Поспать удаётся пару часов. Кира отводит меня в свою крошечную комнату-келью, где мы и остаёмся почти до рассвета. И тут, на узкой неудобной кровати, под сохнущей на натянутых веревках моей одежде, лимит доверия к жрицам был немного восстановлен.
Просыпаюсь ещё засветло от нежных прикосновений. Кира лежит на моей груди и задумчиво водит пальчиком по синякам и ссадинам.
— Да простит нас Уамти за эту ночь… — шепчет она.
Имя бога, перед которым предстоит ответить за то, что мы сегодня творили, бьёт по пяткам, прокатывается болью снизу вверх и затихает высоким звоном в ушах. Ооох, я к этому никогда не привыкну.
— Жаль, не могу помочь тебе с этим, — девушка, видимо, принимает мои дёргания на счёт потревоженных ран. — При храме есть целитель, но если ты не хочешь, чтобы тебя нашли, к нему идти нельзя.
— Почему?
— Твоя сила, — хмурится Кира. — Во время лечения тебя узнает по силе любой, даже самый слабый целитель. Перед взором Хака никому не скрыть свою суть.
Плохая новость. Я-то надеялся найти хоть подпольного лекаря, в существовании которых я не сомневаюсь. Боль в бедре может помешать в самый неподходящий момент.
Да и полушептать-полухрипеть надоело. Голос восстанавливается медленно. Горло уже не раздирает от каждого вздоха, но и говорить нормально не получается.
— Почему ты думаешь, что я не хочу, чтобы меня нашли? — ко мне возвращается подозрительность.
— Надеюсь ты это несерьёзно, — она подпирает голову руками, упираясь локтями в мои ноющие ребра и чуть надавливает. — Ты же не считаешь меня дурой? Ты явился среди ночи, раненный и без голоса. И закрытый так сильно, что даже боги тебя не найдут. Ты был готов отказаться от моей помощи и сбежать. Так от кого ты скрываешься?
— Скажем так — ото всех, — ни слова лжи. — Ты права, я очень не хочу, чтобы меня нашли. Прямо сейчас, по-крайней мере. И если тебя спросят…
— Да кто же меня спросит? С чего жрице Эрнутет знать, где княжич Белаторских?
— Ну а если всё-таки спросят? — настаиваю я.
Кира для меня тёмная лошадка, играющая по своим правилам, которые мне пока не понять. Но её словам я верю. Возможно, из-за клятвы. А возможно потому, что она не старается в чем-то меня убедить или доказать. Просто сообщает, спокойно, без лишних эмоций.
— Я храню множество тайн, Игорь. Сохраню и твою. Я отвечаю только перед богиней. Её же заботит лишь защита и процветание народа. И если Эрнутет благоволит тебе, значит ты того стоишь. Мне этого достаточно.
— Благоволит мне? — я удивляюсь.
Она уже упоминала веление богини. Но я подумал, что это не в буквальном смысле. А на прямые вопросы о богах и их желаниях тут реагируют импульсивно.
— Чему ты удивляешься? — девушка поднимается с кровати и начинает одеваться. — Не думаешь же ты, что я пошла бы против воли богов ради ночи с тобой?
Я приподнимаюсь, наблюдая за ней. Гибкое стройное тело в свете ночника вызывает желание, не смотря на усталость и удовлетворение. Кира замечает мой жадный взгляд и довольно улыбается.
— Даже не думай. Мне пора готовиться к утренней службе, — она задумывается на мгновение. — Ты можешь остаться тут, если не будешь никуда выходить.
— Спасибо. За всё. Я бы остался, и тебя бы оставил, и надолго. Но мне надо уходить.
— Тогда поторопись, пока все спят. Жрицы не болтливы, но чем меньше людей тебя увидят, тем лучше. Я провожу тебя до выхода.
Я понимаю, насколько было тепло и душно в комнате жрицы, едва переступаю порог. И вдыхаю прохладный, чистый после дождя, воздух. Небо плотно затянуто низкими облаками, постепенно светлея.
Жрица отпускает меня после долгого поцелуя. Она останавливается, лишь когда это рискует перерасти в нечто большее. Теперь эта блуждающая улыбка на припухших губах доставляет мне особое удовольствие.
Я быстро пересекаю пустырь, не оглядываясь. Шаги человека, прятавшегося за колоннами храма, я услышал сразу же. Он идёт следом тихо, но недостаточно для спящего города.
Сворачиваю за край забора, выходя на улочку. И резко разворачиваюсь, сталкиваясь нос к носу со своим преследователем.
Бледное испуганное лицо. Чуть ниже меня ростом, худощавый. Ровесник. Он трясется от холода, боги знают сколько он там выжидал в одной лёгкой рубашке. Одет с иголочки и из под манжеты виднеется край родового браслета.
— Чего? — сиплю я, немного расслабляясь, парень не призывает силу, да и выглядит довольно жалко.
— Ты… Ты кто вообще? — выдает мне дрожащим голосом это чудо.
— А ты кто? Это ты, вообще-то, за мной шёл.
— Я — возлюбленный старшей жрицы третьего круга! — гордо заявляет он, задрав подбородок. — А ты её недостоин!
Приехали, влюбленный фанатичный юнец. О таких воздыхателях намекал мне дед? Предостережение я тогда так и не понял. Желаний валяться в ногах и обивать пороги ради одного взгляда Киры, у меня не возникает.
Она, безусловно, божественно хороша. И эта ночь мне запомнится надолго. Но сходить из-за этого с ума? Н-да.
