Как Гриша умеет обижаться — менты прекрасно знают. Однако своего лица терять они не собирались. О возможной обиде узнал мэр и скомандовал — нечего меня отвлекать от важных дел из-за пустяков. О таком ответе Грише сообщили с радостью на лице. Еще бы, теперь вместо ГАИ Березовский будет обижаться на мэра. И он обиделся.
Пенчуку было бы проще купить Грише любую таратайку, лишь бы предотвратить последующие события. Нет, Гриша не стал устраивать общегородской террор и другие вендетты, он просто ушел в отпуск. Вместе со всеми своими легальными предприятиями, наплевав на потерянные доходы, облагаемые налогами. Правильно, его люди уже позабыли, в каком году отрывались от производственной деятельности для отдыха. Очень скоро до горсовета народных депутатов дошло: было бы гораздо легче, если бы Березовский сорвал свою ярость, элементарно пристрелив кого-нибудь.
Будущие солидные налоги от его предприятий давно в бюджет заложены, и, если они не работают, значит этим потенциальным бабкам полный капут. А сегодня в дуршлаге меньше дырок, чем в городском бюджете, и где набраться денег на зарплату врачам, учителям и прочей недобитой интеллигенции? Котя и тот встревожился, а Березовский продолжает заботиться о хорошо оплачиваемом отдыхе своих людей, провоцируя революцию местного пошиба.
— Прошу вас, сэр, — протягиваю Березовскому бокал с янтарной жидкостью. — Лед желаете?
— Ты бы поинтересовался, вдруг гость чего другого хочет, — принимает выпивку Гриша.
— Вместо льда?
— Вместо виски.
— Гриша, ты меня просто обижаешь. Где ж это видано, чтобы инглишмен пил что-то, кроме старого доброго виски? Ну, разве что ром, однако ты его не любишь. Я-то твои пристрастия знаю.
— Да? Ну тогда будь здоров, — залпом осушает свою порцию мой гость и командует:
— Повтори. На два пальца.
Плеснув чуть большую дозу, огорченно замечаю:
— Извини, бармен из меня паршивый.
— Ничего, справимся. И не только с виски.
— Я не против. Гриша, насчет завтра хотел бы тебя попросить…
— Знаю, чего хочешь. Котя — хороший парень, но переть против характера… Безнадега это, вот что тебе скажу.
— И все-таки, вяжи забастовку. Предстоят серьезные дела.
— У нас? Какие проблемы, не первый раз вместе, сработаем, а на них мне забить большой…
— А Гершкович?
— На него — нет. Но он сильно правильным делается. Не по-людски.
— Гриня, да ладно тебе. И так доктора отощали.
— Кому ты пену гонишь? Можно подумать, они с зарплаты живут. Если б не более серьезные дела, я бы сам в стоматологи пошел. Или хирурги. Особенно у нас. Бабки берут как за границей, зато лечат… Как там, но в прошлом веке.
Я снова наполнил бокалы, пальца на четыре, однако Гриша не стал возражать, лишь попросил разбавить виски тоником.
— Ну хорошо, — неожиданно буркнул он, чокнувшись со мной, — может, я завтра подобрею. Посмотрим по их поведению.
— Это тебе решать, — окончательно успокаиваю Березовского и перевожу разговор на более существенную тему. — Гриша, что это за счетная палатка открылась в стенах нашего парламента?
— Не уверен, что парламента, — после некоторого раздумья сказал Березовский и стал демонстративно раскуривать трубку «Данхилл».
— На чем основываются твои сомнения? — спросил я, однако Березовский, как положено коренному южноморцу, отвечает вопросом на вопрос:
— А чего тебя это интересует?
— Врать тебе не хочется, а правду сказать не могу, — откровенно признаюсь своему весьма информированному собеседнику.
— Я тоже не все могу…
— Понимаю, вдруг в той палатке закрутятся твои интересы?
— Плевать мне на их выверты, — откровенно признается Гриша, — ложил я на них с большим прибором… Но… Иногда, сам понимаешь, я должен… Налей еще… Вот у тебя тоже партнеры есть… Ладно, спрашивай. Что смогу — отвечу.
— Спасибо.
— Пока не за что.
— Тогда повторю вопрос о твоих сомнениях.
— Расклад интересный. Вот в Англии, например… Ну и хрен с ней… У нас же парламентарий может быть еще и министром, усекаешь?
— А кто пропихивал этот закон?
— Группа «За рыночные действия и общественное согласие».
— Кто именно?
— Особо активничает глава агентства по инвестиционному развитию Мельник.
— Он самостоятельный человек?
— Какая самостоятельность у народного депутата, который в нагрузку еще и чиновник? Или наоборот… Сейчас все так запутано.
— Ты конкретно не ответил…
— Большего не дождешься, — решительно отрезает Березовский. — Только не вздумай ехать на него. Дня не проживешь. И вообще, это не его работа.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, в тебя же стреляли… А он мужик корректный. Почти самостоятельный.
— Как Арлекино?
— С Арлекиной и без твоих понтов все ясно. Его рано или поздно найдут. Был человек, стал дешевка.
— Ссучился?
— Не без того. Доказать невозможно, иначе… Он, скотина, одну девочку забеспредельничал до упора. Еле отмазался, падло. Вор выискался, ни разу у хозяина не был… А за ту девочку я бы сам его опустил. По закону.
— Какую еще девочку?
