Новый храм
Валентину Распутину
Люди добрые, вы подивитесь:
Нам на радость,
На горе врагу
Новый храм появился, как витязь,
На ангарском крутом берегу!
В стане строен,
Оплечьями ровен,
Он поднялся в немалый свой рост.
Крепко связана плоть его бревен
В чашу, в лапу и в ласточкин хвост.
И над куполом – шлемом с рассветом,
Во все стороны зримый окрест,
Засиял он спасительным светом —
Православный немеркнущий крест.
Верь, мой друг!
Сатанинские силы
Завывают в бессилье пустом:
Не поставить им крест на Россию,
Если будет Россия с крестом!
Сокровенного слова сиянье
Сокровенного слова сиянье
А. Вульфову
Как же их происходит слиянье
И откуда рождаются вдруг —
Сокровенного слова сиянье
И напева небесного звук?
Из каких же божественных далей
На безлюдье вселенской глуши —
Вечный трепет любви и страданий,
Плач и вера бессмертной души?
Слово
Во тьме немотою томилась
Вселенная тысячи лет.
И Слово явилось, как милость
Душе, обретающей свет.
И мукой рождавшейся мысли
Миры до основ потряслись,
И вскрикнули глуби и выси,
И далям откликнулась близь!
…Но в сумерках древних исходов
Терялась изустная быль,
И судьбы безвестных народов
В веках отклубились, как пыль.
Как лист над землею – до срока —
Беспамятно Слово несло.
Покуда нетленные строки
Чертить не умело стило.
Покуда на свет не пробились,
Минувшего мудрость храня,
Пергамент, береста, папирус —
Для разума сущего дня
Отныне в бессмертье уходит
Всеведенье литер простых.
Недаром Кирилл и Мефодий
Причислены к лику святых.
Недаром родимое Слово,
Живое его волшебство —
Души всенародной основа,
Залог и начало всего.
И, русскому сердцу любезна,
Бурлит, не смолкая на миг,
Его животворная бездна,
Его самородный родник!
В мастерской художника
Владиславу Рожневу
И все-таки лучшее Слово —
На запах,
На вкус
И на цвет —
Оттуда, где сердца основа,
Оттуда, где родины свет.
И только ли дружеским кровом
В твоей, бородач, мастерской —
Мы связаны голосом крови,
Разгульной славянской тоской.
И в гибельном гуле столицы
Лишь тем ты и выстоять смог,
Что помнил родимые лица
И в сердце
Родное берег.
Прицельный твой взгляд Кудеяра
Вдруг вспыхнет веселым огнем!
Ты шутишь о кисти недаром:
– Пойду,
Помашу кистенем!
И словно кувшинки из тины, —
Бог весть, из какой глубины, —
Являются миру картины,
Рождением чуду равны.
А то, что стакан не в простое, —
Ни мне, ни тебе не в укор.
Все это, мой милый, пустое.
Все это другой коленкор.
Словарь Васнецова
Если тучи на сердце свинцовы,
Если я, как заблудший, брожу, —
Открываю словарь Васнецова
И отраду душе нахожу.
Открываю словарь Васнецова —
И, в родные раздолья маня,
Первородное вятское слово,
Словно солнышко, греет меня.
Будто снова на родине милой
Пью внападку струю родника,
Будто я на чужбине постылой
Повстречал и обнял земляка!
Или в детстве,
Не помнящий ссадин,
Веря в счастье, что ждет впереди,
Припадаю, набегавшись за день,
К материнской надежной груди.
Вековечное жизни начало!
Как его не любить, не беречь.
Чтоб сияла, струилась, звучала
Самородная русская речь!
Письмо в пушкинские места
Валентину Курбатову
Совладаешь ли с тоскою,
Если духом одинок?
В дальнем городе во Пскове
Ты печалишься, браток.
Я и сам не очень весел,
Тоже есть с чего грустить.
Нам с тобой бы в этот вечер
Друг у дружки погостить!
Не скучая, вместо чая
Пару штофов загубя,
Мы бы, друг, спервоначала
Погуляли у тебя.
А затем, чтобы ускорить
Радость тайную души,
Очутиться там, где Сороть
Льется в пушкинской глуши.
Ведь у нас в любой трущобе,
Как пароль, произнеси:
– Любишь Пушкина? – Еще бы? —
Скажет каждый на Руси.
И пройдет печаль-досада,
Коль средь этой красоты
Из Михайловского сада
Яблочком закусишь ты…
А потом – айда со мною!
Есть изба – надежный щит!
Свищет вьюга за стеною,
Печка весело трещит.
В деревенский шум волшебный
Мы другой вольем огонь:
Для гармонии душевной
Распояшу я гармонь.
И когда она мехами,
Полыхая, расцветет —
Сердце, в песне притихая,
Грусть-назолой изойдет.
Всклень тогда, мой милый Валя,
В кружки мы вина нальем
И, как раньше мы певали,
«Буря мглою…» запоем.
Пусть, дурея от хорея,
За стеной свистит Борей!
Нам бы встретиться скорее,
Поскорее, поскорей…
Пушкин
Самодержавием отвержен
Кудрявый гений,
Он один —
Глубин душевных самодержец,
Высот духовных властелин.
Враждебным бурям непокорный,
В душе народа
Не потух
Объединяюще-соборный,
Его свободный гордый дух.
В нем, как причастники, мы
слитны,
И воскресающая Русь
Его вбирает,
Как молитву,
И повторяет наизусть.
Во мгле утрат невыносимых,
Где зло царит и произвол,
Объединяющий Россию,
Храни нас,
Пушкинский глагол!
«Разберись тут, паломник…»
«Любовь к отеческим гробам»
Разберись тут, паломник,
попробуй,
(Даже если б Вергилий водил.)
В мертвом царстве великих
надгробий,
В тесноте заповедных могил.
В лабиринтах столичных погостов
Сам попробуй сперва не пропасть —
Даже ищущим сердцем
Непросто
К животворной святыне
Припасть!..
Не случайному голосу внемля,
Упреждая судьбы произвол,
Хорошо, что могильную землю
Рядом с матушкой
Пушкин обрел…
Заболоцкий
Буйной зеленью мир оболокся.
Вятским зябликам удержу нет.
Здесь когда-то бродил Заболоцкий —
Просто мальчик,
безвестный поэт.
Здесь,
у жизни еще на пороге,
Чуя вечную душу ее,
В превращеньях бессмертной природы
Он поверил в бессмертье свое.
И сейчас в его строках нетленных,
В коих сердце поэта и труд,
Люди,
звери
и звезды Вселенной
Мыслят,
гибнут,
страдают,
живут.
Ни потери,
ни поздняя слава
В новой жизни уже ни к чему.
В листьях,
птицах,
туманах и травах
Хорошо
и негорько ему.
Пеньем зяблика,
столбиком света
Из тумана в родимом краю
Вдруг аукнется голос поэта,
Слыша душу живую мою.
Сергей Есенин
Не о том ли всю ночь,
Безутешен,
Бьется ветер
И плачет навзрыд,
Что Есенин убит и повешен,
И повешенным
В землю зарыт.
Сатанинские темные силы,
Превращая в пустыню страну,
Знали:
В лучшем поэте России
Убивают Россию саму!
Стал для русского
В счастье и в горе
Всех дороже
Мятежный певец.
До сих пор
У России на горле
От петли
Не проходит
Рубец!
«Убитый вечером осенним…»
Памяти Н. Бурашникова
Убитый вечером осенним,