Там его встречал Антонио, сообщал ему все новости и снабжал провизией.
Мулат и его товарищ намеревались проследить, когда Карлос выйдет из своего убежища, забраться туда и, по его возвращении, броситься на него. Правда, они могли напасть на него по дороге, но это было сопряжено с известным риском, гнаться же за ним верхом значило в лучшем случае убить его, что не входило в расчеты Мануэля.
Им нужен был не его скальп, а он сам, взятый живьем. Чего бы им это ни стоило, они должны были поймать сиболеро, так как это сулило им много денег, а из-за денег злодеи готовы были на любой зверский поступок. Они не были настолько безрассудно смелы, чтобы желать открытого боя с Карлосом, ловкость и отвага которого были им хорошо известны. Они предпочитали действовать хитростью. Решив было сначала выследить сиболеро и напасть на него, сонного, в пещере, они кончили тем, что нашли более удобным поджидать его возвращения, спрятавшись самим в его убежище. Мулат остановился на этом образе действий еще задолго до предложения своего товарища.
Охотники надеялись, что их жертва даже не заподозрит о готовящемся на нее нападении и поэтому не будет держаться настороже. Если бы Карлосу было известно, что они выслеживают его, он принял бы гораздо более серьезные меры, чем против неловких солдат, провести которых значительно легче, чем охотников, да еще таких, как эти.
Оба товарища тешились мыслью, что они нападут на сиболеро врасплох, и потому не сомневались в удачном исходе.
К тому же они сделали все, чтобы обеспечить себе успех, предполагая, что сиболеро находится в пещере и выйдет оттуда при наступлении ночи.
Солнце уже зашло. Им оставалось ожидать недолго.
ГЛАВА LIІІ
Карлос действительно скрывался в пещере. Со времени происшествия в крепости он избрал эту пещеру своим убежищем. Мулат не ошибся. Здесь сиболеро был в безопасности и мог поддерживать связь со своими друзьями в долине. Под покровом ночи он пробирался через ущелье и еще до рассвета возвращался обратно. Спал он днем. Солдаты не внушали ему страха, даже если б они догадались искать его здесь.
Стоя у входа в пещеру, он видел все ущелье как на ладони: появись кто-нибудь на расстоянии мили оттуда, Карлос сразу заметил бы его. Если бы в ущелье нагрянул отряд солдат, хотя это и было маловероятно, сиболеро мог бы бежать по узкой тропинке, которой воспользовались охотники.
Его конь не боялся крутизны и вынес бы его в прерии, а там Карлосу не были страшны никакие преследователи.
Лишь во время его сна или после наступления темноты враги могли подкрасться к Карлосу. Но даже и тогда сиболеро не испытывал страха. Он спал спокойно, точно его сторожил целый отряд телохранителей. Впрочем, он действительно имел стража, самого верного и неподкупного: это была его собака Сиболо; хотя она и пострадала во время нападения в саду дона Амброзио, но теперь поправилась и была готова снова служить своему хозяину. Когда Карлос спал, умное животное сторожило его, сидя у входа в пещеру и следя за тем, все ли спокойно вокруг. Даже в темноте трудно было обмануть ее бдительность. Она всегда успела бы предупредить Карлоса об опасности.
Пещера была достаточно велика. В ней свободно могли бы поместиться несколько человек и лошадей. В глубине ее постоянно капала сверху из скал чистая ключевая вода, собираясь в стоявшую внизу чашу. При ближайшем рассмотрении оказывалось, что эта чаша не была делом рук человеческих: вода, постоянно капавшая сверху, с течением времени выдолбила камень, образовав нечто вроде сосуда. Такие естественные чаши – явление обычное в этой местности: в Вако, в горах Гваделупы и дальше на юг их можно видеть довольно часто.
Эта пещера как будто самой природой была предназначена служить тайным убежищем разбойнику, беглому рабу или какому-нибудь другому отверженному. Для Карлоса она была самым подходящим жилищем. Кроме него лишь некоторые охотники и дикие индейцы знали об ее существовании. Жители же долины никогда не появлялись в этом темном и жутком ущелье.
Сидя в своей берлоге, Карлос имел достаточно времени для размышлений. Он был в курсе всего, что происходило в городе. Об этом заботился Антонио. Каждую ночь он встречался с Карлосом у Пекоса и сообщал ему все новости. Хитрый мулат угадал: Антонио никогда не являлся в пещеру из опасения, что его выследят и таким образом обнаружат местопребывание Карлоса.
Антонио нашел в лице Хозефы верного помощника. Через нее он узнал, что Каталина де Крусес содержится под замком, что Робладо только ранен и уже поправляется, что появились два новых офицера, принимающих деятельное участие в выслеживании Карлоса, и, наконец, что голова сиболеро значительно поднялась в цене. Карлосу, кроме того, давно было известно, что за его ранчо установлен надзор, и это его бесило, так как, хотя шпионы были очень неловки и неуклюжи, он все же не решался из-за них навещать мать и сестру. За Розиту он не опасался: Вискарра был искалечен, и она могла беспрепятственно расхаживать по селению. А через некоторое время Карлос надеялся уехать с нею туда, где ей не будет угрожать никакая опасность.
