— Хорошо. Подождите меня в машине, потолкуйте о деталях, мне надо выдать ценные указания.
— Ясно, — сухо заметил коммерческий директор, подымаясь из кресла. — Хочешь повидать свою бледную копию.
— Сережа, решение по нему принимал ты. При чем здесь мои устремления? — иронически замечаю, выходя вместе с ним в приемную. Рябов с некоторой долей негодования покачал головой и отправился вслед за своей делегацией.
— Мариночка, — кладу на стол секретарши плотный конверт, — свяжись с Дюком. Передай ему премию за восьмисвечник.
— Бойко звонил.
— До моего особого распоряжения пусть все вопросы адресует коммерческому директору, — принимаю воистину мудрое решение и, выйдя в коридор, направляюсь прямиком на взрыв хохота, раздающегося из кабинета главного инженера. Рванув на себя дверь, окутываюсь клубами табачного дыма и являю себя, подобно старику Хоттабычу, тем более, чего-чего, а бутылок здесь в избытке.
— Здравствуйте, — попытался дернуться навстречу ко мне Константин, но чуть было не рухнул на пол. Я пристально посмотрел на шефа отдела брокеров и поинтересовался:
— А где твой специалист по собачьим пакетам?
Голубенко почему-то сперва снял очки, а затем предельно ясно ответил:
— Мотается за товаром… То туда, то сюда. То туда, то сюда…
— Туда, сюда, обратно, тебе и мне приятно, — оценил деловые способности Наташи главный инженер и предложил:
— Выпьешь?
— Да! — с ходу поддержал его начальник отдела снабжения, наливая коньяк мимо фужера. — Я это… в лучшем виде… Их всех… Покажу!
Судя по всему, реабилитационный курс лечения этого сердечника проходит в лучших традициях фирмы.
— Голубенко, ты мои указания насчет переброски товара выполнил? — стою на страже интересов дела не менее твердо, чем главбух, споенный всего одной рюмкой.
— Да, а потом… — мучительно сморщил нос шеф отдела брокеров. — Костя же вернулся…
— Я больше не буду! — на всякий случай заорал отставной резидент.
Главный инженер тут же доказал — из всех присутствующих он еще в состоянии понимать, что происходит вокруг:
— Ну надо же отметить, — попытался он оправдать свое обычное поведение, — мы их так причесали…
— Это точно, — поддерживаю его, глядя на пытающегося встать из кресла Константина. — В лучшем виде. Если б не вы, ребята, я бы давно помер от скуки при виде трезвого образа жизни. Костя, ты поведай, надеюсь героически вел себя в ветеринарной лечебнице?
— В лучшем виде! — взвизгнул начальник отдела снабжения. — У, сука! Я ей…
— Это ты о жене, что ли? — невинным голоском спрашиваю у бывшего разведчика.
— Нет, она… да, а та сука… В жопу… Вот…
Главный инженер заржал еще до того, как Константин захлопал длинными ресницами своих кукольных глазок и отправился мордой в тарелку с весьма скромной закуской.
— Я все сделал, как ты сказал, — продолжал давиться смехом главный инженер. — Это Костя придумал…
— Наверное, придется с завтрашнего дня изъять твою серебряную флягу, — рассуждаю вслух, глядя на мирно засыпающего шефа отдела брокеров.
— Что я такого говорил? Я работал над кино? Так, — начал загибать свои гиббоновские пальчики главный инженер. — Ты сказал: прикрытие в больнице — моя задача. Сказал или нет?
— Да.
— Я его и прикрыл. Все.
— Все? Выкладывай, что эта дрянь малая сотворила. Смотри, если что, я за возможные последствия с тебя спрошу.
— Ничего он не придумала… то есть, придумал.
— Ну да. Так я и поверил. Ржал, как мустанг при виде водопоя…
— Так это я вспомнил… Мы Костика грамотно опекали. В больнице…
Я сделал вид, будто не заметил, как главный инженер почти твердой рукой плеснул в свой фужер не больше ста граммов драгоценной влаги. Да, если он именует начальника отдела снабжения Костиком, значит тот успел сотворить какую-то необычайную пакость, о которой мне не ведомо. Интересно, кто теперь вместо греков от него застонал?
— Давай рассказывай, — будоражу единственного в этом кабинете сотрудника, способного хоть что-то соображать. — Иначе премию выпишу.
— Я отвечал за Костю. Чтобы все было тип-топ. Мы цинковали его круглые сутки, чуть зад ему не вытирали. А он же, хоть инфаркт, утомился валяться и… — главный инженер снова зашелся в хохоте.
— Все, я пошел. Награждаю тебя по итогам годовой работы лишением премии.
— Стой! — мгновенно начал трезветь отставной кинорежиссер. — Ты чего? Костя просто лапнул медсестричку, культурно предлагал ей отсосать…
— Прямым текстом?
— А какая разница? Нет, он же как-то культурно бакланил. Лепилы в той больнице уже полгода сосут лапу, он же не просто так… Хотя медицина у нас на шару бесплатная, сто баксов ей давал… Вот сука! Да за такие бабки в городе очередь бы стояла… Врубился? Эта сука в белом халате — монополист. Кроме ее, там такие хари, у больного не встанет… Да, а она Косте говорит: «Иди в жопу!» Прикидываешь, такое нести до больного. У него же градус под мышкой увеличился… тем более, я ему там бухать — ни-ни. Да, смотрю, Костя после борзости этой суки аж в морде похудел. Ну, мерекую, помрет, так ты же с меня три шкуры спустишь… Да, ты сказал, чтоб у него был режим наибольшей благополучности? На ему режим. Мы создали. Как было приказано.
