– Он сказал, как его зовут, оставил сообщение?
– Нет, госпожа. Он говорил только по-итальянски.
– Но что-то же он тебе сказал?
– Может, он вернется завтра, но я не уверена…
– Как он выглядел? Высокий, низкий?
– Ну… обычный. Белый мужчина, в очках, довольно худой.
У Аделе подкосились ноги. Ей тут же вспомнился привычный жест Паоло: когда он уставал, то снимал очки и массировал пальцем точку между бровей. Конечно же, это может быть только он.
Всю ночь Аделе мучилась угрызениями совести, но в то же время не могла справиться с нарастающим волнением и радостным предвкушением.
На следующий день, во время обеда с мужем, ее мысли были далеко. Родриго говорил ей что-то, но она никак не могла вникнуть в смысл его слов.
– А ты что думаешь? – спросил он.
Аделе даже не заметила, что он обратился к ней. Она болтала ложкой в супе, опустив глаза.
– Аделе!
– Да?
– Я спросил, каково твое мнение.
– О чем? Прости, я задумалась.
– В последнее время это бывает с тобой все чаще.
Аделе стало ужасно стыдно. Она хотела попросить прощения, но тут постучали в дверь. Аделе вскочила, уронив стул на пол, и даже не потрудилась его поднять.
– Я открою! – крикнула она Нубии.
Вне себя от волнения и готовая на все, хозяйка дома распахнула дверь.
Разочарование на ее лице было таким очевидным, что мужчина в очках – знакомый из Стеллаты, приехавший в Бразилию в поисках работы, – счел нужным извиниться.
– Если сейчас неподходящий момент, я зайду в другой раз.
– Нет-нет, ничего страшного. Проходи, – ответила Аделе. Однако она была настолько измучена двадцатью четырьмя часами грез, ожиданий и внутренней борьбы, что почувствовала необходимость побыть в одиночестве. – Я отойду на секунду. Садись, я сейчас вернусь.
Родриго из столовой отлично видел всю сцену: и то, как подскочила жена, опрокинув стул, когда постучали в дверь, и то, как она окаменела, увидев пришедшего. Он слышал, каким упавшим голосом она пригласила гостя войти. Потом, когда Аделе обернулась, супруг едва узнал в этой полной отчаяния женщине ту, на которой женился год назад.
Родриго ничего не спросил: требовать объяснений было не в его характере, однако с того дня вновь отдалился от нее. Он по-прежнему держался вежливо, его холодность была еле заметна, однако, вне всяких сомнений, это был шаг назад в отношениях супругов. Аделе заметила перемену в поведении Родриго, но не стала ничего предпринимать, чтобы исправить ситуацию.
Аделе по-прежнему пыталась понять, кто же таков ее муж на самом деле. Знала она о нем очень мало, а когда задавала вопросы о прошлом, супруг уходил от разговора. Тогда хозяйка плантации стала время от времени спрашивать у Нубии, какими были родители Родриго и сам он в детстве.
– Настоящий чертенок, вот каким он был! Матери приходилось непросто. Целыми днями она носилась вслед за ним. Я не припомню, чтобы он хоть раз шел куда-нибудь спокойным шагом или тихо играл сам с собой. А когда родился Антонио, стало еще хуже. Родриго начал ревновать. Сколько он пытался перевернуть его колыбельку…
– А я и не знала, что у Родриго есть брат. Где он сейчас?
Нубия резко замолчала, а потом нехотя ответила:
– Антонио… умер.
– Умер? А где же его могила? В семейной часовне нет такого имени.
– Прошу вас, не говорите ничего господину. Всем будет лучше, если вы ничего ему не скажете.
– Не беспокойся. Раз Родриго не говорил мне об этом, то и я, конечно, не буду.
С началом четвертого месяца Аделе ощутила прилив энергии. Беременность протекала без проблем, и вместе с Нубией будущая мать сшила пару широких платьев, чтобы носить в конце срока. Она также слегка изменила прическу – перенесла пробор влево, чтобы подчеркнуть свою белую прядку. Впервые с приезда в Бразилию Аделе ощутила если не счастье, то по крайней мере спокойствие.
И вдруг в один день у нее началось кровотечение, а ночью случился выкидыш.
Это был мальчик. Нубия Вергара забрала плод и плаценту и по секрету от хозяйки похоронила их на окраине поля вместе с живым петухом. Затем она развела костер и сожгла простыни, перепачканные кровью, вместе с листьями эвкалипта и благовониями, чтобы отогнать злых духов от утробы госпожи.
В течение нескольких недель муж и жена избегали друг друга. Казалось, им больше не о чем говорить, между ними не осталось ничего, что не напоминало бы о потерянном ребенке, ничего, что могло бы помочь пережить это горе, развеять темноту, в которой оба они пытались найти в себе силы попрощаться с ним. Однако жизнь кофейной плантации текла своим чередом. Подошло время сбора урожая, и некогда было оплакивать личные беды. Супруги с головой ушли в работу. Они снова начали обсуждать дела, ужинать вместе и заниматься любовью, не лаская друг друга, словно боясь еще раз предаться несбыточным мечтам.
