– Снап и Банди напали на вас и отняли одежду?!!
– Нет, – рявкнула девица, – хватит идиотничать.
– Но я просто не понимаю, как они проделали такое! Впервые слышу, что пит и ротвейлер раздевают людей.
– Небось денег хочешь, – обозлилась девчонка.
– Мы сами сняли с себя брюки и сарафан, – пояснил Толя.
– Но зачем? – изумилась я.
Повисла тишина. Потом наглая девушка отмерла:
– Ты идиотка?
Тут только до меня дошла суть происходящего.
– Секундочку! – заорала я и стремглав бросилась к куче барахла, мирно лежащей на земле.
Значит, ни Снап, ни Банди не рылись в отбросах. Они просто наткнулись на парочку, решившую заняться теплым вечером в кустиках любовью, и ничтоже сумняшеся приволокли мне одежонку амантов[9].
– Большое спасибо, – обрадовался Анатолий, увидав свои брюки, – честно говоря, не хотелось нагишом тут скакать, еще увидит кто!
– Идиот, – прошипела девица.
Очевидно, из всего многообразия существительных она знала только два: идиот и идиотка.
– Идиот, идиот, идиот, – повторяла она, натягивая сарафан, – чтобы еще раз с тобой! Лучше повешусь!
Выпалив последнюю фразу, она выбежала на дорожку и полетела в сторону домов.
– Извините, – пролепетала я, – Снап очень аккуратный, он всегда…
– Ерунда.
– Но вы из-за меня поругались с любимой!
Толя рассмеялся:
– Да я ее первый раз вижу, на вечеринке только что познакомились, даже и не помню, как зовут. Лина, Лика, Лена… Вот что на «Л» – это точно!
– Ага, – забормотала я, – ну-ну, хорошо, то есть плохо…
– Почему?
– А СПИД?
– Выдумки врачей, – заявил Толя и, выйдя на дорожку, протянул мне визитку. – Вот, позвоните, если бытовую технику решите купить, продам с большой скидкой. Только скажите: «Толян, это я, Даша, чьи собаки у тебя штаны слямзили».
Оглушительно смеясь, он в прекрасном настроении двинулся в сторону дворов, не забыв прихватить с собой байковое одеяльце. Я пошла к подъезду. Только не подумайте, что я осуждаю женщин, которые ложатся с мужчиной сразу же после знакомства. В жизни случается всякое, у меня у самой был случай… Впрочем, стоп, об этой истории рассказывать не стану, просто поверьте, что я не имею морального права осуждать других. Но в кустах, на земле, вблизи пустыря, где хозяева гуляют с собаками, я не согласилась бы ни за какие пряники. Хотя если подумать…
– Ты что так долго? – спросила Маня, отпирая дверь. – Я уж решила, что вас украли.
– Извини, загулялись.
– Больше так не делай, – отчитывала меня Маруся, – вон в газете прочитала: украли женщину, выкуп требовали, письма присылали, отпечатанные на принтере…
Неожиданно в голове зазвенело: выкуп требовали, письма присылали, отпечатанные на принтере! Что странного в этой фразе? Отчего она меня покоробила?
Утром, отправив Манюню в школу, я прошла на кухню и обнаружила на пятиметровом пространстве целую кучу людей. Галя с каменным лицом пристроилась на краешке стола с чашкой чудесно пахнущего кофе «Лавацца Оро», Тина стояла у плиты, старательно протирая горелки. Аллочка, вся красная от негодования, злобно шипела:
– Ну и гадость!
– Что у вас случилось? – полюбопытствовала я. – Очень кофе хочется.
Галя мигом сунула золотую банку с «Лавацца Оро» в шкафчик и выставила на столик помятую жестянку с надписью «Пеле»:
– Пей.
– Спасибо, я не употребляю растворимый, предпочитаю молотый.
– Ишь чего захотела, – рявкнула Галя, – бери, чего дают!
– Галина, – предостерегающе повернула голову Тина, – веди себя прилично!
– Как же! – взвилась Аллочка. – Мы тебе не посторонние люди, родственники, ютимся на полу, вповалку, а эта одна цельную комнату занимает, собак навезла.
– Даша моя сестра, – попыталась сопротивляться Тина.
– Ой, не могу, – заржала Аллочка, – ладно врать-то! А то мы вчера не слышали, как ее девчонка вчерась говорила: «Давай, мама, съедем на другую квартиру!» Жиличка она твоя!
– Между прочим, – влезла в разговор Галя, – жильцы не берут у хозяев кофе. Хочешь утром баловаться, купи сама.
– Она его, кстати, и купила, – вздохнула Тина, опуская тряпку, – а ты, Галина, пьешь без спроса.
Галя побагровела и толкнула чашку. Та, подпрыгнув на блюдце, перевернулась, небольшая лужица черной гущи выплеснулась на клеенку.
– К тебе родственники приехали, – заныла Аллочка, – в кои-то веки собрались в Москву, а попали, блин, в зоопарк. Уж могла бы ты жиличку побоку пустить, а нас поудобней устроить…
– Она тебе за свет платит? – пустилась в бой Галя. – Вчерась до полуночи электричество жгла.
– А сегодня в ванне цельный час просидела, – наябедничала Аллочка, – я чуть не обоссалась, пока эта королевна мылилась!
– И сыр вы от одного куска режете!
– А сахар тоже общий!
– Да она тебя объедает! – взвизгнула Галя и, налив себе чашечку чая, преспокойно откусила от бутерброда, на котором лежала нежная, сочная, купленная мною вчера в супермаркете болонская ветчина.
