— Ну, хорошо, мистер Рейвел, я знаю вас. Ваша ссылка на шрамы видимо относится к некоей конфронтации, которая была низведена в статус нереализованных возможностей. Я знаю вас по репутации, по профессии. Что касается женщин, то я смогу заняться поисками позднее, когда мы придем к взаимопониманию.
Теперь он был просто каргом без всяких эмоций.
— Я понял, карг, — сказал я.
— Позвольте мне ввести вас в курс дела, мистер Рейвел, — продолжал он мягко. — Когда вы проникнитесь нашими идеями, то чистосердечно пожелаете внести лепту в наши усилия.
— Не строй иллюзий, карг.
— Ваша враждебность адресована неверно, — продолжал карг. — Мы здесь, на Береге Динозавров, нуждаемся в ваших способностях, опыте, мистер Рейвел…
— Не стану спорить. Кто твои приспешники? Беглецы из Третьей Эры? Или вы занимаетесь вербовкой во Второй Эре?
Карг пропустил мои слова мимо ушей.
— Я постарался, — сказал он, — чтобы вам предоставили возможность выполнить работу, которой вы посвятили всю жизнь. Надеюсь, вы понимаете, что это в ваших интересах?
— Сомневаюсь, что наши интересы могут совпадать, карг.
— Ситуация изменилась, мистер Рейвел. И теперь всем нам необходимо объединить усилия в рамках существующей реальности.
— Ну-ну.
— Все потуги вашего Пекс-Центра по Чистке Времени провалились, о чем в настоящее время вы уже догадались. То была благородная задумка, но в корне ошибочная, как и все предыдущие. Истинный ключ к темпоральной стабильности кроется не в попытках восстановить прошлое в его девственном состоянии, а в разумном использовании благоприятных условий и ресурсов, существующих на данном участке энтропнческого сектора и применении их для создания и поддержки жизнеспособного анклава, рассчитанного обеспечить полный расцвет наций. Именно ради этих целей Конечная Власть взяла на себя миссию по спасению из каждой эры всего, что можно спасти от стихийного прорыва исторгнутой темпоральной прогрессии. Счастлив сообщить вам, что наша деятельность оказалась весьма успешной.
— Значит вы грабите прошлое и будущее темпорального ядра и тащите к себе. Куда же?
— Конечная Власть основала резервацию из десяти столетий в первоначально известной Старой Эре. Что касается слова «грабить», то вы сами, мистер Рейвел, являетесь примером главного объекта деятельности Спасательной Службы.
— Мужчины и… женщины, все оперативные агенты?
— Конечно.
— Счастливы, безропотно отдают свои таланты делу строительства устойчивого островка во времени, который вы так хвалили.
— Не все, мистер Рейвел. Незначительное число.
— Я думаю! Большей частью типы из бывшей Третьей Эры и предыдущих программ Чистки Времени, а? У которых хватило ума понять безвыходность ситуации, но не хватило времени увидеть в вашем замкнутом островке стерильный тупик.
— Мне совершенно непонятно ваше отношение, мистер Рейвел. Причем здесь стерильный? Вы вольны размножаться, растут растения, сияет солнце, протекают химические реакции.
Я засмеялся.
— Разговор машины, карг. Ты просто не уловил сути.
— Речь идет о сохранении во времени разумной жизни, — объяснял он терпеливо.
— Да, но не в музее под стеклянным колпаком и слоем первосортной пыли. Теория постоянного движения давно отвергнута, карг. Топтание на месте в темпоральной колбе — даже протяженностью в тысячу лет — подобная перспектива не вполне согласуется с моими представлениями о судьбе человечества.
— Как бы то ни было, вы послужите на благо Конечной Власти.
— Правда?
— Да! Альтернатива крайне неприятна.
— Приятна-неприятна, пустые слова, карг.
Я осмотрел большую, мрачную комнату. Сыро и прохладно, на стенах выступили капельки влаги.
— Теперь ты начнешь загонять мне под ногти щенки, сдавливать пальцы, подвешивать на Крюке. Затем изложишь защитные меры контроля моего поведения на задании.
— В физическом воздействии нет надобности, мистер Рейвел. Вы будете выполнять все за награду, которую я предложу. Мы обнаружили агента Гейл. Допрашивая ее, я заинтересовался вами. И предложил ей работать на Конечную власть в обмен на вас.
— И ей не сообщили о моем спасении.
— В данное время это не в интересах Конечной Власти.
— Держишь на поводке, а сам сидишь на двух стульях.
— Верно.
— Когда имеешь дело с куском аппаратуры, не приходится тратить время на выслушивание оправданий. Милая особенность, карг.
— Мистер Рейвел, моим сотрудникам ничего не известно об искусственной природе моего происхождения. Большей частью это люди Второй Эры. В интересах Конечной Власти их об этом не информировать.
— А если я все же скажу?
— Тогда я прикажу доставить сюда агента Гейл и в вашем присутствии подвергну ее истязаниям.
— Да? И потратить впустую усилия, вложенные в программу?
— Утрата контроля еще хуже, чем частичный контроль. Вы будете повиноваться инструкциям, мистер Рейвел. По каждому пункту. Или я пожертвую планом.
— Гладко, логично и продуманно, — ответил я. — Ты забыл одно.
— Что же?