— А она-то сама знает, что ты её возлюбленный? — вежливо интересуюсь.
— Не знает… — неожиданно сразу сдаётся парень и сникает. — Но я же… Но ты! Как это возможно, чтобы она и с…
— С кем? — усмехаюсь. — Со сбродом, швалью, плебеем? Это ты хотел сказать?
— Нет, я… — несчастный краснеет, бледнеет и покрывается пятнами. — С обычным человеком, вот что я хотел сказать. А то, что говоришь ты — низко.
Боги, что за наивная простота! Аристократ плетётся за мной, печально вздыхая. Надо его сбрасывать с хвоста, такое сопровождение будет привлекать внимание. Я останавливаюсь, он налетает на меня, отскакивает и бормочет извинения.
— Тебя как зовут то?
— Игнат Вяземский, второй вну… — невнятно отвечает парень, прерывается и вздыхает.
Не последний род в столице, насколько помню. Хорошие боевые умения, служат в стрелковом корпусе императорской армии. Но на молодого бойца этот возлюбленный совсем не тянет.
— Послушай, Игнат, — игнорирую я его вопросительный взгляд и не представляюсь. — Я тебе, конечно, сочувствую. Но ты либо уже признайся девушке, либо найди другую. А лучше займись чем-нибудь полезным. Спортом, например. Отлично помогает избавиться от лишних мыслей.
— Ты говоришь, как мой отец, — морщится парень. — Мол, строевая подготовка из меня всю дурь выбьет. Ничего он не понимает. Я люблю её!
— Ну так добивайся, — пожимаю плечами.
— Чего? — глаза его расширяются и он пару секунд хлопает ресницами. — Добиваться жрицы Эрнутет? Чтобы вместо благословения богини получить её проклятие? Ты с ума сошёл?
Да это этот мир с ума сошёл. Возмущение Игната вводит меня в ступор. А он даже преображается от нахлынувших чувств — спина выпрямляется, глаза горят. Того и гляди ударит посмевшего сказать такую глупость.
Ещё бы понять — это настолько неприлично или просто невозможно? Но запала Вяземского хватает ненадолго, он моментально успокаивается.
— Так, давай отойдём, — я указываю в сторону домов, ранним утром прохожих нет, но лучше не рисковать.
— Ограбишь меня? — обречённо спрашивает он, опуская плечи.
Сумеречного кота тебе за пазуху, парень! Хочется хорошенько встряхнуть его. Ну как можно быть таким тюфяком, обладая силой?
— Да не собираюсь я на тебя нападать, — раздражённо хриплю, оттаскивая его в в подъездную арку. — Боги, что творится в твоей голове? Ты же одарённый.
— Использовать дар богов против обычного человека — низко.
Вот заладил, низко да низко. Нашёл время для благородства.
— Ничего недостойного в выживании нет. А если бы я напал на Киру? Тоже сомневался бы?
— Да как ты… — Игната раздувает от ярости, вот-вот лопнет.
— Ладно, успокойся, защитник, — хлопаю его по плечу и он тут же сдувается. — Я ни на кого не нападаю. Но ты подумай на досуге о своей принципиальности. Она либо есть всегда, либо нет её вообще. Ты мне лучше скажи, зачем тебе жрица? Ради благословения?
— Нет! — возмущённо протестует Игнат. — Я не такой, как остальные. Мне нужна Кира, а не её дар. Она же такая… Такая… Ну ты знаешь.
— Знаю, — киваю я, снова вгоняя его в краску. — И что же у неё за дар, который тебе не нужен?
Он недоверчиво на меня смотрит, потирает лоб и, делая скидку на мой видок, всё-таки объясняет:
— Благословение удачей Эрнутет. Редкий дар, которым жрица может поделиться с самыми, кхм, приближёнными. Говорят, даже смерть обходит стороной тех, кого коснулась богиня через своих жриц. Ты что, не знал? Как ты вообще с ней… Не понимаю.
Хтоническим елдаком меня по лбу! Он серьёзно? Судя по его важному виду — вполне. Даже голос дрожит от восхищения. Теперь понятно, почему у Киры никогда не будет отбоя от страждущих.
И немного проясняется её странное поведение. Так меня что, благословили через секс? Или как это вообще происходит? Вот так неожиданная… удача.
Ночью ненасытную красавицу сияние силы окутывало не раз. Но размышлять об этом тогда было некогда. В один момент её сила перешла на меня, прошла насквозь. Ощущение, словно тебя поместили в ванную с горячим тягучим мёдом, м-м-м…
Я отвлекаюсь от приятных воспоминаний и вижу непонимающие глаза Игната.
— И надолго это благословение? — задаю ему главный вопрос.
— По-разному. Бывает на день, бывает и на неделю, если вместе с ритуалом. Так раньше благословляли воинов перед решающими битвами. Но таких ритуалов давно не проводят, это… — Игнат смущается. — Старые традиции.
Представляю, какие вакханалии устраивали в храме плодородия. Оригинально. Интересно. И ясно, почему толпа воздыхателей. Один раз можно извернуться и соблазнить, а вот увлечь надолго сложнее.
А если там ещё и проклятие в противовес… Запоздалый холодок пробегается по спине. Ладно, я хоть не ударил в грязь лицом. Наслушался я за ночь многих слов, но проклятий среди них точно не было.
— Ну что же, спасибо за информацию.
— Я пойду? — с надеждой спрашивает Вяземский.
— Иди, иди, — усмехаюсь. — И в твоих же интересах молчать о том, с кем и когда ты видел жрицу Эрнутет.