Не отпускает меня долго. Это же какой размах для творчества у Богдана. Если взять Каритского и растянуть действие на толпу, то легко можно избавиться от целой вражеской армии. Неэстетично, но очень эффективно.
— Можешь одолжить? — меня посещает подлая идея.
— Да забирай вообще, с глаз моих. Уничтожать жалко было, материал потратил, да и камень редкий. А видеть его не могу. Он будто… попахивает. А тебе зачем? — Покровский подозрительно смотрит, опомнившись.
— Есть у меня один шутник, любитель нагнать страха. Пусть сам разок обосрётся.
— А, ну ладно, это можно, — он мстительно улыбается, видимо и самого задрали шутники. — Только не говори никому откуда.
— Честное княжеское. Тебя не сдам, — клянусь я.
Так над братом издеваться, конечно, немного чересчур, но он реально задолбал меня пугать и потом откровенно радоваться. Ответка ниже плинтуса, но пусть в следующий раз задумается, что ему ещё прилететь может.
— Дай только на тебя перестрою, — он кладет амулет на ладонь, протягивает мне и выжидающе смотрит. — Положи руку сверху, ты чего?
— А, прости, — делаю вид, что задумался и выполняю.
Богдан прикрывает глаза, что-то неразборчиво бормочет. Ничего не происходит, но парень открывает глаза, поворачивает ладонь и довольно улыбается:
— Готово. Достаточно капли силы для запуска. Но смотри, в теории, чем больше силы ты в него зальёшь, тем сильнее будет эффект.
— В теории? — я смотрю на амулет, ну хоть совсем небольшой, с полмизинца.
— Испытал я его один раз только, — снова краснеет он. — И вбухал случайно… Короче я пытался тут его поправить, но не получилось. Морион намертво запечатал плетение.
Киваю с важным видом, словно все понял. Морион, наверное, это этот тёмный камень. Где бы по артефакторике книжки достать? Я благодарю, обещая быть осторожнее, и убираю амулет в карман.
А мы приступаем к созданию артефакта с кодовым названием «Светлячок».
По задумке Покровского, он должен аккумулировать в себе силу окружающих и выдавать чистый её поток. Чем больше людей вливают в артефакт силу, тем сильнее этот поток. Сильно задел его тот демон в храме, в общем.
Первый разносим к тем самым тварям хаоса. Ни я не рассчитываю вливаемую силу, ни Богдан. Он хоть не специально, н-да.
Бахает прилично и мы, слегка обуглившиеся, прерываемся на кофе, запоздало вспомнив о технике безопасности.
Второй подход делаем уже в сварочных масках, рукавицах и тяжёлых передниках, отрытых из какого-то угла.
Из-за громоздкой экипировки движения становятся неуклюжими и мы снова проваливаем эксперимент. Скидываем это всё себя обратно в пыльный угол и окутываемся силовой защитой.
И у нас получается. Нечто. Этот застывший плевок металла артефактом назвать стыдно. Но все символы, по словам Богдана, на своих местах и плетение устойчиво. Я ему верю, хотя проверять опасаюсь.
Покровский тоже не спешит воспользоваться своим великим творением и мы договариваемся, что испытаем его завтра. И где-нибудь за городом. Подальше. На том и расходимся.
И, пока я иду, уставший, грязный, но довольный, по тёмному парку к семейному храму, меня осеняет идея. Как можно воспользоваться Поиском пути и получить ответ хоть на один из тревожащих меня вопросов.
Глава 18
Идея посещает совершенно идиотская и опасная. Проследить за Панаевским.
Я прямо слышу вопли в своей голове — богатый мат деда и угрозы кары всех богов Верховной. Всё, как я люблю.
Но, во-первых. Пока мы колдовали с Богданом, я понял как мне воспользоваться символом сокрытия и стать буквально невидимкой. Не физически, увы, но максимально незаметным.
Потому что во-вторых. В голове наконец уложились все эти туманные речи жриц про границы, буквальность и прочую нематериальную хрень.
Здоровяк-артефактор лихо орудовал воплощениями символов и пусть ни одного из них запомнить не удалось, но главное я понял — границ и правда нет. Если совсем условно — как ты думаешь, так оно работать и должно. Со своими ограничениями и в пределах общего принципа, но тем не менее.
Посетившее озарение меня окрыляет, и мне не терпится проверить свою безумную теорию. Если всё, что я себе навоображал, правда, то силу мне отсыпали всё же неслабую. Но сначала надо подготовиться.
— Неужели решил прийти на ещё одно ночное дежурство? — Антея встречает меня у храма.
— Нет, хотя, честно говоря, хотелось бы, — вежливо ей кланяюсь. — Мне нужен доступ в библиотеку и тихое место.
Жрица подозрительно рассматривает меня и словно принюхивается своим острым хищным носом. Вряд ли она может мне отказать, но сомнения гложут.
— Хорошо, я дам тебе всё необходимое. И оставлю одного. Но самого к книгам не подпущу. Скажешь, что принести.
Вот хтонь, я-то надеялся посмотреть что там есть вообще. Теперь придётся как-то объяснять, не вдаваясь в подробности зачем.
Антея приводит меня в храмовую библиотеку, хотя я уже знаю путь. Меня тянет к этим книгам, и сила сама указывает дорогу. Провожу первый эксперимент, сплетая еле заметный молочный след силы с символом сокрытия.
