— Их любимые заходы, — спокойно заметил один из соавторов сценария документальной ленты. — Орут, суки, гоняют пену. Наловчились понты давить…
Я решил доказать, что и без этих пояснений немного разбираюсь в киноискусстве:
— Понятно. Всех стоять, где их стояло! Шаг в сторону — побег, прыжок на месте — провокация, стреляем без предупреждения… Ой, смотри, Костю аж зашатало от перепуга…
— Он им еще не то устроит! — режиссер мгновенно поднял актерский рейтинг директора фирмы, — смотри, в боковой карман лезет, менты его крутят…
— Чего это он?
— Хреново у него со здоровьем, за таблетками полез… Ага, вот тебе картина поголовного шмона без шухера. Так едут на продавщиц, видишь, какие морды? Хорошо быть ментом, а… Ты только прикинь, как девки перехезали, хотя за ними ничего нет. Падло буду, они уже готовы отсосать, чтоб мусора отлипли. И дать понятым подставным… Два стукача в верхнем квадратике, срисовал? Агентура херова… О, самое интересное, ключ от сейфа требуют… А Косте, базара нет, плохо, дальше некуда, он тоже требует… Врача. Караул, говорит, загибаюсь… Но менты его додавливают: колись, сука, где ключ? А Костя им еле понтит — хер его знает, помираю, моя кровь — на ваших лягавых ушах, псы позорные…
— Так и сказал?
— Он им еще не то говорил… Менты оборзели вконец… Хоть бы кто Косте за такие слова по рылу дал. Даже не лупят, представляешь, до чего обнаглели, козлы гребаные? Во, смотри, всю фирму переворачивают, ключ им надо… Ну еще чуть… Вот елдаки, он же не в Костика кармане… Горячо, горячо… Холодно, мудозвоны… Во, давай, давай… Есть! Смотри, какая морда счастливая…
— На доску ментовского Почета просится, — помогаю таперу.
— Куда она просится? Она просто нарывается на перо… Да, смотри! Сейф открывают, а там… Ой, видишь их хари? Гора гондонов вместо жмени зелени, попухнуть можно… А Костя уже сознание теряет… Люблю я это дело, шепчет — и на пол… Ага, девки хай подняли, руководитель ихний деревянный бушлат примеряет, спасайте, кто может. Сос! А ментам — уже отсос! Зырь, один из покупателей, профессор медицинский, между нами, сейчас менты за это узнают… Пульс надыбал, сердце мацает… Во как орет, жалко, не слышно… «Скорую», мать вашу, вафлежуи, а то Снежанка траур оденет.
— Это доктор так орал?
— Нет, это я стебусь. Профессор такие термины из себя выдавливал — я их под пытками не повторю… Ты на мусоров смотри… Они еле до себя доходят… Ага, начинают оглобли заворачивать… Теперь у них другая мечта. Не Костю захомутать, а сексота благодарить. И, конечно, до стукачка добраться. Ты теперь на их морды смотри… Так, тут тоже можно вырезать… Вот и «скорая»… Ага, Костя совсем плохой, у него давление больше, чем двести… Я думаю, столько химии сожрал. Потарабанили на носилках, как жмура… Все, кина конец.
— Ну как?
— Ничего.
— Хорошего?
— Не нарывайся на комплименты. Это твоя работа, ты за нее зарплату получаешь… Ладно, не дуйся, фильм хороший, работа оператора отличается новизной… Премию получишь. За высокий вклад в развитие отечественного киноискусства. Я так понимаю, сегодня в Южноморске, кроме тебя, никто кино не снимает. Это когда-то наша киностудия на весь Союз гремела…
— А теперь она в гробу гремит костями, — самодовольно погладил живот волосатой лапой главный инженер и снова заржал.
— Ты чего такой веселый?
— Так мусора мало того… Нет, ты врубись — даже их меченая зелень… Тоже тю-тю, с концами. Им только за это яйца оборвут. Не отходя от ментовской кассы… Это еще не все… У Рябова вторая серия есть. Там борода-сексот колется, как провоцировал Костю на валюту. И кто ему приказал это сделать.
— Он что, Хлудова не боится?
— Хлудов далеко, а Рябов рядом. Вместе с компетентными товарищами Сергея Степановича. Надо помогать ментам очищать их ряды от всякой гадости…
— Да здравствует спецподразделение «Тайфун», следящее за чистотой ментовских рядов! — провозгласил я, разливая коньяк по фужерам — Их блестящая операция войдет в аналоги борьбы с отдельными негодяями, опозорившими высокое мусорное звание.
Впрочем, что делать дальше — решать Рябову, в хлудовской линии я только на подстраховке. Итак, менты без постановления прокуратуры устроили обыск на фирме, довели директора до больничной койки, более того, по старой памяти сработали с подставой, хотя сейчас это им категорически запрещается, но по-другому они все равно не умеют. Вот ты и приплыл, отважный старлей, дальше, как говорится, некуда. Впрочем, одну интересную деталь по поводу этого кино я сумею сообщить Сереже, с которым мы теперь уже на все сто процентов поменялись ролями.
35
Рябов заявился ближе к ночи и безмолвно рухнул в кресло у камина. Я отложил в сторону томик Вазари, сбросил с ног клетчатый плед и ласково заметил:
— Сережа, ты сейчас кое-кого явно напоминаешь.
— Ты тоже, — отозвался Рябов, зевнул и спросил: — Здесь молоко за вредность наливают?