Спустя полгода после выкидыша Аделе забеременела снова. В этот раз никто не праздновал, все ждали рождения ребенка, почти не упоминая о нем в разговорах. Когда подошло время родов, было решено, что роженице поможет Нубия Вергара. Она столько раз принимала роды у работниц плантации, что давно освоила это ремесло. Врача решили звать только в случае осложнений.
Нубия гладила живот Аделе, повторяя старинные напевы, которые должны были помочь малышу оставить материнскую утробу. Когда хозяйка была готова к потугам, служанка сказала ей встать на четвереньки. Ребенок упал в руки Нубии, будто спелый фрукт.
Услышав его первый крик, Родриго кинулся в комнату.
– Мальчик! – воскликнул он, взяв в руки новорожденного, еще перепачканного после родов. Он подошел к жене и нежно поцеловал ее в губы.
Это был один из тех моментов, которые никогда не забываются, из тех благословенных мгновений, что остаются в памяти на всю жизнь. В течение следующих дней Родриго оставил работу в поле и каждые десять минут подходил к колыбели, чтобы полюбоваться сыном.
– Мне хочется разбудить его, только чтобы увидеть его глазки.
– Не вздумай! А когда ты собираешься вернуться к работе? Вот уже неделя, как ты не показываешься на плантации.
– Я пока не могу оставить его.
В тот же день после обеда Родриго сказал жене:
– У меня лежат семена для посева, пойду немного поработаю в саду.
Аделе только задремала, когда муж вернулся в комнату. В руке он держал змею без головы.
– Теперь она точно никого не укусит! – заявил он, чрезвычайно довольный собой.
– У нее белое брюшко… – в ужасе пробормотала жена.
– Вроде да, но что с тобой? Ты словно черта увидела.
– Ничего, просто было одно древнее суеверие у меня в городе…
В ту же ночь ребенок умер во сне. Он был такой красивый: легкий пушок на коже, чуть тронутые голубизной веки.
Аделе настояла на том, чтобы пойти на похороны. Палящее солнце сияло над могилами, цветы засыхали в вазах. Почти никого не было на кладбище, только она, Родриго, священник и Нубия. Маленький белый гробик похоронили в семейной часовне. Когда замуровывали стену, где теперь лежал ее малыш, у Аделе подкосились ноги, и Родриго едва успел подхватить ее. Нубия Вергара плакала так, как плачут только по родной крови.
Вернувшись домой, Аделе заявила мужу:
– Некоторое время я хотела бы спать одна.
– Сейчас не лучший момент оставаться в одиночестве.
– Я все равно не смогу заснуть и буду только мешать тебе.
Супруг внимательно посмотрел на нее.
– Как хочешь, – сказал он и не больше не настаивал.
Аделе закрыла ставни, легла в кровать и оставалась взаперти в своей комнате несколько недель.
Она проводила дни в темноте, почти не прикасаясь к еде и запрещая открывать окна. Ночью Аделе не спала и мучилась одной и той же мыслью: она не справилась. Два раза она с таким трудом беременела, и оба раза это оказалось бесполезно. Она не смогла подарить Родриго сына, а ведь только ради этого он на ней и женился.
На рассвете Нубия Вергара приносила хозяйке кофе, в девять часов приходил врач. Он задавал Аделе множество вопросов, но получал только односложные ответы: «да», «нет». Доктор выходил из комнаты, качая головой. Он выписал таблетки, которые должны были помочь ей спать по ночам, но очень скоро и снотворное перестало действовать. Аделе неподвижно лежала в кровати с закрытыми глазами, совершенно равнодушная ко всему, что происходит вокруг. Каждая минута казалась ей невыносимой. Вечерами она молилась о том, чтобы уснуть и не проснуться. Смерть казалась ей даром небес, знаком высочайшей милости.
В те дни она нередко вспоминала о далеком предке, который много лет назад лишил себя жизни. Теперь Аделе понимала его. Она начала придумывать лучший способ покончить с собой: ей хотелось, чтобы все произошло быстро, и нужно было сделать это ночью, когда никто не наблюдает за ней.
Врач заметил, что состояние больной становится опасным, и решил поговорить с Родриго.
– Лучше, если ваша жена не будет оставаться одна.
– Что я могу сделать?
– Можно положить ее в больницу, но я не уверен, что это не ухудшит ситуацию. Давайте подождем. А пока советую вам не оставлять ее одну.
Родриго приказал, чтобы дверь спальни жены всегда оставалась открытой, и сам начал спать на кушетке в смежной комнате.
Шли месяцы, но состояние Аделе не менялось.
В один дождливый день Нубия пришла к хозяйке и взволнованно провозгласила:
– Госпожа, кое-кто пришел вас проведать.
– Скажи, чтобы возвращались, когда Родриго будет дома, и…
Аделе не успела договорить, как раздался знакомый голос:
– Как тут поживает моя любимая племянница?
– Дядя Уго… Что ты здесь делаешь?
– Я обещал, что приеду тебя навестить, или ты забыла?
– Тебя Родриго попросил.
Дядя сел на край кровати и взял Аделе за руку.
– Да. Твой муж очень беспокоится. Случилось огромное горе, Аделе, но ты должна жить дальше.