Котик. Ему
казалось, что он очутился где-то на краю
света, хоть рев из „детских" тюленей позади
него раздавался так громко, как грохот по-
езда в тоннеле.
Наконец, Керик остановился, сел на мох,
вынул грубые металлические часы и дал стаду
отдохнуть в течение получаса. Потом пришли
десять или двенадцать человек, и у каждого
из них была огромная дубина в три или
четыре фута длины с железным наконечни-
— 22 —
ком. Керик указал им на несколько штук
тюленей, из которых одни были еще слиш-
ком разгорячены, а другие — искусаны това-
рищами. Люди оттолкнули их от стада своими
тяжелыми сапогами, сделанными из морже-
вой шкуры. Тогда Керик сказал: „Начинай-
те!" И люди быстро согнали тюленей в ку-
чу. Спустя минут десять, Котик уже не мог
узнать своих товарищей, потому что шкуры
их, начиная от носа до задних плавников,
были содраны, сняты и свалены на землю.
Для Котика этого было вполне достаточно.
Он повернулся и загалопировал к морскому
берегу; его молодые, только что пробившие-
ся усики ощетинились от ужаса. Пробежав
несколько времени (тюлень может бежать