— Смотря по какому поводу… Не боись, я стакан с этим пойлом на твою голову ставить не собираюсь, пусть даже напомнил тебе Вильгельма Телля.
— Да нет, ты мне тестя своего напомнил. Точно так, как он…
— Старик не любил сидеть у камина, Сережа, — серьезным тоном отвечаю Рябову.
— Зато он в плед кутался. И…
Рябов пристально посмотрел на меня и ошарашил по-настоящему:
— Налей кофе. Иначе точно будешь меня сравнивать с Гусем.
— Не наоборот? — въедливо спрашиваю Рябова, протягивая руку к фарфоровому кофейнику. — Ты же этот напиток именуешь исключительно отравой… Да, Гарик обиделся, что ты на его именинках не побывал.
— Малый не догадывается, как его папа любые именинки в поминки превращает? — пробормотал Сережа и залпом осушил мейсенскую чашку с едва теплым «мокко».
— Слушай, ты чего Вышегородского вспомнил?
— Да так, просто.
— Понимаю, мы же как бы поменялись ролями на этой операции. Потому, Рябов, просто так ты даже в сортир не ходишь, а?
Сережа вспомнил, как именно с помощью этой фразы попытался выяснить, отчего я задумался по поводу старинного охотничьего поверья, и усмехнулся.
— Хорошо. Давай по порядку, — помассировал затылок Рябов, потребовав кофейной добавки.
— Рябов, ты боишься уснуть за вертолетным штурвалом?
— Две ночи не спал, — серьезным тоном ответил Сережа. — Сейчас поговорим. Ты будешь думать, а я в койку. На бреющем полете. Вертолета нет. Уже. Кто-то капнул воякам, что один начальник смены аэродрома сдал в аренду вертолет. За наличный расчет, разумеется. Арлекине, понятное дело.
— Ну и что? Арлекино, даже если до очной ставки дойдет, в чем, конечно, я сильно сомневаюсь, все равно ему в морду плюнет и скажет: господа, этот вояка врет.
— Правильно. Тем более, у Арлекино железное алиби, — снова улыбается Рябов. — Правда, менты знают, чем железнее алиби, тем…
— Ты завязывай аналогии проводить. Оно у меня супержелезное… Так что с вертолетом?
— Нашли вертолет. Вернее, его остатки вместе с сильно обгоревшими трупами…
— Куделя и его бандиты?
— …а стволов при них… — блаженно прикрыл глаза Сережа. — Один точно грязный… Скорее всего, угнали вертолет, но не справились с управлением. Уголовники, чего с них взять…
— Кроме анализов…
— Экспертиза, конечно, будет, — спокойно подтвердил Рябов. — Угонщики погибли во время взрыва машины.
— При чем здесь Арлекино? Ты же говоришь об угоне вертолета.
— Сам подумай. Угнать его с режимной территории практически невозможно. Следовательно, угон был сымитирован. Если так, то остальное, как говаривал Леонард Павлович, не суть важно.
Рябов уже во второй раз назвал имя моего тестя, однако я решил не демонстрировать свое нетерпение.
— Сережа, а кто грохнул Гуся?
— Иди знай. Может, внутрибригадные разборки? Судьба группы Кудели намекает и на это. Гусь поцапался с Арсеном. Больше того, он слишком многим насолил в этом городе.
— А Квач торжественно клянется отомстить?
— Правильно. Только сейчас меня интересует другое. Фирма «Виртус» закрылась. Директор в больнице. Менты нарушили социалистическую… тьфу! Налей еще кофе. Значит, менты нарушили законность. Твое решение?
— Пока его принимать рано. Только прерогатива в выводах будет принадлежать тебе. Да, вот что, торговый оборот ныне неработающей из-за ментовского беспредела фирмы застрахован в международной компании «Томас». На небольшую сумму в три миллиона долларов.
— С ментов, что ли, их получать собираешься?
— При чем здесь я? Страхователь их получать будет. Как именно — не наша забота. Но ты не волнуйся, «Томас» свои бабки получит. Если, конечно, ты не примешь другого решения.
— По Хлудову?
— Захочешь — и по диспетчеру.
— Он здесь ни при чем. В случае с «Олли» Хлудов сработал по распоряжению Арлекино.
— А во всех остальных?
Рябов вздохнул, поставил чашку с недопитым кофе на столик и пожаловался:
— Между нами, я уже туго соображаю. Завтра, на свежую голову. Да, вот что. Исполнительный директор «Олимпа» уверен, что на тебя снова готовится покушение.
— Ты надоумил?
— И даже не в связи с группировкой Гуся, — как ни в чем не бывало продолжил Сережа, доказывая тем самым, что он действительно подустал.
Рябов вздохнул, извлек из бокового кармана конверт и бросил его на журнальный столик.
— Любуйся! В твоем вкусе.
Действительно, в моем. На фотографии запечатлена роскошная блондинка с великолепной грудью, сидящая у стойки бара. Бриллиантовые серьги и перстень на правой руке лишь дополняют красоту дамы, а кроме этих украшений, ее наряд составляют черные ажурные трусики.
— Понравилась? — спрашивает Рябов.
— Ты еще спрашиваешь. Познакомишь?
Сережа посмотрел на меня с явным недовольством.
— У нее без тебя кавалеров хватает. Возьми следующий снимок.
Безропотно подчиняюсь указаниям коммерческого директора. Девушка у стойки бара уменьшилась в размерах, зато по бокам от нее выросли две фигуры. Вот оно что, красавец Арлекино в белоснежном костюме и какой-то тип со слегка смазанной мордой. Наверняка дернулся во время съемки.