И вот теперь Розита спасена. Подумайте только! Спасена благодаря стараниям этого самого коменданта, пославшего в погоню за индейцами целый отряд драгун. Великодушие Вискарры восхвалялось на все лады. И такого человека Карлос хотел убить! Негодяй! Разбойник! Как приятно будет увидеть его болтающимся на виселице! Когда же наконец удастся арестовать его?
Таковы были чувства громадного большинства населения. Их не разделяли только бедные тагносы и некоторые революционно настроенные креолы, от всей души ненавидевшие испанскую тиранию.
Вполне естественно, что антипатия к Карлосу невольно переносилась и на его несчастную сестру.
В том, что она его сестра, не сомневался никто. Между тем лишь немногие из присутствующих знали Розиту в лицо. До праздника святого Хуана брат ее, ставший теперь знаменитостью, очень редко появлялся в Сан-Ильдефонсо. Но в тот день его видели все. Сходство между ним и Розитой сразу бросалось в глаза. Светло-золотые волосы, белая кожа и яркий румянец на щеках, столь обычные для других стран, в Мексике считаются величайшей редкостью. Воззвания, расклеенные на стенах и заборах, подробно описывали приметы «убийцы». По тем же самым приметам ничего не стоило узнать его сестру. К тому же нашлись люди, вспоминавшие, что во время состязаний она выделялась своей красотой.
Она и теперь была очень красива. Но румянец на щеках ее заметно побледнел, и в глазах появился какой-то странный лихорадочный блеск. На обращенные к ней вопросы она или не отвечала вовсе, или отвечала невпопад. Минутами ее губы кривила жалкая улыбка. Она упорно молчала. Время от времени с уст ее срывались невнятные восклицания. Чаще всего она говорила об «индейцах» и «дикарях».
– Сошла с ума! – шепнул один из зевак соседу. – Ей, по-видимому, все еще чудятся индейцы.
Возможно, что Розите и в самом деле чудились индейцы. Во всяком случае, она смутно сознавала, что ее окружают враги.
Алькад спросил, нет ли среди присутствующих друзей или родственников несчастной, которые согласились бы взять на себя дальнейшие заботы о ней.
Одна молодая поблана заявила, что хорошо знает «бедняжку» и охотно отвезет ее домой.
Эту девушку сопровождала смуглолицая метиска, по всей вероятности, ее мать. Алькад доверил юную американку попечениям обеих женщин. Толпа тотчас же рассеялась. Каждый спешил возвратиться к своим обычным занятиям.
Розита и ее спутницы свернули в узкую боковую улицу, ведущую в предместье, населенное исключительно беднотой. Миновав его, они обогнули поле и прошли еле заметной тропинкой через чаппаралл. Недалеко от опушки стояло маленькое, грязное ранчо. Через несколько минут после того, как женщины вошли в него, к воротам подъехала телега.
Взяв молодую девушку за руку, поблана заботливо помогла ей усесться, а затем уселась и сама.
Не успели они расположиться на мягком сене, покрывавшем дно телеги, как пеон, сидевший на передке, стал понукать волов… Пробравшись через чаппаралл, он выехал на большую дорогу и направился к дальнему концу долины.
Поблана с состраданием смотрела на свою спутницу, стараясь устроить ее как можно удобнее и всячески проявляя доброе отношение к ней. Тем не менее все поведение ее доказывало, что она видит Розиту в первый раз в жизни.
Когда они отъехали приблизительно на милю от города, их догнал какой-то молодой всадник. Он скакал во весь опор. Его красивый выхоленный мустанг невольно обращал на себя внимание. Крутые бока благородного животного ровно вздымались, шерсть блестела, прекрасные глаза были слегка налиты кровью.
Подскакав вплотную к телеге, юный всадник приказал кучеру остановиться. При первом же звуке нежного серебристого голоса всякий догадался бы, что этот всадник – женщина. Тонкие черты лица, шелковистые волосы и белая кожа изобличали в ней «сеньориту». Но на расстоянии ее легко было принять за мужчину. По плечам ее развевался обыкновенный плащ, широкополое сомбреро закрывало блестящие черные волосы, рука непринужденно держала поводья. Как и все мексиканские девушки, прекрасная незнакомка ехала верхом по-мужски.
– Как, это вы, сеньорита? – удивленно воскликнула поблана, почтительно кланяясь молодой девушке.
– Неужели ты не сразу узнала меня, Хозефа?
– Нет, сеньорита, не сразу. Да и как узнать вас в этом костюме?
– Полно! На мне самый обыкновенный костюм.
– Каррамба! Вам совсем не подходит носить его, сеньорита!
– Этот костюм сослужил мне хорошую службу. Ни один из знакомых, которых я встретила по дороге, не узнал меня. Ха-ха-ха!
Молодая девушка весело рассмеялась.
– Бедняжка! – продолжала она совсем другим тоном, бросив соболезнующий взгляд на спутницу Хозефы. – Сколько страданий пришлось ей испытать! Как мне жаль ее! Боюсь, что люди на этот раз не солгали, и она действительно сошла с ума. Но какое поразительное сходство с…
Эта фраза осталась неоконченной. Забыв о присутствии Хозефы и пеона, прекрасная сеньорита принялась думать вслух. Слова о поразительном сходстве Розиты с человеком, имени которого она не назвала, вырвались у нее непроизвольно.
