В конце концов она нашла одну старую подругу Жанет, которая за хорошие деньги рассказала правду о семье Хорнел. Анна пришла в ужас. Она не могла даже мысли допустить, что эта оборванка, выросшая на помойке, будет ходить по комнатам ее фешенебельного особняка. Анна металась между желанием все отменить и страхом оскандалиться в обществе.
С Жанет тоже творилось что-то невообразимое. Она с каждым днем все яснее и отчетливее понимала, что не хочет этой свадьбы. И в то же время она совершенно не понимала себя. Она разлюбила Ивеля? Или он оказался не тем эльфом? А может, он вообще не эльф? А ее эльф кружит пока там, в небе, или смотрит на нее и горько качает головой…
Как-то поздним вечером она расплакалась и, высказав все это матери, почувствовала огромное облегчение. Сейчас они что-нибудь придумают и уберегут Жанет от неправильного поступка. Они, может, даже вместе уедут к бабушке в Нормандию, Жанет поживет там немного, отдохнет от Ивеля. Ей так хотелось остаться одной и во всем разобраться!
Но реакция Шарлотты была странной:
— А ты уверена, что это у тебя не предсвадебный синдром?
Жанет опешила, глядя на мать.
— То есть как?
— То есть так! Прекрати эти глупости!
Надежда на помощь постепенно растворялась, уступая место привычным досаде и обреченности, которые Жанет всегда испытывала рядом с родителями:
— Мама, ты опять за свое?
— Знаешь, — не слушала ее Шарлота, — многие невесты и не такое вытворяют перед свадьбой. А все потому, что у них крыша едет от волнения.
— Мама, но как же так?.. Я хочу подумать, все отсрочить…
— Нечего думать! Тебе вон какой вариант предлагается. Где ты лучше найдешь? А то провыбираешь и останешься с носом. Тебе уже двадцать шесть, между прочим. Берут замуж — быстрее соглашайся! Будь я на твоем месте, я бы ни секунды не думала.
— Да ты и на своем ни секунды не думала.
— Правильно! Мне в тридцать думать было уже поздно. Быстрее вышла замуж за Билла, и хорошо. Главное — одной не остаться!
— Это как раз не главное, — сумрачно ответила Жанет. — Разве ты была счастлива?
— Это тоже не главное…
— Как же так?
— Вот так! Ну а подруги твои что скажут, ты подумала? — перешла в контрнаступление Шарлотта. — Они ведь все решат, что Ивель тебя бросил, а не ты его!
— Да какая разница, что кто решит! — закричала Жанет. — Мама, я хочу подумать! По-ду-мать! Понимаешь? Я хочу, чтобы у меня не оставалось никаких сомнений в том, что я делаю.
— А у тебя и так не должно быть никаких сомнений. Тебе пора замуж, чтобы не выходить так поздно, как я. Еще дети пойдут, спасибо мне скажешь.
Жанет была в отчаянии. Она так не может! Она снова одна! Она снова одинока в этом бушующем, грубом мире, а ее эльф никак не прилетит. Ивель — теперь она точно знала это — совсем не ее эльф.
Но последние слова матери запали Жанет в душу: а и правда, что скажут подруги? Особенно Эйрин — девушка из хорошей семьи, ее школьная подруга? Узнав о помолвке, Эйрин была просто взбешена! Она-то думала, что первая выйдет замуж, а Жанет ее опередила.
Жанет решила, что ради всех сплетниц она во что бы то ни стало выдержит это испытание (ей не впервой выдерживать испытания) и выйдет замуж. Ведь потом, если что, можно и развестись.
В последний вечер перед свадьбой ей стало хуже. Она металась по дому и не могла найти себе места. Наконец, набрав номер Ивеля, со слезами принялась уговаривать его все отменить. Она рыдала в трубку и стояла на коленях, как будто жених мог это увидеть по телефону. Ивель, не на шутку перепуганный, приехал к ней и провел всю ночь рядом, держа за руку, а Шарлотта точно так же на коленях умоляла Жанет не отменять решения…
На следующий день свадьба состоялась.
4
— Смотри-смотри, сейчас они начнут целоваться! — Оливия толкнула мужа в бок, отчего тот расплескал вино на белые брюки и начал чертыхаться.
— Ну прости, прости, милый! Стенни, почему ты на все вечеринки ходишь исключительно в белых брюках? Ведь это же чревато вот такими казусами, и вещи портятся…
— Ладно, разберусь. — Стен раздраженно отошел от жены и поставил бокал на стол. — Пойду прогуляюсь, а ты потом расскажешь, что было.
— Ну-у-у! — капризно протянула Оливия. — Я так не хочу!
— Пожалуйста, дорогая, не надо начинать.
Оливия вздохнула и села в соломенное кресло. Таково было распределение ролей в их семье: Стен где-то гулял, а она терпеливо его дожидалась. Правда, на этот раз скучать ей, похоже, не придется. Вечеринка загадочного француза Гартье с каждой минутой набирала обороты.
Час назад все сошли на берег в городке Марш-Харбор на острове Абако, где их теплоход, неуклюже громоздившийся возле маленьких яхт, казался огромным чудовищем. Он не смог подойти слишком близко к берегу и пришвартовался к длинному пирсу, на несколько десятков метров уходившему в океан, из-за чего гостям пришлось довольно долго идти пешком. Однако эта экзотика никого не обидела, даже напротив — взбодрила и развеселила.
