Около пяти километров по лесистой местности. Путь в несколько минут для опытного шиноби, но Нару Шиин брел по нему уже больше часа. Просто потому, что вынужден был сохранять темп передвижения старого дайме, которого и сопровождал вместе с несколькими бойцами своего клана и двумя десятками самураев.
Это было нервное путешествие. Покидать замок для дайме в Стране Рисовых Полей равносильно самоубийству, и Кейдзан, правитель северного удела, играл с огнем уже в четвертый раз за этот год. Старик, обряженный в потрепанные железные латы, когда-то был самураем и, похоже, к преклонным годам не приобрел важного для выживания в приглянувшейся ему стране инстинкта самосохранения.
К счастью, когда обманчивая тишина леса уже начала давить на мозг, а в каждой тени чудился притаившийся шиноби, путь подошел к концу. Впереди ярким пятном на фоне зеленого леса засветились алые тории, перевязанные пурпурными канатами.
Они пришли к храму.
— Стой, — негромко приказал процессии дайме.
Воины быстро рассредоточились, занимая удобные для обороны позиции. Самураи окружили своего лидера, недобро разглядывая стену леса. Слуги поспешно приставили лесенку к лошади, на которой передвигался их престарелый господин. Годы и перенесенные травмы давали о себе знать — старый воин уже не мог выносить долгих прогулок и был вынужден прибегать к помощи животных. Но если верхом на коне можно было подобраться к вершине горы Кумотори, то взобраться на нее, подойти к храму Рюджин-но Каннуши, можно было только на своих ногах, преодолев лестницу длиной в сотню ступеней. Что Кейдзан и проделывал уже в четвертый раз за год.
Гремя железом лат на всю гору, старый самурай преодолевал сотню ступеней, высеченных из розового гранита. Этот путь был похож на путешествие в иное измерение. Сотня ярко-алых торий отрезали путников от окружающего леса, образуя длинный туннель. Вьющаяся вдоль склона аккуратная лесенка могла бы показаться рукотворным чудом, особенно, когда ее заливали лучи проникающего сквозь кроны деревьев света солнца. Могла бы… Если бы между алых столбов торий не стояли очень реалистичные серые статуи.
В первый раз увидев их Нару едва не запустил в каменного истукана кунай. Однако вовремя заметил, что жизни в померещившемся ему противнике нет. Вместе с алыми волосами от предков Узумаки члены клана Шиин унаследовали и сенсорные способности. И если б не они, то не избежать бы ему конфуза перед дайме. Кем бы выглядел Нару Шиин, если бы начал сражаться со статуей? Пусть даже она выглядит настолько естественной, что от шиноби из клана Ринха отличается только цветом. И не только Ринха. Были здесь статуи и шиноби из клана Кагуя, и Фуума, и еще нескольких. Всего около трех десятков очень реалистичных скульптур, неизвестно кем и с какой целью сделанных. Как устрашение? Что-то вроде Тенгу и Ямабуши в Храме Огня? Тогда неизвестный скульптор вложил душу в эти изваяния. Столь натуральный страх, ярость, агрессию и жажду убийства передать — это нужно уметь.
Путь в сотню ступеней оборвался внезапно. Тории отступили назад, открывая чистое голубое небо, просторную, вымощенную все тем же гранитом площадь, окруженную по периметру каменной стеной. Она вмещала в себя несколько кажущихся легкими, возвышенными зданий, которые тонули в легкой серой дымке тумана, переливающегося на свету. Хайден — зал молящихся, находился прямо перед входом на территорию храма. Чуть в стороне, вдоль стен умостились вспомогательные постройки: додзе, заклинательные покои — хараидзё, кухня, жилища жриц. Сами жрицы здесь тоже были. Несколько девушек в белоснежных рубахах с широкими рукавами, томэсодэ, и широких ярко-красных штанах, хакама, степенно подметали площадь от листьев, которые сыпались с раскидистых деревьев как окружающих храм за стеной, так и растущих на его территории.
Появление чужаков на священной территории не осталось незамеченным. Увидев делегацию дайме жрицы начали одна за другой… Рассеиваться серыми облаками. Они, словно слепленные из праха фигурки, рассыпались, подхваченные порывом ветра. Всего через пару секунд вся площадь оказалась окутана плотным покрывалом дыма. Понадобилось еще несколько секунд, чтобы завеса начала рассеиваться.
За считанные мгновения туман сконцентрировался в плотные клубки, из которых вновь материализовались мико. Юные девушки выстроились в две ровные шеренги, образуя коридор в сторону входа в хайден. И было их здесь в несколько раз больше, чем присутствовало изначально на площади.
— Добро пожаловать, Кейдзан-доно, — в один голос поприветствовали они, синхронно поклонившись. — Отохиме-сама ожидает вас.
Неглубоко поклонившись в ответ, дайме без лишних слов последовал по живому коридору. Нару неуютно поежился, непроизвольно теребя перевязь, на которой хранились свитки с готовыми запечатывающими формулами. Он видел чакру в окружающих его существах, но не был уверен, что они по-настоящему материальны. Его предки немало рассказывали о духах, и находиться в их сосредоточении было неуютно. К счастью, кроме банальных сказок, мудрость поколений передала членам клана Шиин и способы борьбы с нематериальными существами. Запечатать их проще, чем пытаться наложить на них гендзюцу.