Жрица, идущая впереди, удивлённо оглядывается на меня и хмурится, мотая головой. Похоже, я пропал с её радара. Отлично, хоть и не вовремя спалился. Но и Поиск пути больше не тянется под её ногами, уходя вперёд по коридору.
— Какие книги тебе нужны? — не теряя времени, задает она вопрос, пока мы идём.
— Сводная информация по родовым символам и знакам. А также по умениям и призывам, всем, какие когда-либо были в нашем роду.
— Ты решил на месяц засесть в храме? — она качает головой. — Да и зачем тебе столько… Всё равно не поймёшь.
— Мне нужно иметь представление, я не собираюсь это всё сразу учить, — упорствую я.
Антея ещё что-то неразборчиво ворчит себе под нос, но хоть не отказывает. Подозреваю, что она принесёт мне сильно «облегчённые» варианты.
Жрица отводит меня в главный зал, уже закрытый для посетителей. Приносит мне несколько книг и сообщает, что раз в час будет заходить для обхода, а так зал в моём распоряжении.
Я усаживаюсь на пол, прислоняюсь к подножию. Необычное ощущение — тихо, прохладно, приглушённый свет и мерное гудение силы, исходящее от статуи. Приятно.
Кажется мне это или нет, но незримое присутствие бога-волка помогает сориентироваться в потоке информации.
В роду у Белаторских явно было немало шпионов. Умения-то соответствующие. Помимо поиска пути — взлом замков, ночное зрение, обострённый слух, детектор лжи и эмпатия. Идеально для разведки и грабежа.
С боевыми скромнее. Никакой ярости и гнева, только временное ускорение и защита. Единственное, что заинтересовало — Волчья кровь. Поднятие боевого духа, а по сути режим берсерка. С пометкой: «Редко» и «В крайних случаях».
Практической информации ноль, только непонятные для меня пояснения типа: «При пр. обстоятельствах», «Открытый», «Закрытый» и «Да хранят вас боги».
Последняя пометка нашлась рядом с описанием умения очень далёкого предка. Он мог вызвать моровое поветрие и за раз угробить сотни, а то и тысячи. Неизвестный комментатор добавил ещё: «Возм. проклятие» и «Возм. связь с СТ?».
Одним из всадников Апокалипсиса становиться меня не прельщает. Больше никакой жути в списке достижений рода нет.
Нахожу я и основные умения с упрощённым, но хоть каким-то, принципом действия. В первую очередь меня интересовал поиск человека. Как ментальная связь, но без связи.
Там всё оказалось просто, представляешь человека, привязываешься по особенностям и видишь: «При пр. обстоятельствах». Что за обстоятельства, непонятно. Но главное — местоположение так не найти, только человека на уровне жив/нет.
Непонятно, как находил меня брат. И что-то мне подсказывает, что он не объяснит, спроси я в лоб. Значит, будем комбинировать.
Мне надо лишь попытаться объединить сокрытие, поиск пути и поиск конкретного человека.
Испытываю на Покровском. Если что-то пойдёт не так, то с ним мы сможем договориться.
Картинка мутная, различимая в общих чертах. Богдан душевно дрыхнет на просторной кровати, подушка на полу, из под одеяла торчит пятка, которой он дёргает во сне.
Всматриваюсь и даже начинаю слышать храп. Чувство направления такое сильное, что подмывает двинуться с места. Даже невольно поднимаюсь на ноги.
Отключаюсь от здоровяка, мысленно пожелав тому приятных снов, и переключаюсь на брата. Тот стоит на террасе, уперевшись руками в перила и смотрит в ночное небо.
Рядом, в тенях, чья-то фигура. Её не разглядеть, только по очертаниям ясно, что женская. Поспешно отворачиваюсь, отзывая поиск. Ещё не хватает подглядывать.
Неужели все из нашего рода так умеют? Правда, чувствую я себя уже изрядно вымотанным, всего лишь два коротких поиска и на меня наваливается тяжесть. Н-да, круглосуточное наблюдение так не организовать.
Ладно, погнали.
Сосредотачиваюсь на образе Панаевского. Тёмные настороженные глаза, перекошенный уголок губ, взъерошенные волосы. И сила — мутная, неприятная. И этот зверёк ещё, ну чисто песец, а не гепард.
Удерживать перед глазами и его образ, и символ сокрытия, оказывается не просто. Зажмуриваюсь и почти перестаю дышать. В ушах звенит.
Сначала приходит ощущение, где он сейчас. Почти центр города, южная часть, между храмом Маат и Центральным вокзалом. Какие-то загаженные дворы, двухэтажные длинные полуразрушенные дома.
Ба, да это же корпуса и проезды Апраксиного двора. Исторически стрёмное место, Апрашка и тут не отличается благоустроенностью.
У нас его в шутку называли Двором чудес, как те древние парижские кварталы, заселенные всяким сбродом. И в этом была лишь доля шутки.
Видение мечется среди корпусов и находит цель. От неожиданности я закашливаюсь.
Панаевский не один. Перед ним на стуле сидит бледная до полусмерти Илена Каритская, окутанная серым туманом силы.
Он что-то злобно ей говорит, целиком разобрать не получается. Только обрывки фраз «ты признаешься», «долго мучаться» и прочие угрозы.