Он только ждал удобного случая. Шпионы не пугали его: несмотря на то что они постоянно окружали ранчо, Карлосу легко было бы увести мать и сестру под самым их носом. Была еще третья женщина, которая охотно убежала бы с ним, женщина не менее им любимая, но теперь день и ночь охраняемая в своем собственном доме.
Только из-за нее он подвергал свою жизнь ежеминутной опасности, только из-за нее сидел он день за днем в своем убежище, придумывая планы ее освобождения – рискованные планы, полные дерзкой отваги, безумной смелости.
Каким образом похитить ее, запертую на ключ, окруженную сторожащими ее слугами и шпионами? Он постоянно ломал себе над этим голову.
Она обещала бежать с ним. О, почему они не сделали этого сразу? Зачем было думать, откладывать? Промедление оказалось гибельным и отодвинуло их побег на месяцы, может быть, на годы. Он опасался, что потерял ее навсегда.
Ни гнев врагов, ни презрение горожан к «убийце» не беспокоили Карлоса. Он думал только о ней, думал и терзался. В часы бессонницы он стонал от жалости к своей возлюбленной, томящейся вдали от него.
Каждый день он уже с утра нетерпеливо ожидал наступления ночи, чтобы поехать к Пекосу навстречу Антонио.
Как только окончательно стемнело, Карлос вывел лошадь из пещеры, вскочил в седло и поскакал. Сиболо бежал впереди него.
ГЛАВА LIV
Охотникам оставалось ждать недолго. Им удалось предусмотреть все. Даже луна не обманула их ожиданий и теперь сияла на небе, лишь изредка прячась за проплывающую тучку.
Ветра не было. Вокруг царила мертвая тишина. В этой высокой местности малейший шум был бы слышен на далеком расстоянии.
Собаки и лошади охотников были приучены к молчанию. Их хозяева тоже лежали тихо, лишь изредка обменивались несколькими словами, произносимыми вполголоса или шепотом.
Только ворчание серого медведя, вой койота, крик совы, летучей мыши и козодоя изредка нарушали тишину.
Прошло полчаса, в течение которых охотники напряженно прислушивались и вглядывались в темноту. Все-таки могло случиться, что сегодня Карлос отправился в селение днем, не дожидаясь ночи. Имея дело с таким человеком, следовало ожидать всего. Если бы эта догадка оказалась верной, их план был бы разрушен. Но у мулата про запас был еще один способ захватить Карлоса: они должны были ночью подкрасться к самой пещере и ждать там до утра. Утром, когда сиболеро выйдет из своего убежища, один из них попытается ранить его, но не убить. Другой же постарается подстрелить или хотя бы искалечить его лошадь. А без коня сиболеро легко будет захватить в плен.
Был у них еще один план, на тот случай, если бы сиболеро остался на ночь в пещере.
Чтобы привести в исполнение этот план, надо было поставить в начале дорожки один отряд солдат, а в конце ущелья – второй. Так как по краям ущелья были бездонные пропасти, Карлосу с двух сторон был бы отрезан путь к отступлению. Правда, он мог бы достигнуть равнины иным путем и этим погубить все, но, чтобы помешать ему, достаточно было третьего отряда. Вискарра и Робладо не поскупились бы ни на людей, ни на деньги, если бы от этого зависел успешный исход дела.
Мулат и его черный товарищ тщательно обдумали все это, но решиться осуществить подобный план можно было лишь в самом крайнем случае. Правда, тогда им не угрожала бы почти никакая опасность со стороны сиболеро, но зато денег они получили бы очень мало, так как каждый солдат потребовал бы себе равную долю из обещанной суммы.
Никто из них и не думал прибегнуть к этому плану: оба были уверены, что справятся с сиболеро без посторонней помощи.
С той минуты, как они залегли в скалах, охотникам пришлось прождать только полчаса. Затем до них донесся конский топот. Они слышали, как лошадь споткнулась, и из-под ее копыт с треском посыпались камешки. По дорожке приближался всадник.
– Это он, – зашептал мулат. – Слышишь, Пепе?
– Конечно, он, Мануэль! Мы, значит, не ошиблись: он прятался в пещере. Гляди, вот он!
По ущелью двигался чей-то темный силуэт. При свете луны легко было различить всадника верхом на коне. Охотники не сомневались, что этот всадник – сиболеро.
– Мануэль, – шепотом произнес Пепе, – что, если он проедет близко? Почему бы не попытаться застрелить под ним лошадь? Луна светит так ярко, что промахнуться невозможно. Давай стрелять оба одновременно. Убив коня, мы сразу поймаем и самого сиболеро.
– Нет, приятель, пешком нам не догнать сиболеро. Он убежит в скалы и будет прятаться там. Нет, наш старый план лучше. Пусть сиболеро проедет. Мы захватим его, когда он вернется: тогда он будет наш наверняка.
– Но, Мануэль…
– К черту! Никаких «но»! Ты слишком торопишься, Пепе! Потерпи немного: все будет хорошо. Посмотри-ка!
Пепе взглянул в ту сторону, куда указывал Мануэль. Сиболеро был теперь так далеко от охотников, что его не достала бы ни пул