Тем не менее картина продолжала оставаться загадочной. Кто сразил убийцу вождя? Здравый смысл говорил индейцам, что какой-то человек пережил схватку, в которой погибли остальные.
Если это панис, то как мог он уйти, не захватив с собой трофея, который на всю жизнь прославил бы его имя, – как мог он не снять скальпа с черепа вождя?
Если это был вакой, то где он и кто он?
Все эти вопросы индейцы задавали друг другу шепотом. Ответить на них не решался никто. Между тем к толпе присоединялись все новые и новые всадники. Вновь и вновь звучала над телом вождя заунывная песня.
Когда наконец все воины племени вакоев собрались около мертвеца, один из них выступил вперед. Тотчас же воцарилась гробовая тишина.
– Вакои! – сказал индеец. – Печаль вселилась в наши сердца как раз в тот день, когда нас посетила радость. Торжество наше отравлено горечью. Мы лишились отца и брата. Наш великий вождь, которого мы все так любили, умер. Увы! В ту самую минуту, когда победа улыбнулась нам, к вождю нашему подкралась смерть. Сердца его воинов полны печали. Долго будет скорбеть о нем осиротевшее племя. Вакои! Наш вождь не остался неотомщенным. Убийца лежит у его ног, пронзенный стрелой и залитый кровью. Кому из вас мы обязаны этим?
Тут оратор замолчал, как бы ожидая ответа. Но ответа не последовало.
– Вакои! – продолжал он. – Мы лишились нашего любимого вождя, и сердца наши исполнены печали. Но все же отрадно думать, что смерть его не осталась неотомщенной. Вот лежит убийца нашего вождя. С головы его еще не снят скальп. Кому из наших храбрецов принадлежит этот трофей?
Говоривший опять сделал паузу. И опять ответом ему было молчание.
Сиболеро молчал так же, как и все остальные. Не зная языка вакоев, он ничего не понял из того, что сказал оратор. Ему было ясно, что речь идет о погибшем вожде и о сражении, но точный смысл произносимых слов ускользал от него.
– Братья! – снова начал оратор. – Я знаю, что смелые люди скромны и не имеют обыкновения хвастать своими подвигами. А свершить это дело мог только истинно смелый человек. Пусть он откроет нам свое имя. Вакои будут благодарны тому, кто отомстил за смерть их возлюбленного вождя.
Но опять ни одного звука не послышалось в ответ.
– Братья-воины! – продолжал оратор, повышая голос и внимательным взором окидывая толпу. – Я сказал, что вакои будут благодарны смельчаку, совершившему этот подвиг. Старинный обычай повелевает нам избирать вождей из среды самых храбрых воинов нашего племени. Я предлагаю избрать нового вождя тут же, на месте, не медля ни минуты, стоя на земле, пропитанной кровью его предшественника. Я подаю свой голос за воина, совершившего этот подвиг.
И он показал на труп сраженного стрелою паниса.
– Я тоже подаю голос за мстителя! – крикнул кто-то из присутствующих.
– Я тоже! – сказал второй.
– Я тоже! Я тоже! Я тоже! – один за другим воскликнули вакои.
– Принесем же торжественную клятву, – сказал оратор, – в том, что воин, которому принадлежит этот трофей… – он вытянул руку, указывая на голову убитого паниса, – является отныне вождем племени вакоев.
– Клянемся! – воскликнули индейцы.
Каждый из них приложил при этом правую руку к сердцу.
– Кто же наш вождь? – произнес оратор. – Мы просим его выйти вперед.
Снова наступило мертвое молчание. Глаза присутствующих тщетно искали нового вождя. Все сердца учащенно бились.
Не догадываясь, какая высокая честь выпала на его долю, Карлос держался в стороне и с любопытством наблюдал за движением своих краснокожих друзей. Ему и в голову не приходило, о чем идет речь. Наконец один из индейцев, стоявший рядом с ним и немного говоривший по-испански, объяснил ему смысл происходившего.
Молодой сиболеро собирался уже выступить вперед и признаться, что это он пронзил стрелою паниса, как вдруг один из вакоев воскликнул:
– Зачем пребывать дольше в неизвестности? Если скромность связывает язык доблестного воина, за него даст ответ его оружие. Смотрите! Эта стрела объяснит нам все!
– Совершенно верно! – подтвердил оратор.
С этими словами он подошел к мертвецу, выдернул из его тела стрелу и, высоко подняв руку, показал ее присутствующим.
Глаза индейских воинов устремились в одну точку. Со всех уст сорвался возглас изумления. На острие стрелы был железный наконечник. Таких стрел не было ни у одного из вакоев.
Карлос почувствовал на себе взгляды, полные почтения и восторга. Индейским воинам сразу стало ясно, что стрела, пронзившая убийцу их вождя, принадлежала Карлосу. Как раз в эту минуту несколько всадников осмотрели тело третьего паниса и, увидев на нем рану, нанесенную огнестрельным оружием, поспешили сообщить об этом остальным товарищам.
Итак, тайна открылась. Мстителем за вождя вакоев был бледнолицый юноша.
ГЛАВА XVII
Поняв наконец смысл происходившей на его глазах сцены, Карлос выступил вперед и через посредство переводчика рассказал, при каких обстоятельствах погиб покойный вождь и какое участие довелось ему принять в схватке.