— Вот это, — я поднял оружие и выстрелил с бедра. Мои руки были прижаты к боку, поэтому выстрел получился неудачным. Пуля вдребезги разнесла колено и отшвырнула карга к стене комнаты.
Извиваясь на полу, я добрался до него и, пока не замерла фибрилляция нейро-электронной системы, открыл грудную панель. С трудом перевел его на ручное управление нажатием переключателя.
— Лежи тихо, — приказал я, и тот расслабился.
— Чем снимаются путы?
Он сказал. Я вытащил из нагрудного кармана распылитель в виде шариковой ручки и выпустил розовое облако. Паутина сморщилась, превратилась в желе и рассыпалась в пыль, которую я не замедлил стряхнуть.
Я сорвал печати и извлек ленту. Программу модифицировали в расчете на многократное использование, некую бесконечную петлю, предназначенную для автоматического повторения приблизительно лет на сто.
Кто-то здорово потрудился, внедряя в организацию робота с системой автономного обслуживания и высокой степенью свободы.
Среди размещенного в комнате оборудования нашелся сканнер. Я вставил патрон, включил ускоренное прослушивание, выслушал обычную программу параметров с исправлениями основ взаимоотношений человека и карга. Подобные пробелы имели логику: карг предназначался для работы при полном отсутствии надзора со стороны человека.
Я скорректировал команды в начальной части ленты и вновь поставил на место.
— Где женщина, — спросил я, — агент Меллия Гейл?
— Не знаю, — ответил карг.
— Так, — произнес я и подумал: она служила в качестве приманки. Карг обманывал. Дурная привычка, но я знаю как лечить.
Я задал ему еще несколько вопросов и получил ожидаемые ответы. Он с группой каргов и спасенных оперативников предыдущих программ уединились на островке стабильности среди растущего моря энтропийного распада. Какое-то время опасность не угрожала, пока разъедающая края гниль не достигла последнего года, дня и часа. Все их благие устремления могли кануть в бесформенную однородность Айлема.
— Знаешь, карг, твою контору ждет печальный конец, — сказал я. — Но ты не переживай: ничто не вечно под луной.
Он не ответил. Я покрутился еще несколько минут по комнате, отметил интересные подробности, взгрустнул о завтраке, не съеденном сто лет назад. Среди оборудования было полно устройств специального назначения, которые мне бы вполне пригодились. И не мешало бы выяснить кое-что. Но у меня было такое ощущение, что, чем раньше выйду из-под юрисдикции Конечной Власти, тем лучше будет для моих намерений.
— Несколько слов для потомства? — предложил я каргу. — Прежде, чем я прибегну к упомянутому лечебному средству.
— Ты проиграешь, — ответил он.
— Может быть. Нажми кнопку саморазрушения.
Карг повиновался, и из внутренностей повалил дым, Я сверился с целевым сигнализатором, настроил на Меллию Гейл и снял точные координаты. Затем открыл транспортную кабину, набрал код годографа, шагнул внутрь и включил посылочный импульс. Реальность раскололась вдребезги и вновь собралась в единое целое в другом времени и другом месте.
Я поспел вовремя.
XXVII
Над пологим склоном нависло низкое серое небо. Зеленая трава, черный мох, голые обветренные скалы. Вдали на фоне округлых холмов паслось стадо грязно-серых овец. А на переднем плане шумела толпа, линчевавшая ведьму.
Там собралось дюжины три грубоватых, но радушных деревенских жителей, одетых в пестрые наряды из грубой ткани, которые наводили на мысль об ограблении кибитки старьевщика. Большинство несло с собой палки или цепы, у некоторых свисали самодельные дубинки, отполированные от долгого пользования, и у каждого на лице светилось выражение невинной жестокости. Лица были обращены к Меллии, занимавшей центральное место, со связанными за спиной руками.
Она была одета в серое домотканое рубище, и ветер развевал длинные полы, разбрасывая по плечам медно-красные волосы как боевое знамя. Брошенный кем-то камень ударил ее по лицу. Она покачнулась, но устояла, выпрямилась и, не обращая внимания на тонкую струйку крови на щеке, окинула толпу презрительным взглядом. Я ожидал радостную доброжелательную улыбку, но быстро разочаровался. Она посмотрела прямо в глаза и сразу отвернулась.
Тут же широкоплечий мужчина протянул толстую руку и дернул ее за плечо. Я растолкал в стороны кое-кого из членов комиссии и лягнул его под левую коленку. Он завопил, быстро оглянулся, заскакал на одной ноге и ловко подставил под удар красный нос. Нос удовлетворительно растекся под прямым правым ударом, а последовавший хук левой послал его наземь. Кто-то заорал, но я крутнулся на каблуках и вписал ему локтем прямо в челюсть. Крикун отлетел на пару шагов и тяжело рухнул, сплюнул кровь и пару зубов.
— Ты глупец, безмозглый глупец! — сказала Меллия, но я бросил:
— Помолчи!
К этому времени остальные уже пришли в себя от изумления. Кое-кто сообразительный уже заподозрил об окончании веселья. Это им не понравилось. Толпа устремилась на меня волной разъяренных уродливых лиц, потрескавшихся губ, плохих зубов, вздувшихся век, сверкающих глаз. С меня было довольно. Я набросился на них и включил захват, что должен был бы сделать с самого начала. Фигуры нападающих застыли на полукрике.