— Дальше. — Дальше все путем. Чтоб Костя не нервировался. Прихватили ее женишка-фраерка… Потом эта сука перед Костей винтом ходила. Ой, извините, не ходите в жопу… Да, а Костя говорит — нет, пойду. И сходил! Она даже уже бесплатно предлагалась, а наш больной ни в какую. Не дам на клык, и все. Чисто обиделся…
— И чем эта обида кончилась?
— Как положено, она ответила за свое горбатое слово. Сказала же ему идти туда, вот Костя ее и запендюрил. Исключительно в зад, как сама нарывалась, сука. Будет знать, как больных нервничать. Ты что, в натуре, меня премии лишаешь?
— Нет, это шутка. Приятно было узнать, каким образом Костя использовал нашу повышенную заботу о его слабом сердечке. Выходя из офиса, окончательно понимаю: мой чиновник для особых поручений ничего из ряда вон выходящего не совершил. Если бы не любовно-воспитательная выходка, впору задуматься — а вдруг Костя по-настоящему заболел? Этого еще не хватало, учитывая, что генеральный менеджер до сих пор в кровати валяется.
Я сел в машину рядом с Рябовым. На заднем сидении удобно расположились слегка повеселевшиий Юрик и его супруга.
— Поехали, — скомандовал сам себе Рябов, и автомобиль плавно тронулся с места.
Сережа всегда ведет машину медленно, однако сейчас он куда-то явно торопился.
— Нам направо, — подсказала ему Оля, однако коммерческий директор не свернул, а продолжал гнать в одному ему известном направлении.
— Ребята, небольшой крюк нужно сделать, — пояснил Сережа, подъезжая поближе к бульвару. — Так, здесь нет. Поехали дальше.
— Что ты ищешь? — любопытствую я.
— Не «что», а «кого», — весьма доходчиво объясняет Рябов. — Есть! Юра, узнаешь мужика в лохматой шапке?
— Да, — весьма живо, хотя и односложно отозвался директор фирмы «Олли».
Рябов светился от радости, словно этот мужик бежал по направлению к нашей машине, сжимая в зубах бриллиант «Великий почин».
На самом деле, чмур в лохматой шапке гнал в совершенно противоположную сторону вслед за каким-то облезлым цуциком. За ним во всю прыть отпущенных природой моторесурсов семенила старуха, явно рисковавшая сорвать дыхание. Потому что даже сквозь закрытые стекла автомобиля был слышен ее хриплый вопль «Помогите!», повторяющийся с завидной периодичностью. Мужик в лохматой шапке наконец-то изловил сбежавшую от бабаньки собачонку, сунул ее к себе под мышку и что-то стал объяснять запыхавшейся старухе, активно демонстрируя повязку на свободной от животного руке.
— Вот они, деньги в бюджет, — прокомментировал Сережа. — Все думаю, куда собачьи будки подевались? Значит теперь животных отлавливают, экономя бензин. Без сачков. И другого гицельского оборудования. Так, порядок, бабка собачку выкупает. Квитанцию не зажиливает? Нет, выдает. Вот что значит честный человек.
— Так пригласи его к себе на работу, — буркнул я.
— А в чем дело? — робко любопытствует Юра.
Дело в том, что теперь владельцы собак активно покупают совки и пакеты для дерьма, — пояснил Ланде Рябов и обратился ко мне:
— А на работу я его, к сожалению, пригласить не могу. Знаешь, во сколько нам его новое место обошлось?
— Почему он здесь? — полюбопытствовал директор фирмы «Олли».
— Действительно, — поддержала мужа Оля.
Я зябко пожал плечами, потому что, в отличие от господ с заднего сидения, с точностью до цента знал, во сколько мне обошлось новое рабочее место мужика в шапке.
— Догадался? — игриво ткнул меня локтем в бок Рябов.
— И даже готов прослезиться, — не разделяю его настроения. — Я просто рад за блестящее продолжение карьеры в несколько ином качестве. Господин Хлудов сам в отставку вышел, или ты его сюда переводом определил, оказал высокое доверие на самом ответственном участке борьбы за чистоту общества… Юра, мне кажется, за такой спектакль, ты должен поднять названную мной процентовку…
— Нам так тоже кажется, — ответила Оля.
Рябов почему-то промолчал, не решился раскрывать профессиональные тайны в присутствии подзащитных.
— Да, самая дорогая должность в городе, — пробормотал я. — В прежние времена место секретаря райкома стоило куда дешевле.
— Интересно, сколько? — полюбопытствовал Юра.
Настроение у господина Ланды, в отличие от моего, заметно улучшилось. Может, действительно поднять планку цены крыши, чтобы он не сильно радовался?
Рябов сперва тронул машину, а затем задушевно поведал:
— Должность секретаря райкома стоила сто штук. Почем нынче место дежурного по собачьему дерьму — наша маленькая тайна.
— Может быть, зайдете? — неуверенным голосом предложила Оля, когда Рябов притормозил возле одного из домов неподалеку от нового места работы зарекомендовавшего себя борца с экономической преступностью.