– А собак-то развела, – всплеснула руками Алла, – жуткие уроды! Вон тот, – она ткнула пальцем в Хуча, – ну прямо кошмар, вечером увидишь, ночью не заснешь!
– Рыжая еще хуже, – брякнула Галя, пиная Розу фон Лапидус Грей, – заявилась и залезла ко мне под одеяло! Безобразие! Собака должна жить во дворе, в будке! Еще мясом кормят!
– Правильно, – одобрила ее Аллочка, – зачем животным мясо, когда людям не хватает! Вон у Федькиных Дик у сарая сидит, сольют ему в миску, чего в тарелках осталось, и хорошо!
Тина, не говоря ни слова, встала и вышла. Я в растерянности топталась у плиты. Безумно хотелось кофе, но оставаться среди злобных баб не было никаких сил. Наверное, надо уйти и заглянуть в забегаловку у метро. И еще, придется искать другую квартиру, а это хлопотно и опасно…
Послышался шорох, потом в кухню заглянула растрепанная, раскрасневшаяся Тина.
– Вещи на лестнице, милости прошу на выход.
Я вздохнула и шагнула в прихожую.
– Ты куда? – удивилась Тина.
– Сама же сказала: сумки за дверью…
– Пей спокойно кофе, это я их шмотки выставила!
– Чего?! – подскочила Галя. – Мы тебе родня!
– Убирайтесь, – рявкнула Тина, – сто лет с вами не встречалась и еще бы столько не видалась! Явились, не запылились!
– Ты… нас… гонишь! – прошипела Аллочка. – Нас, родную кровь!!!
– Да пошли вы на… – гаркнула Тина.
В ту же секунду собаки, до сих пор мирно дремавшие в комнатах, влетели на кухню.
– Заберите их! – заорала Галя.
Я быстренько шмыгнула к себе и легла на кровать, прижимая к груди дрожащих Хучика и Розу фон Лапидус Грей. Очень не люблю и даже боюсь скандалов. Если кто-то затевает откровенную свару, всегда стараюсь побыстрей спрятаться, а уж если война разгорается из-за меня, делается совсем худо.
За закрытой дверью тем временем творилось нечто невообразимое. Там, кажется, летали столы и стулья, слышался женский визг, нервный лай собак, стук, грохот, потом в какофонию вплелся мужской голос:
– Мать вашу, что делаете? Суббота сегодня, дайте отдохнуть! Подняли бедлам, уродки, ща милицию вызову, мать вашу!
Я нервно захихикала. Стоит кому-нибудь послать человека по матушке, как перед моими глазами мигом оживает воспоминание. Вот мы, студенты второго курса языкового вуза, благополучно сдав летнюю сессию, отправились за город, на пикничок. Нашли подходящую полянку, разложили припасы и отправились собирать хворост для костра. В поисках валежника я углубилась в лес и наткнулась на Кольку Рогова, согнутого пополам.
– Тебе плохо? – испугалась я.
Колька помотал головой и сдавленным от хохота голосом произнес:
– Не-а, погляди налево.
Послушно повернув голову, я увидела установленный щит с надписью «Берегите природу, мать вашу!».
Сами понимаете, что валежник рассыпался, а я сама согнулась от смеха рядом с Николаем. Удивительное дело, до чего у некоторых людей отсутствует чувство языка. «Берегите природу, мать вашу!» Ведь небось автор плаката вовсе не собирался ругаться, а хотел призвать охранять посадки.
Дверь в мою комнату распахнулась. Тяжело дышащая Тина возникла на пороге.
– Чего дрожишь? Иди пей свой кофе.
– А эти где?
– Выперла вон.
– Ты из-за меня поругалась с родственниками!
– Забудь, – отмахнулась Тина, – какая это родня? Чужие совсем. Вспомнили про меня, только чтоб за постой не платить! Хватит про них! Завтракай спокойно!
Глава 18
Около полудня я, сжимая в руке купленную только что амбарную книгу и ручку, позвонила в квартиру номер один дома восемь по Рокотовскому проезду.
Высунулась неопрятная тетка в красном засаленном байковом халате. Мой нос тут же уловил запах куриного супа и жареных котлет. Тетка явно никогда не слышала о правильном питании и ничтоже сумняшеся готовила на обед жирный бульон и холестериновое второе.
– Ну и чего? – весьма нелюбезно поинтересовалась хозяйка. – Что надо?
– Я из детской поликлиники, – отчеканила я каменным тоном, – отчего на прививки не ходите?
Хозяйка попятилась:
– Откудоть? С поликлиники? Так у нас дитев нетуть.
– Комолов Петр здесь не проживает?
– Не знаю такого.
– Так, – протянула я, задумчиво листая пустую амбарную книгу, – опять в регистратуре напутали! Вот народ! Ничего по-человечески сделать не могут! Где теперь этого Комолова искать? Может, в одиннадцатой квартире?
Тетка почесала сальную голову.
– Сколько лет пацаненку-то?
– Около двух.
– В нашем подъезде таких нет, здеся все взрослые, самый маленький Лешка Лосев, но он уж в школу пошел.
– Точно знаете?
– А то! Всю жисть на одном месте, как в шестьдесят пятом въехали, так и зябнем в халупе! Ступай во второй подъезд.
Я захлопнула книгу и перебралась в другое место. На этот раз дверь распахнул пьяноватый мужик в мятой майке и жутких вытянутых «трениках». Вот уж не думала, что у кого-то в гардеробе сохранилась эта раритетная вещь. Услыхав про детскую поликлинику, парень нахмурился, потом гаркнул во всю глотку, обдав меня густым духом перегара: