Скромная трапеза уже подходила к концу, когда до слуха Розиты и ее матери донесся какой-то необычайный звук.
– Что это такое? – воскликнула молодая девушка, поспешно вскакивая со стула.
В эту минуту поразивший ее звук вторично ворвался в открытые двери.
– По-моему, это труба, – заявила Розита. – По всей вероятности, мимо нашего дома проезжают солдаты.
Она вышла на порог, а потом не выдержала и, подбежав к кактусовой ограде, просунула голову между двумя зелеными колоннами.
Предположение ее оказалось правильным. По долине ехал отряд кавалеристов. Одноцветные мундиры и блестевшие на солнце пики придавали им эффектный и внушительный вид. В тот момент, когда глаза Розиты упали на них, они выстроились в линию и остановились около ранчо приблизительно в ста шагах от кактусовой ограды. Эта остановка, по-видимому, была не случайна.
Зачем, однако, пожаловали сюда солдаты?
Розита не находила ответа на этот вопрос. Отдельные отряды часто разъезжали по долине. Но до сих пор еще ни один из них не приближался к маленькому ранчо, стоявшему, как уже говорилось, на довольно значительном расстоянии от большой дороги. Что заставило этих всадников уклониться от обычного пути?
Не найдя объяснения мучившей ее загадке, Розита вбежала обратно в дом и поделилась своими впечатлениями с матерью. Старуха тоже очень удивилась. Появление солдат было для нее полной неожиданностью.
Розита вернулась к ограде и снова выглянула из-за нее.
Не успела она сделать это, как один из всадников – судя по изящному мундиру, это был офицер – отделился от своих товарищей и галопом поскакал по направлению к дому. В несколько мгновений очутившись у ограды, он осадил коня, приподнялся на стременах и заглянул в сад.
Бросив беглый взгляд на шляпу с плюмажем и лицо всадника, Розита сразу узнала непрошеного гостя. Это был тот самый офицер, который так нагло смотрел на нее в день праздника святого Хуана. Это был комендант Вискарра.
ГЛАВА XXII
Сидя верхом на лошади, полковник пристально смотрел на молодую девушку, стоявшую посреди маленького сада. Розита пошла к дому, но, перед тем как скрыться в дверях, обернулась, чтобы отозвать Сиболо, огромную собаку, похожую на волка, которая отчаянно лаяла на пришельца.
Услышав голос хозяйки, Сиболо послушно подбежал к ней. Он продолжал сердито ворчать и казался очень рассерженным. По-видимому, ему очень хотелось вонзить клыки в ноги лошади, остановившейся по ту сторону ограды.
– Благодарю вас, прекрасная сеньорита! – сказал офицер. – С вашей стороны было очень любезно защитить меня от этого разъяренного пса. Ах, если бы только его я должен был бояться в вашем доме!
– Чего же еще вы должны бояться, сеньор? – с некоторым удивлением спросила Розита.
– Ваших глаз, красавица! Они пугают меня гораздо больше, чем острые зубы самой злой собаки. Вы уже ранили меня ими.
– Полно, кабальеро! – ответила Розита, краснея и отворачиваясь. – По всей вероятности, вы приехали сюда не для того, чтобы насмехаться над бедной девушкой. Позвольте мне спросить вас: какое дело привело вас к нам?
– У меня нет никакого дела, прелестная Розита! Я приехал, чтобы повидаться с вами… Нет, нет, не уходите!.. У меня есть дело. Я страшно хочу пить. Я остановился здесь, чтобы утолить жажду. Не откажете же вы мне в стакане воды, сеньорита?
Последние фразы полковник произнес чрезвычайно быстро и заметно путаясь в словах. Он хотел во что бы то ни стало удержать молодую девушку, которая уже повернулась к нему спиной и явно намеревалась захлопнуть за собою входную дверь. Вискарре нисколько не хотелось пить. Он попросил воды только для того, чтобы продолжать разговор с Розитой. Закон гостеприимства не позволил ей отказать ему в этой просьбе.
Не ответив ни слова на его любезные речи, молодая девушка скрылась в дверях и через несколько мгновений снова появилась на пороге с кружкой, наполненной водою.
Приблизившись к проходу в кактусовой ограде, она подала кружку полковнику и остановилась в выжидательной позе.
Желая внушить ей доверие, Вискарра принудил себя выпить несколько глотков. Оставшуюся воду он выплеснул, а кружку протянул молодой девушке. Розита хотела взять ее. Однако полковник крепко держал кружку. Взгляд его, упорно устремленный на юную американку, горел страстью.
– Очаровательная сеньорита, – сказал он, – позвольте поцеловать ту милую ручку, которая потрудилась для меня.
– Отдайте мне кружку, сеньор!
– Сперва я должен рассчитаться с вами. Надеюсь, вы согласитесь принять это?
Вискарра бросил в кружку золотой.
– Нет, сеньор! За такие ничтожные услуги не берут денег. Давая вам напиться, я только исполнила долг вежливости. Я не возьму золотого.
В голосе молодой девушки зазвучали металлические нотки.
– Ах, прелестная Розита! Вы завладели моим сердцем, а отказываетесь от такой безделки!
– Я не понимаю вас, сеньор! Пожалуйста, возьмите ваши деньги и отдайте мне кружку!
– Вы получите ее только в том случае, если согласитесь принять червонец.