— Еле отмазался, кто-то прикрыл. С самого верха. Иначе даже ему труба… Сука! Ей лет тринадцать было. Этот скот ее плеткой лупил. До смерти. Кончал под ее крики… Ничего, я отвечаю, рано или поздно он нарвется. Уважения к нему у деловых уже ноль. Это я тебе говорю. Если бы он кому-то сильно не потребовался, я бы его сам… За шиворот, на толковище. За беспредел. По справедливости. Распрыгался не по чину, наверняка может лапу в бабки грева пускать… Но крысятничество доказать… Ладно, пусть пока живет. Одной поганью больше-меньше, особой рояли не играет.
— Арлекино каким-то образом может быть связан с Мельником?
— Вообще-то может. Тут все так повязаны… Но я не знаю. Хотя вряд ли…
— То есть?
— Без комментариев.
— Хорошо. Арлекино может понадобиться Мельнику?
— На кой ляд ему такое говно? Тем более Мельник к силовым структурам никогда не имел отношения… Слушай, если с Арлекиной что случится… Это будет по справедливости. Только учти, у него всегда в рукаве крапленый туз.
И тут я задал вопрос, который приберегал напоследок. Самый важный для себя вопрос, чтобы в дальнейшем Березовский не смог упрекнуть в том, что я хоть на йоту затронул его интересы:
— Кто держит на плаву Мельника?
Гриша поднял бокал вверх, пристально посмотрел на остатки виски, допил их и сказал:
— Кто-то из прежних. С большим стажем. Не по партийной линии.
— Ты бы мне сильно облегчил жизнь, если бы сказал, кто именно.
— Не знаю. Мне это неинтересно. Как и их палатка. Понял?
— Мы всегда понимали друг друга, Гриша.
— И помогали. Если что — звони в любое время.
— Даже когда ты доказываешь мисс декабрю, что круче мужика она не встречала? — я попытался завершить разговор в шутку, однако Гриша вполне серьезно заметил:
— Даже тогда. До завтра.
Березовский — серьезный парень, однако заручиться его действенной поддержкой я предпочел бы в самом крайнем случае. Не потому, что после буду считать себя чем-то обязанным Грише, а оттого, что давным-давно, с безотцовского детства, привык рассчитывать исключительно на собственные силы.
Гриша лишь подтвердил мои предположения, не больше того. Об искусственном спутнике Мельнике данные на дискете более чем подробные. Интересно, кто не просто вывел на орбиту этот спутник, но и не дает ему упасть, учитывая трудовые подвиги народного депутата?
Три года назад он внезапно становится вице-премьером, и единственное, что натворил этот парламентарий полезного на своем ответственном посту перед внезапной отставкой, так срубил шестьдесят миллионов долларов. По тем временам сумма, будоражащая воображение самых крутых людей страны. Тогда Мельник провел заседание Валютно-кредитного совета, на котором было решено предоставить финансовой корпорации «Минор» правительственные гарантии для получения ею американского кредита на шестьдесят миллионов.
Самое интересное, что в документах было сказано — кредит предназначается для развития малого бизнеса, отчего тогда гарантом сделки должно выступать именно государство? Как бы то ни было, американские лимоны предназначались для распределения среди многих коммерческих структур. Однако несмотря на все это, деньги получает исключительно «Минор» при полных государственных гарантиях и при полном отсутствии даже экспертной оценки бизнес-проекта «Минора», без которой невозможно даже строить намеки на получение такого кредита.
Тем не менее правительственные гарантии сыграли свою роль в даже фиговым листом не прикрытой операции. Однако американцы отчего-то вместо живой валюты выделили электронику, лекарства и другие товары народного потребления. Правильно, на других условиях загранице работать не просто, они нам деньги давать до сих пор не слишком рискуют. Другое дело, когда не кто-нибудь, а правительство помогает их бизнесменам сбыть свою продукцию, нарастить производство, оставить себе кредиты, а нашему издерганному обществу — долги. Вернее, долг в шестьдесят миллионов долларов.
Эти деньги в виде товаров почему-то попадают не в корпорацию «Минор», а в одноименную фирму, которой руководил некий бывший инженер Игнатов вместе с соучредителем, отставным слесарем Поповым. Распродав на тогда еще полупустом рынке дефицитные товары, учредители фирмы растворились в неизвестном направлении. Когда речь зашла о возвращении долга, оставшиеся при фирме сотрудники отвечали чистую правду: откуда мы знаем о каких-то кредитах при государственных гарантиях? Действительно, таких фирм по стране тысячи, и как на них сотрудников — всезнаек напастись? В том числе и в банке, где «Минор» открывал аккредитивы; вдобавок господин Мельник уже оставил пост вице-премьера и принялся более активно появляться на заседаниях парламента, куда он прежде являлся исключительно в свободное от основной работы время.
А это самое время на месте не стояло, пускай Мельник законы сочиняет, но кредит американцам вернуть нужно. По такому поводу было принято воистину золотое решение — отдать долги за счет централизованных средств Министерства финансов. И тут в дело вмешался давным-давно потерявший свою должность Генеральный прокурор. А потому справедливость восторжествовала, и Высший арбитражный суд удовлетворил иск Генпрокуратуры ко всем «Минорам» поголовно: выкладывайте шестьдесят миллионов зелени. Так разве эти самые «Миноры» против? Только вот обстоятельства их м