Маркус КасБелый волчонок
Глава 1
— Если мой сын умрёт, я вырву тебе сердце, жрица, — где-то совсем близко клокочет яростью женский голос. — Сделайте всё возможное. А потом и невозможное. Он должен выжить.
Я не могу открыть глаза, только чувствую, как из тела уходит жизнь. И слышу шорох одежды, шарканье ног. Кто-то пыхтит над ухом, переворачивая меня на спину.
Хочется добавить, что в дополнение вырву, например, ещё и печень, если меня не спасут, но сил не хватает даже стонать. Сознание стремительно угасает. Умирать я не хочу. Больше, чем в предыдущий раз. А ведь это случилось буквально только что…
В прошлый раз, перед тем как умереть, говорить я мог. Точнее даже орать. Что я и делал, кроя моих убийц всеми известными мне ругательствами. И новых успел придумать парочку. Но внимания на меня обращали не больше, чем на муху, неизвестно как пролетевшую в стерильную комнату Лаборатории.
Так что перед моими глазами пролетела не вся жизнь, а только трёхэтажный мат в адрес Лидеров и всех тех, кто на них работает. Моих бывших коллег. Я ещё заканчивал орать «… вашу мать», когда очутился в огромном тёмном зале. Эхо от моих последних слов разнеслось высоко вверх.
«Мать, мать, мать…» продолжало звучать какое-то время, пока я удивлённо оглядывался.
Слева и справа из мрака выступали плотные ряды колонн, охватов в пять, не меньше. Их вершины тоже скрывались в темноте, как и то, где эти ряды заканчивались. В нескольких метрах впереди стоял… кто-то.
Мозг не сразу сообразил и сопоставил размеры, и я принял это за человека. Трёхметровая фигура, укутанная в чёрный плащ с капюшоном, скрывающим лицо. А рядом — белый волк. Ростом с меня.
В голове промелькнула мысль, что меня накачали чем-то, чтобы не орал так душевно. И я брежу — странно, реалистично и детализировано.
Но я слишком хорошо ощущал горячий воздух на лице и слышал еле уловимый древесный запах. Что-то шуршало в тенях позади колонн. Волк дышал, негромко похрипывая.
— И где я? — я попытался изобразить спокойный интерес.
Получилось высоковато. Не пропищал конечно, но хотелось по-увереннее.
— У западных врат, — ответили мне из тени под капюшоном.
Голос, скрипучий и мрачный, резанул слух. Эхо поскакало по своим обширным владениям.
— Это, конечно, всё объясняет, — не удержался я от сарказма.
— Тебе, человек, возможно и нет. Но это ответ на твой вопрос, — опять бахнуло мне по ушам.
— Кто ты? И что дальше? — я поморщился. Это как общаться с ржавой подлодкой.
— Я — Страж весов. Ты пока не достоин предстать перед Судом Владыки запада. Но получишь ещё один шанс и отправишься в мир, где попытаешься заслужить это право. И тогда, узнав имена сорока двух богов, ты откроешь врата.
Я дождался, пока стихнет скрипящее эхо.
— Чего?
Фигура колыхнулась, волк склонил голову набок, разглядывая меня как забавное насекомое. Глаза животного горели ярким голубым светом. Я поёжился. Надеюсь его интерес ко мне не гастрономический.
— О, Великая девятка, ну откуда столько дебилов… — вдруг совершенно нормальным голосом проворчала темнота из под капюшона, даже эхо пропало. — Попробую объясниться на твоём, птичьем. Слушай, долбоящер. Тебе не повезло и ты сдох. Глупо, нелепо и так далее. Потом порефлексируешь. Мне не повезло, и попал ты сюда. И сейчас отправишься в другой мир, один из моих любимых, тут тебе повезло. И опять не повезло, потому что если не узнаешь имена богов и сдохнешь опять — то попадёшь…
— Куда попаду? — протупил я, ошалев от такой перемены стиля общения.
Отреагировать на движение в мою сторону я не успел. Лишь моргнул и, когда снова открыл глаза, то был уже совсем в другом месте. В мире слабо различимых движущихся теней. Что там конкретно шевелилось, я разглядеть не мог. Да и вряд ли стоило.
Но, что бы там ни жило, в этой серой тьме, воняло оно как неживое. Приторный запах тухлятины был настолько силён, что заслезились глаза. Тяжёлый воздух давил, мешая вздохнуть.
Один из смутных силуэтов сформировался в щупальце и оно коснулось моей руки. Я заорал от острой боли — словно на меня вылили кипящее масло. И тут все закончилось. Я вернулся назад.
— Достаточно? — в голосе существа, устроившего мне эту короткую экскурсию, послышалась усмешка.
Я побоялся, что голос выдаст меня и молча кивнул. Адреналин бешено стучал в ушах. В мир Лавкрафта мне не хотелось от слова совсем. Спойлер был крайне хреновый. Хватило нескольких секунд в этом беспросветном ужасе. Всё понятно — постараемся не тупить.
— Отлично. Значит, мы пришли к взаимопониманию. Не справишься — демоны миров хаоса будут тысячелетиями питаться твоей болью и ужасом. Справишься — отправлю в тот мир, который ты сам выберешь.
Кнут и пряник, прекрасно. Никогда не любил этот метод.
— Я смогу вернуться обратно, в свой мир? — вежливо, как смог, спросил я. Даже голос не дрожал, хоть фантомная боль и не отступила.
— Ты хочешь вернуться туда, где тебя убили? — удивился капюшон и не дал мне ответить: — А, месть. Краткий миг удовольствия. Что же, дело твоё. Повторяю — отправишься туда, куда захочешь. Если справишься.
— И в какой мир я попаду сейчас?
— Он во многом похож на твой, человек, — снизошло существо до пояснений. — Но боги не оставили его, как мир, откуда ты пришёл. Поэтому он развивался иначе. И сейчас тебе будет дан единственный выбор. Сила или знания?
— И то, и другое можно? — обнаглел я.
Ну а что? Вдруг можно, а я такой шанс просру. Гигант покачал головой, волк фыркнул и отвернулся. А я задумался. Знания и привели меня сюда. Не помогли они и распознать предателя.
— Сила, — решил я и спохватился: — А как иначе мир развивался?
— Сейчас и узнаешь… — уклончиво ответили мне и так я оказался в чужом, умирающем теле.
Из забытья меня выводят голоса. В ушах гудит, тело затекло и память не торопится объяснять, где я и что со мной. Сначала я вообще не могу разобрать ни слова и кажется, что это чужой язык. Но в голове постепенно проясняется.
— Тебе не обязательно проводить тут столько времени, — в мужском голосе звучит недовольство. — Его жизни больше ничего не угрожает. У нас есть и другие обязательства.
— Я буду там, где считаю нужным, — женский я узнаю — она называла меня сыном и грозилась кого-то убить. Её голос смягчается: — Извини. Я слишком долго ждала его возвращения. И сразу чуть не потеряла.
— Я понимаю тебя, дорогая, — мужчина тоже меняет тон на более тёплый. — Мы знали, что ритуал посвящения может быть опасен. Я тоже беспокоился. И пусть случившееся во время ритуала действительно необычно, но наш сын выжил — это главное сейчас.
Ясно, мать склонна к гиперопеке. Отец вроде адекватный. Надеюсь, в маменькиного сыночка играть не придётся, такое у меня точно не получится. Надо разобраться, как себя вести. Каким бы ни был новый мир, сомневаюсь что тут нормально относятся к захватчикам тел.
Я решаю и дальше притворяться, что не пришёл в себя. Надо обдумать стратегию поведения. Но меня тут же предаёт новое тело — онемевшие конечности начинает отпускать. Я непроизвольно дёргаюсь и открываю глаза.
Просторная светлая комната, вроде жилая, на больничную палату не похоже. Передо мной стоят двое. Не старики, лет по сорок, может чуть больше. Сколько же лет мне?
Женщина в строгом платье, современном. Такое вполне может быть и в моём мире. Немного полновата, но все ещё благородно красива.
Мужчина, в белой рубашке и тёмных брюках, идеально выглаженных. Прямая спина, поднятая голова, взгляд, осанка — всё выдает в нём военного.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, опередив шагнувшую ко мне мать.
— Я… — в голове проносятся мириады идей и ни одной достойной. — Где я? Кто вы? Я… я ничего не помню.
Чёрт, вариант вырывается не из лучших. Я изображаю страдальческие муки на лице. Язык заплетается, в горле выжженная пустыня, тут и притворяться сильно не надо. Ох, если потеря памяти не прокатит…
— О, боги, — женщина прикрывает рот рукой. — Всё хуже, чем мы думали.
— Спокойно, — хмурится мужчина. — Целитель предупреждал, что такое возможно. Маловероятно, но возможно. Не волнуйся, — он обращается ко мне. — Ты в безопасности, дома. Мы твои родители и поможем со всем разобраться. А пока отдыхай, набирайся сил.
Что-то меня цепляет в его властном голосе и пронзительном взгляде. Я ему сразу верю. Надо будет осторожнее с этим мужиком. Такой поможет, догонит и ещё раз поможет. Я закрываю глаза, делая вид, что засыпаю.
— Пойдем, пусть поспит, он очнулся, значит всё будет хорошо, — тихо говорит отец.
Шаги, звук открывающейся и закрывающейся двери. Я лежу еще минут пятнадцать с закрытыми глазами, на всякий случай. Иногда я слишком паранойю, но хоть сейчас это к месту.
Всё тихо, и я решаюсь — приоткрываю один глаз. Никого, можно изучить обстановку. Беглый осмотр ничего не даёт. Белые стены, высокие потолки, мебель — не старинная, но явно недешёвая. Похоже на дорогую гостиничную спальню, не особо обжитую.
Странно, если я дома, то есть, у себя — где хоть какой-то намёк на мою персону? Или тут так принято? Или это не моя комната? Вопросики… Поднимаюсь и подхожу к окну.
Этаж третий, большой парк, за ним набережная. Судя по зелёным деревьям и траве сейчас на поверхности лето. На той стороне неширокого канала пятиэтажки. Один в один исторически сохранённая Петроградка. Похоже на древний Санкт-Петербург, каким он был лет за двести до агломераций. Если бы не одно но…
В мареве позади домов виднеются колонны огромного храма. На его фоне дома кажутся игрушечными. Плоская крыша без крестов и куполов, но предназначение строения сомнений не вызывает. Это что за…?
Я утыкаюсь носом в стекло и пытаюсь рассмотреть горизонт — справа, вдалеке, виднеется ещё один храм. Кто у нас там был? Викинги, нет… О, римляне. Или греки. Похоже на них, хотя и мощновато конечно. Тут прямо гигантомания натуральная.