– Тогда оставьте ее себе, – сказала Розита, делая несколько шагов по направлению к дому. – Прощайте, сеньор! Меня ждет работа.
– Подождите, сеньорита! – воскликнул полковник. – Я хотел обратиться к вам еще с одной просьбой. Дайте мне огня, чтобы закурить сигару. Вот ваша кружка. Я вынул из нее монету. Простите, что я осмелился предлагать вам деньги.
Поняв, что молодая девушка оскорблена, Вискарра решил успокоить ее притворным раскаянием.
Она взяла из его рук кружку и пошла домой за огнем.
Скоро она опять вернулась с маленькой сковородкой, на которой лежало несколько раскаленных углей.
Выглянув за ограду, она не без удивления увидела, что комендант уже соскочил с седла и привязывает свою лошадь к одному из деревьев.
– Я очень устал, сеньорита, – сказал он, закуривая сигару. – Не позволите ли вы мне отдохнуть в вашем прохладном домике? Солнце жжет сегодня невыносимо.
Очень раздосадованная этой новой просьбой, Розита тем не менее не сочла возможным ответить отказом. В следующую минуту, звеня шпорами и волоча за собою саблю, комендант Вискарра вошел в ранчо.
Розита безмолвно последовала за ним. Старуха, неподвижно сидевшая в своем углу, не проронила ни слова и даже не посмотрела на полковника. Собака, глухо ворча, кинулась было к нему, но молодая девушка позвала ее. Сиболо послушно улегся на циновку и вперил злобно сверкающие глаза в непрошеного гостя.
Войдя в дом, Вискарра почувствовал себя не в своей тарелке. Он видел, что ему нисколько не рады. Никто не счел нужным сказать: «Добро пожаловать!» Старая американка не обратила на него никакого внимания. Злобное ворчание собаки показалось ему в достаточной мере знаменательным. Сомнениям не оставалось места. Несмотря на его высокое положение, он не встретил должного приема в скромной хижине.
Однако Вискарра привык не особенно считаться с мнениями и чувствами людей низшего класса. Их симпатии и антипатии весьма мало трогали его. Имея с ними дело, он заботился исключительно о собственных удовольствиях. Холодный прием Розиты и ее матери не помешал ему опуститься на скамейку так же непринужденно, как он сделал бы это в собственной квартире. В течение некоторого времени он молча курил сигару.
Между тем Розита снова уселась за ткацкий станок и принялась работать с таким усердием, как будто в комнате не было никого постороннего.
– Ах, как это интересно! – воскликнул полковник, делая вид, что работа молодой девушки занимает его. – Мне давно уже хотелось увидеть, как это делается. Вы ткете ребозо, не правда ли? Страшно интересно! Можете ли вы в один день сделать ребозо, сеньорита?
– Да, сеньор, – лаконически ответила молодая американка.
– Скажите, это бумажные нитки?
– Да, сеньор.
– Они прелестно подобраны. Вы сами придумали этот рисунок?
– Да, сеньор.
– Замечательные способности! Мне бы очень хотелось научиться вашему искусству, сеньорита.
С этими словами комендант Вискарра встал со скамейки и опустился на одно колено около ткацкого станка.
– В высшей степени своеобразное искусство! Как вы думаете, очаровательная Розита, мог ли бы я научиться ему у вас?
Услышав имя дочери, произнесенное незнакомцем, старуха, до сих пор упорно смотревшая в какую-то точку на полу, вскинула глаза и остановила взгляд на полковнике.
– Я говорю совершенно серьезно, – продолжал он. – Можете ли вы научить меня этому полезному искусству?
– Нет, сеньор, – коротко ответила Розита.
– Уверяю вас, я довольно способный ученик. Мне кажется, уже удалось кое-что усвоить. Надо взять эту штучку… – полковник слегка наклонился и одновременно дотронулся и до челнока, и до пальцев молодой девушки, – и просунуть ее между нитками. Не так ли?
Тут страсть окончательно вскружила ему голову, и, совершенно перестав владеть собою, он поднял глаза на зарумянившуюся Розиту и продолжал шепотом:
– Я люблю вас, милочка! Поцелуйте меня! Поцелуйте меня хотя бы разочек!
И, прежде чем она успела ускользнуть от него, он крепко обхватил ее обеими руками и поцеловал ее прямо в губы.
Молодая девушка громко вскрикнула. И тотчас же из угла раздался другой крик, еще более громкий и отчаянный. Старая американка вскочила со своего места и, как разъяренная тигрица, бросилась на офицера. Длинные, костлявые пальцы ее вытянулись и вцепились ему в горло.
– Пустите! – крикнул он, пытаясь оттолкнуть ее. – Пустите, черт побери! Пустите! Если вы сейчас же не оставите меня в покое, я убью вас на месте!
Но старуха продолжала трясти его за горло, разрывая воротник и эполеты.
Однако острее и страшнее ее ногтей оказались зубы громадного волкодава, который не замедлил прибежать ей на помощь и схватил полковника за ногу.
– Ко мне! – завопил обезумевший от боли Вискарра. – Сержант Гомец! Ко мне! Измена! Скорей на помощь!
– Будь проклят ты, низкий гачупино! – крикнула старуха. – Зови! Зови своих подлых приспешников! О, если бы здесь был мой храбрый сын! Если бы муж мой был еще жив! Тогда ты не переступил бы живым через порог опозоренного тобою дома. Прочь! Иди к своим побланам и к своим любовницам! Я выгоняю тебя!