Моментально придя в себя, девушка испуганно подняла голову. Пеон возился с волами, а поблана с любопытством смотрела на нее.
– На кого же, по-вашему, похожа бедняжка? – наивно спросила Хозефа.
– На одного моего знакомого, – ответила сеньорита, поднося палец к губам и многозначительно глядя на пеона.
Посвященная в ее тайну и знавшая, о каком знакомом идет речь, поблана не сказала больше ни слова. Минуту спустя всадница вплотную приблизилась к телеге и, нагнувшись к Хозефе, прошептала:
– Останься там до завтра. Сегодня уже не стоит возвращаться в город. Может быть, тебе удастся выведать что-нибудь. Приезжай к ранней обедне. Я буду в церкви непременно. Если увидишь Антонио, дай ему вот это.
Сверкнув в белых пальчиках сеньориты, золотое кольцо с бриллиантом исчезло в загорелой руке побланы.
– Пусть он передаст его своему хозяину. Моего имени не называй. Вот тебе деньги на расходы. Кошелек же оставь Розите или ее матери, если они согласятся принять от меня этот подарок.
Хозефа взяла кошелек.
– Постарайся разузнать что-нибудь, дорогая моя! А пока – до свидания!
С этими словами молодая девушка пришпорила мустанга и помчалась по направлению к городу.
В том, что Хозефа в точности исполнит ее приказание и останется в доме ранчеро Хуана до следующего утра, Каталина не сомневалась нисколько. Хорошенькая поблана была заинтересована в поездке не меньше, чем она сама. Сердце ее давно уже принадлежало метису Антонио, которого, разумеется, ей очень хотелось увидеть. Торопиться в обратный путь отнюдь не входило в ее расчеты.
Нащупывая в кармане туго набитый кошелек и предвкушая радость свидания с возлюбленным, Хозефа чувствовала себя на верху блаженства. Простая телега казалась ей элегантной коляской на рессорах, а подстилка из сена – бархатными подушками. Таких колясок молодая поблана не видала никогда.
Весело улыбаясь, она перетряхнула сено, положила голову Розиты к себе на колени, закрыла ее своим ребозо и приказала пеону двинуться в дальнейший путь.
Пеон громко крикнул обычное: «Ну, пошел!» – и подтолкнул волов длинным шестом, заменявшим ему хлыст. Повозка снова загромыхала по пыльной дороге.
ГЛАВА XL
Посещение церкви ранним утром – излюбленный обычай мексиканских женщин, в особенности горожанок. Они выходят из дому на рассвете и спешат в церковь, откуда уже раздается оглушительный звон колокола. Все эти женщины так закутаны с ног до головы, что их нельзя и узнать; богатые – в шелковые шали и мантильи, бедные – в скромные черные платки; и каждая из них прячет в складках одежды маленький переплетенный молитвенник.
Последуйте за ними и посмотрите, что происходит в самом храме.
Если вы явитесь туда во время службы, вам представится лишь зрелище нескольких сот склоненных спин, так же мало похожих одна на другую, как и лица. Здесь есть спины любого вида, формы и цвета: спины богатых дам в шалях, небрежно накинутых на плечи, и рядом с ними – закутанные до самой макушки. Вы увидите спины хорошеньких крестьянок с кокетливо свешивающимися концами шарфов и спины их матерей в грязных, кое-как наброшенных платках, спины купцов в коротких суконных куртках и спины нарядных кабальеро в широких плащах, тут же спины бедняков, едва прикрытые лохмотьями. Вы увидите спины широкие, квадратные, стройные, прямые, сутулые и даже, пожалуй, одну-две горбатых.
Словом, если вам придет в голову посетить мексиканскую церковь во время богослужения – вы увидите целую коллекцию человеческих спин.
Единственное лицо среди этого моря спин – бритая физиономия жирного священника, облаченного в полотняную сутану. Когда-то она была белоснежного цвета, но теперь имеет такой вид, точно ее по ошибке вытащили из корзины для грязного белья.
Этот патер, по-видимому, так же далекий от всего небесного, как и самая последняя овца его стада, вертится на одном месте то с жезлом, то с кадилом, из которого вьется дымок курящегося ладана, то с восковой фигуркой какого-нибудь святого. Производя эти манипуляции, он бормочет что-то невнятное на довольно сомнительной латыни.
Вдруг раздается звон маленького колокольчика, оказывающий магическое действие на молящихся.
На секунду они принимают весьма странную позу, как-то неуклюже склонившись набок. Теперь можно увидеть лица. Чей-нибудь хорошенький профиль, мелькнув на мгновение, заставляет вспомнить, что пред вами живые люди. Но профиль поражает только красотой, а никак не своим благочестивым выражением. Легко заметить лукавый взгляд или улыбку, а если вы достаточно наблюдательны, от вас не скроется и другой, более грубый профиль, которому предназначен этот нежный взор.
Пока это длится, верующие таким образом «отдыхают». Как им удается принимать подобное положение – для нас загадка. Впрочем, это можно объяснить: такая поза достигается перемещением центра тяжести с колен на ребра, и это делается так искусно, под прикрытием шалей, мантилий, шарфов и юбок, что легко может озадачить непосвященного зрителя.