Городок, по крайней мере его ракурс с воды, чрезвычайно понравился Жанет. Обычный курортный вид, словно с рекламного проспекта туристической фирмы. Длинные полукруглые террасы, открывавшие ряды красивейших вилл, прибрежные плавучие ресторанчики, хижины с соломенными шляпками крыш рядом с шикарными белыми особняками… Все это манило к себе, утопая в лохматых верхушках пальм, и Жанет вдруг подумала: а не остаться ли тут? Пусть Ивель отдыхает без нее. А она отдохнет от него…
Гартье выбрал ровную площадочку возле городских пляжей, где прислуга буквально за считанные секунды словно по мановению волшебной палочки накрыла праздничные столы. Потом приготовили место для оркестра, по поляне раскидали шезлонги и пуфики, чтобы гости могли отдохнуть в любом свободном уголке.
— Отлично работают! — одобрил Ивель, залпом выпивая третий коктейль. — Пикник в стиле моего дедушки. Тот тоже любил устраивать такие вот спонтанные привалы на природе.
— Это же не природа. Это окраина города, — сказала Оливия.
— На Багамах понятия «окраина» не существует, — важно пояснил Стен, который внимательно следил за тем, как Ивель поглощает коктейли, но пока не решался присоединиться к нему.
— Это точно! — Ивель взял следующий бокал.
— Не понимаю, для чего это ему надо так срочно?! — возмущалась Жанет, и Оливия решила, что это она про мужа, а не про Гартье.
— Да еще когда день рождения у тебя в декабре! — весело добавил Ивель, осушая четвертый бокал, на этот раз с виски.
— Может, хватит? — заботливо спросила его Оливия.
— Нет… хватит с меня не виски, а наставлений жены.
— Но ведь жарко! Жанет права, а я…
— Да все в порядке, Оливия. Это мое личное дело и тебя не касается.
Повисло угрожающее молчание. Стен, еще пять минут назад мечтавший покинуть жену, вдруг подошел к ней и обнял за талию. Жанет поняла, что скандала сегодня не избежать. Но пусть уж лучше Ивель поругается с кем-нибудь еще, но не с четой Манисти!
— Думаю, Ивель сильно раскаивается в своих словах и просит извинения у Оливии, — с нажимом произнесла она.
— Да! — воскликнул Ивель как ни в чем не бывало. — Да, разумеется!.. Жанет, не хочешь прогуляться по острову? Так приятно чувствовать почву под ногами вместо этой проклятой палубы!.. А что вы на меня так смотрите? Я что-то не то сказал?
Он пожал плечами и пошел от них, так и не дождавшись от жены ответа на свое приглашение. Это было вполне в его стиле, когда Ивель «витал в облаках».
Жанет закатила глаза и отвернулась.
— Еще немного, и я бы ему вмазал! — заявил Стен, крепче прижимая к себе жену, и Жанет почувствовала невольное уважение к этой паре. Может, Оливия с ним не только из-за денег?..
— Извините, мне очень стыдно, — сказала она. — Но поделать с этим уже ничего нельзя.
— И так всегда? — осторожно спросила Оливия.
— Часто. Последний год почти всегда.
— Но… А вы не пробовали завести детей? — начал Стен с видом знатока и тут же получил от жены толчок под ребро. — Может, это его как-то… Да что ты толкаешься-то?
— Нам не до детей, — мертвым голосом ответила Жанет.
— Глупости! Я бы…
Отвесив мужу третий удар в бок, Оливия громко воскликнула:
— Ну все! Кажется, вечеринка в самом разгаре! Смотрите, как народ веселится! Пойдемте хотя бы поплаваем.
— Я уже сегодня плавала.
— В бассейне! В искусственной подкрашенной воде! Фу! А тут океанский пляж, нежная водичка… смотри, какая красота — дно видно, наверное, на целый километр!
— Перестань! Я не хочу.
— Да пойдем уже! Полегчает, вот увидишь!
Оливия потащила подругу за собой. Она уже забыла, что только что была обижена на мужа, который хотел провести праздник без нее, она уже забыла, что хотела понаблюдать за толпой, а потом посплетничать… Сейчас ее сердце переполняла жалость: бедная Жанет! Кто бы мог подумать в прошлом году, что у них с Ивелем все так безнадежно плохо. А ведь Оливия почти завидовала им!
Бедная Жанет! Но почему она так мучается, почему не уйдет от Ивеля? Ведь он почти издевается над ней, при этом все считают его тихим, спокойным и выдержанным, а ее — взбалмошной, темпераментной, чуть ли не истеричкой!
Но при близком рассмотрении становится ясно, что все как раз наоборот: Жанет давно и безнадежно терпит, а Ивель закатывает истерики…
Вода была теплая. Краешек солнечного неба еще согревал воздух и кусок пляжа, но над головами отдыхающих уже проносились редкие потоки холодного воздуха — явные предвестники грозы.
Жанет хотелось уплыть далеко-далеко. Оливия кричала ей с берега, что пора возвращаться, а она все плыла и плыла, пока не оказалась возле соседнего пирса, так же далеко вдававшегося в океан, как и тот, возле которого пришвартовался их теплоход. Жанет медленно взобралась на пирс и пошла к берегу.
Да, тут хорошо. А почему не послать все к черту, не уехать путешествовать?
Если она отберет у Анны свои деньги, то ей хватит на пару лет непрерывных путешествий. А если ездить не по дорогим странам или жить в отелях среднего класса, то и на все пять лет! Жаль, что она уже привыкла к роскоши и не сможет жить в дешевой обстановке. Впрочем, ее свекровь так не считает…