Несмотря на то, что храм был создан не более двух лет назад, несмотря на освещенность вершины Кумотори, атмосфера здесь была мистическая. Тишина. Неестественная тишина здесь была. Звуки мира словно молчали здесь. Зато чего здесь было с избытком, так это тумана из чакры. Полотнища серой дымки тянулись по земле и оплетали ноги. Ступать в нее приходилось словно в воду. Сгустки чакры витали в воздухе и, казалось, не имели материального носителя. Были ли это кто-то из мико в своей нематериальной форме или какие-то другие духи? Шиин не знал ответа, он видел лишь, что чакра не принадлежит человеку.
Пара жриц открыла двери в зал молящихся. Плотный туман, стелющийся по земле рекой затопил помещение, прежде чем в него вошла делегация Кейдзана. Две струи дыма взмыли над морем у дальней стены и материализовались в еще двух мико. Они встали у широких створок, ведущих в святая святых храма. В хонден — жилище бога. По опыту Страны Демонов, Нару знал, что входить туда посторонним нельзя. Открытие дверей в хонден — это целый ритуал, по поводу которого устраиваются фестивали. Дайме со свитой входил в чертоги ками уже в четвертый раз. И всегда видел там святыню этого места, которая должна быть скрыта от всех глаз.
Несколько долгих секунд на то, чтобы преодолеть расчерченный косыми солнечными лучами зал, и перед ними открываются вторые створки. Помещение за ними меньше, чем хайден и утопает в полумраке. На стенах есть лишь узкие, пропускающие мало света, бойницы. Никакой мебели, лишь устланный татами пол и возвышение у дальней стены. На нем словно застыла еще одна статуя.
Рюджин-но Каннуши, Отохиме — шинтай, тело бога, этого храма, вместилище его души. Если же отбросить всю мистику, то Нару увидел девушку. Она была юна, не больше шестнадцати, наверно. Милое личико, всегда прикрытые веками глаза, водопад длинных каштановых волос спадает по спине и стелется по полу, теряясь в вездесущем тумане. Облачена на манер своих жриц. Ярко-алые хакама, в которые заправлены белоснежное нижнее кимоно хиёку и суйкан с открытым воротником. Отличительный элемент в ее одеянии — пояс из пурпурного каната, завязанный на спине в огромный бант. Ограждающая веревка, шименава, которая хранит тело бога от злых духов и отмечает священное вместилище ками.
Девушка сидела на возвышении, выпрямив спину и почти не шевелясь. Ее чакра едва ощущалась, терялась, Нару чувствовал ее, но не мог сосредоточить внимание. И только дыхание выдавало в ней живую душу. При появлении гостей каннуши даже не шелохнулась. Нару со своими воинами и самураи сели на татами прямо у входа, по обе его стороны, на почтительном расстоянии от Отохиме. Кейдзан неспешно приблизился к ней и медленно опустился на колени, низко склонившись, едва не касаясь лбом циновок.
Губы девушки шевельнулись. По залу святилища пронесся удивительно сильный голос, проникающий, кажется, в саму душу. Он заставлял трепетать и дарил умиротворение.
— Раньше ты не был столь почтителен, Кейдзан-доно, — слова текли патокой, — и мне нравилось это больше.
— Прими мою благодарность, Отохиме-сама, — словно не услышав обращенных к нему слов, сказал старый дайме, и не подумав выпрямиться. — Урожай этого года обилен как никогда. Мои люди не испытают голода впервые за десятилетие.
— Благодари Рюджина, Кейдзан-доно, — скромно улыбнувшись, ответила девушка. — Я лишь Отохиме, я слышу звук его голоса и передаю его слова. И единственный дар от бога, который вы получили, кроме советов, это семена. Своим трудом вы взрастили их и получили урожай, своими руками его собрали.
— Как я могу отблагодарить Рюджина-сама? — разгибаясь, спросил дайме. — Мне построить храм в моем городе?
— И кому же там будут возносить молитвы, если я живу здесь? — полюбопытствовала Отохиме. — Нет. Сделай свою страну сильной, Кейдзан-доно. Это станет благодарностью.
— Я не мог спасти свою землю от голода, — с болью в голосе признал дайме. — Что я могу сделать для всей страны?!
— Объедини ее. Сделай Страну Рисовых Полей единой, Кейдзан.
Слова обрушились на гостей храма лавиной. Сделать страну единой… Многие пытались, но где они теперь? Гниют в земле, разорванные на куски психами из клана Кагуя.
— Это непростая задача, — смог ответить дайме. — Не в моих силах она.
— Почему ты так думаешь? — спросила Отохиме. — У тебя уже есть хлеб, чтобы прокормить себя и продать, получив хорошую прибыль. Создай Деревню шиноби, найми кланы, покори земли. Дай надежду людям.
— Есть проблема…
— Клан Кагуя? — предугадала дева слова дайме. — Ресурсов твоего владения не хватит, чтобы набрать силу раньше, чем клан Кагуя обрушится на тебя. Я понимаю. И могу помочь. Если тебе нужно золото, получи.
Перед дайме из стелящегося тумана посыпались золотые слитки.
— Серебро? Его достаточно у меня.