Громкий шепот одобрения был наградой за его рассказ. Некоторые пылкие молодые воины не выдержали и, подойдя к сиболеро, стали крепко пожимать его руку. Со всех сторон звучали изъявления благодарности. Вакои отдавали себе ясный отчет в том, что они обязаны Карлосу жизнью. Выстрел из карабина, раздавшийся около полуночи и гулко разнесшийся по окрестным холмам, предупредил их о грозящей им опасности и расстроил планы противников. Если бы панисы напали на них врасплох, история этого дня кончилась бы, по всей вероятности, совсем иначе. Вместо того чтобы преследовать вакоев, северные индейцы были вынуждены обороняться. Этим-то главным образом и объяснялось их поражение.
Вакои видели также, что молодой сиболеро принимал участие в сражении. Горячая симпатия к нему уже и тогда зародилась в их сердцах. Но теперь, когда стало известно, что этот бледнолицый воин отомстил за их любимого вождя, симпатия сменилась энтузиазмом. В течение нескольких минут стоял такой шум, какого Карлос не слышал никогда в жизни.
Когда возбуждение несколько улеглось, воин, только что державший речь перед своими соплеменниками и бывший, очевидно, признанным оратором племени, снова выступил вперед. Вакои сразу замолчали. Оратор пользовался, по-видимому, всеобщим уважением. На этот раз он обратился прямо к Карлосу.
– Белый воин, – сказал он. – Я только что разговаривал с храбрецами из племени вакоев. Все мы считаем, что глубокая благодарность наша не может ограничиться одними словами. Значение совещания, происходившего на твоих глазах, было тебе объяснено. Мы торжественно поклялись, что человек, отомстивший за смерть нашего любимого вождя, будет его преемником. Произнося эту клятву, мы, разумеется, не подозревали, что неизвестный храбрец окажется чужестранцем. Теперь истина открылась нам. Должны ли мы из-за этого нарушить клятву? Можем ли мы изменить данному слову? Нет! Такая мысль не возникла ни у одного из нас. На том же самом месте, на земле, обагренной кровью любимейшего нашего брата, мы снова торжественно клянемся в верности новому вождю.
– Клянемся! – эхом отозвались присутствующие.
И снова каждый из них приложил руку к сердцу.
– Белый воин! – продолжал оратор. – Наше слово не нарушимо. Мы предлагаем тебе величайшую честь, какой, по нашим понятиям, может быть удостоен человек. Звание вождя носили до сих пор только настоящие воины племени вакоев. Ни слабые потомки великих вождей, ни их любимцы никогда еще не управляли нами. Это звание мы предлагаем тебе. Мы будем рады, если ты согласишься принять его. Чужестранец! Таким белым вождем, как ты, мы будем гордиться. Мы знаем тебя гораздо лучше, чем это тебе кажется. Мы уже слышали о тебе от наших союзников – команчей. Далеко распространилась слава сиболеро Карлоса. Говорят, ты великий воин. Мы знаем также, что у себя на родине, среди своих соплеменников, ты не пользуешься почетом. Не сердись на меня: я привык быть правдивым. Мы презираем твой народ, состоящий из одних только тиранов и рабов. Наши братья команчи очень много говорили нам о тебе. Мы знаем, кто ты. Мы знали это и тогда, когда ты впервые пришел к нам. Мы от души радовались твоему приходу. Вспомни! Мы встретили тебя как друга. Теперь ты сделался нашим братом. Если никакие узы не связывают тебя с твоей неблагодарной страной, сделайся любимым сыном племени, которое умеет помнить о благодарности. Живи с нами! Будь нашим вождем!
Как только оратор замолчал, все вакои повторили его последние слова. После этого снова воцарилось молчание.
Удивление Карлоса было так велико, что в течение некоторого времени он не мог собраться с ответом. Его в равной степени изумляли и странное предложение, сделанное ему представителем племени вакоев, и та популярность, которой, судя по словам оратора, он пользовался среди индейцев. Правда, он довольно часто имел дело с команчами, и отношения его с ними были всегда самыми лучшими. Некоторые из них даже заезжали иногда в Сан-Ильдефонсо. Но откуда могли узнать команчи о его положении среди родного народа? Впрочем, у Карлоса не было времени размышлять обо всех этих странностях. Воины племени вакоев ждали его ответа.
Молодой сиболеро не знал, что сказать им. Его, бесприютного скитальца, на минуту соблазнило предложение индейцев. У себя на родине он немногим отличался от раба. Здесь он будет правителем, вождем, добровольно избранным всем народом.
Вакоев причисляют к дикарям. Но не все ли равно? Это мужественные, благородные воины, полные здравого смысла, отваги, великодушия. Мать и сестра охотно последуют за ним… Но Каталина?.. С того момента, как в его сознании всплыло ее имя, Карлос перестал колебаться.
– Благородные воины! – ответил он. – Я понимаю, какую великую честь оказываете вы мне своим предложением. Но я не умею говорить и потому не могу выразить вам мою благодарность. Позвольте мне ограничиться несколькими правдивыми словами. Да, ваши сведения верны. Из всех моих соплеменников я один из самых бедных и самых ничтожных. Но все же узы привязывают меня к моей родной стране. Это узы сердца. И потому я должен вернуться к своим. Вакои, я сказал.