Костюм его ничем не отличался от обычной одежды охотника прерий: он состоял лишь из кожаных штанов и шерстяной куртки. Оригинален был лишь головной убор: такие тюрбаны носят в южных штатах, откуда был родом мулат.
Его товарищ имел не менее отталкивающий вид, с той лишь разницей, что кожа его была почти совершенно черного цвета и соединяла в себе оттенки обеих смешанных в нем рас. От своих предков-негров он унаследовал толстые губы и покатый лоб, но волосы его были прямые, как у индейца, и длинными прядями ниспадали на плечи.
Одет он был в широкие полотняные штаны и рубашку без рукавов. Талия его была обмотана шарфом; широкая грудь его и могучие коричневые руки оставались обнаженными.
Робладо появился как раз к концу семейной ссоры, характеризующей нрав этого молодца. Полулежа в гамаке, он курил дешевую сигару и время от времени отгонял мух кнутом из сыромятной кожи.
– Поди-ка сюда! – позвал он жену. – Я голоден. Готово жаркое?
– Нет еще, – послышался из хижины ее голос.
– Тогда принеси мне маисовую лепешку и вина.
– Милый мой, ты ведь знаешь, что в доме нет ни капли вина.
– Скорее поди сюда, ты мне нужна! – Женщина вышла и неохотно приблизилась к гамаку.
Ее муж не двигался, пока она не очутилась совсем близко. Вдруг взмахнув кнутом, который он спрятал за спиной, он хлестнул ее изо всей силы по плечам. Одежда из тонкой ткани не могла, конечно, защитить бедняжку от ударов, и негодяй колотил ее до тех пор, пока несчастная жертва не догадалась убежать.
– Ну, женушка моя любимая, в следующий раз у тебя найдется для меня маисовая лепешка и вино!
И он с громким смехом растянулся в гамаке. Мулат тоже захохотал, придя в восторг от зверской шутки товарища.
Как раз в эту минуту подъехал Робладо.
Охотники вскочили на ноги и подозрительно оглядели с ног до головы вновь прибывшего. Весь дальнейший разговор вел мулат, его товарищ держался на заднем плане.
Они говорили тихо, чтобы не услышали женщины и проводник. Охотники брались выследить сиболеро и захватить его в плен или убить. В обоих случаях им была обещана крупная сумма денег, но если бы им удалось поймать сиболеро живым, за это плата должна была быть удвоена.
От помощи солдат охотники отказались наотрез. У них не было никакого желания делить с ними награду: эти деньги составляли для них целое состояние.
Окончив переговоры, Робладо уехал, и охотники начали тут же собираться в дорогу.
ГЛАВА LII
Мулат, которого звали Мануэль, и его товарищ Пепе через полчаса были готовы в путь. Сами сборы не заняли и половины этого времени, но пятнадцать минут ушло на еду и курение. Своим лошадям охотники тоже швырнули по небольшой охапке зеленого маиса.
Докурив сигары, они вскочили на лошадей и поехали. Мулат взял с собою длинный карабин, какие употребляются обычно американскими охотниками, и нож с широким обоюдоострым лезвием и тонким концом. Это оружие он привез с долины Миссисипи, где его научили пользоваться им.
У Пепе к седлу был привязан карабин, из-за пояса торчала рукоятка мачете, а за спиной – лук и колчан со стрелами. В известных случаях стрелы удобнее всякого другого оружия: они убивают бесшумно и на большом расстоянии, в случае же промаха жертва и не подозревает, что на нее готовилось покушение.
Кроме всего этого охотники захватили еще пистолеты и прикрепили к седлам свернутые лассо.
Каждый завернул в оленью кожу и съестные припасы: ломти вареного мяса и холодные маисовые лепешки. Несколько рожков, сумок и мешков дополняли их снаряжение. Две громадные тощие собаки: одна овчарка, а другая – испанской породы – бежали за лошадьми.
– Куда мы направимся, Мануэль? – спросил Пепе, как только они отъехали от хижины. – Прямо к Пекосу?
– Нет, дружище, нам придется направиться кружным путем. Если нас увидят в долине, ему могут донести об этом. Он заподозрит что-то неладное. Нет, мы поедем старым путем, переберемся через овраг и оттуда свернем к Пекосу. Самое главное – не торопиться и соблюдать осторожность. Верно, приятель?
– Каррамба! – воскликнул Пепе. – Но там ужасно крутой подъем! Мой конь и так едва дышит после охоты на буйволов, а теперь ему еще придется лезть на эту проклятую гору!
Вскоре они выехали из чащи; дорога была трудная, подъем становился все круче и круче. Всякой лошади это было не под силу, но мустанги охотников, выросшие в горах, привыкли карабкаться по скалам как кошки. Даже собаки едва могли взобраться на эти почти отвесные утесы. Всадники спешились и поползли вверх, таща за собой лошадей, пока не достигли высокого плоскогорья.
Переведя дух и дав отдохнуть животным, они снова сели верхом и направились на север.
– Ну, как, Пепе, встретим мы тут пастухов, как ты думаешь?
– Куда там! – пробормотал Пепе.
Это были последние слова, которыми обменялись охотники. Они двигались гуськом: первым – мулат, потом его товарищ, а позади Пепе – собаки: испанская и овчарка.
Всадники ехали все время прямо, ни разу не сворачивая в сторону, пока не прибыли к высохшему руслу реки, пересекавшему дорогу. Это было то самое место, куда бежал Карлос со своими людьми после памятного визита в крепость. Охотники так же, как и сиболеро, спустились вниз по руслу вплоть до самого берега Пекоса. Достигнув небольшой рощицы, они спешились и привязали лошадей к деревьям. Несмотря на то что животные недавно были на охоте и только что проделали очень утомительное путешествие, пробежав больше тридцати миль, они имели совершенно бодрый вид. При всей своей худобе они обладали исключительной силой и выносливостью, свойственной их породе, и могли бы сейчас пройти хоть еще сто миль.
Зная это, охотники были уверены в успехе своего предприятия.
– Мы заберем себе его вороного коня, – сказал мулат, бросив взгляд на мустангов, – не правда ли, Пепе?
– Разумеется!
– Что за удовольствие кататься на клячах, а, Пепе?
– Конечно, никакого удовольствия, Мануэль!
– Сиболеро прячется в пещере, я уверен в этом: где же еще ему быть? Подъедем туда со стороны долины. Выследим его, хотя я и так знаю, что все следы сходятся к пещере. Безусловно, оба они там: и сиболеро, и его конь. Но какое время выбрать для нападения? Вот в чем загвоздка, Пепе!
– Я думаю, что надо нападать лишь после того, как мы убедимся, где он: в пещере или в лесу?
– Ну, это-то, положим, ясно! Устроить ловушку не так трудно.
– Днем он, очевидно, сидит в пещере.
– Вероятно. Я думаю, что ночью он отправляется в селение: если не в самое свое ранчо, то куда-нибудь поблизости. Там он встречается с Антонио. Вряд ли Антонио ходит к нему: сиболеро слишком хитер, чтоб открыть свою тайну даже самому верному слуге.
– Так, может быть, нам лучше выследить Антонио?
– Нет, это не годится. Нам придется тогда нападать на двоих, не на одного. Да я и не желаю убивать Антонио: будет хуже, если найдут два трупа. Еще, пожалуй, подумают, что это не мы убили сиболеро. Мы должны захватить его в плен. В плен, слышишь, а не убить – убьют его и без нас. Выслеживать Антонио нечего, он нам ни к чему.
– А нельзя ли подобраться к пещере днем, Мануэль? Я не помню, где она находится.
– В миле отсюда или даже ближе. Но мы можем двинуться туда, только убедившись, что он спит. Как ты думаешь, Пепе, спит он сейчас?
– А зачем нам нужно, чтоб он спал?
– Затем, Пепе, что иначе он завидит нас за милю, вскочит на коня – и тогда поминай его, как звали! Пройдет еще три дня, пока мы его поймаем, а может быть, он и навсегда ускользнет от нас.
– Ага, в таком случае я придумал другой план, дружище! Подберемся к пещере, спрячемся там где-нибудь и будем сидеть в засаде, пока не стемнеет, а когда он выйдет, мы пустим ему вдогонку стрелу или пулю.
– Ерунда, Пепе! Убив его, мы лишаемся половины награды, а промахнувшись в темноте, потеряем всю. Черт! Нет, или все, или ничего! Только живьем, только живьем взять его!
– Ну, тогда, Мануэль, я предлагаю подождать, пока он не уйдет в селение, залезть в его отсутствие в пещеру и напасть на него, когда он вернется. Что ты на это скажешь?
– Неплохо придумано, Пепе! Так мы и сделаем. Солнце на западе: пора в дорогу. Вперед!
Вскоре они подъехали к реке. Брода в этом месте не было, но охотников это не остановило. Не теряя ни минуты, они пустились вплавь верхом на лошадях. Собаки тоже бросились в воду, и скоро все они, пыхтя и отдуваясь, выбрались на противоположный берег. Вечер был холодный, но ни жара, ни холод не смущали этих молодцов. Промокшая одежда ничуть не беспокоила их, и они снова отправились в путь.
Проехав две-три мили, охотники приблизились к утесу, врезывавшемуся в равнину. Вершина его была расщеплена, образуя группу отдельных скал. Деревьев кругом не было. Нагроможденные друг на друга темные каменные глыбы придавали всей местности какой-то мрачный вид. В расщелинах было достаточно места, чтоб скрыть целый отряд всадников вместе с их лошадьми.
Утес с одной стороны и горный хребет с другой замыкали равнину, преграждая доступ к ней. Между утесом и хребтом находилась узкая, крутая тропинка, убегавшая в прерию. В этом самом ущелье вырезано было все стадо молодого ранчеро Хуана. Волки, медведи и ястребы давно сожрали мясо убитых животных, но кости все еще лежали тут, жутко белея в сумерках.
Наконец охотники достигли цели своей поездки. Лошадей они оставили у камней, крепко привязав их, а сами поползли через расщелину в скале и в скором времени добрались до гребня горы. Отсюда перед ними открывалась вся местность, и сиболеро мог бы ускользнуть от них только под покровом темноты, но охотники надеялись, что скоро взойдет луна, а при ее свете они заметили бы и кошку, не то что всадника.
Выбрав удобное местечко, они улеглись, и теперь никто не мог бы увидеть их снизу. Лошади были тоже хорошо спрятаны между скал.
Охотникам был совершенно ясен план действий. Они уже давно подозревали, что сиболеро жил в этой пещере с того времени, как его объявили вне закона. Карлос выходил из нее по ночам и отправлялся в селение, расположенное не дальше, чем в десяти милях от его собственного ранчо.