Он придвинулся еще ближе. Лорна твердила себе: просто позволь это. Черт побери, она ведь была живой женщиной! Ей же нравился секс. Стоял прекрасный летний вечер, рядом с ней сидел красивый мужчина, а у нее не было ни малейших надежд на то, что кто-то другой, такой же красивый, мог бы… Ей следует просто наслаждаться. Ей следует…
А потом она повернула голову – и до нее дошло, что рядом с ней брат Флоры – брат Флоры, а не кто-нибудь другой, – и поняла, что снова смеется, что было совсем невежливо, а Иннес уже выглядел слегка задетым.
– Что не так? – спросил он.
– Ох, боже… извини Иннес, мне жаль… Я просто вспомнила, как ты вернулся из лагеря скаутов, где подрался, защищая Хэмиша, который съел все сосиски…
– Ну да, он все слопал, – тоже улыбнулся Иннес. – Но другие дети не захотели его понять.
– У тебя тогда был разбит нос, и ты был так взбешен!
Иннес засмеялся:
– Может, я защитник в проигранных делах?
Он передал ей бутылку.
Лорна усмехнулась и взяла ее.
– Ты был таким милым…
– Милым… – Иннес слегка нахмурился. – Ну, это не то слово, которое хотелось бы услышать мужчине, если честно.
– Знаю. – Лорна опустила голову на его плечо. – Но сейчас мы здесь… и это довольно глупо. Я помню, как ты съел улитку.
– Первую съел Хэмиш.
– Да, и ему понравилось.
Теперь уже они оба засмеялись.
– А я помню, как у тебя выскочили прыщики на кончике носа и вы с Флорой на весь вечер закрылись у нее в комнате, – сказал Иннес.
– Ну да, а вы все нисколько мне не помогли, – с досадой заметила Лорна.
– Ой, ладно, ты же была надоедливой подружкой моей сестры! Мы и не пытались.
– Но вы же еще и какую-то песенку придумали про меня! – Лорна улыбнулась при этом воспоминании. – Кроме Финтана. Он дал мне свое масло чайного дерева. Где он вообще раздобыл такое масло?
– И как мы умудрились ничего не замечать? – покачал головой Иннес.
– Наверное, это…
– Мы же семья! – качнул головой Иннес. Потом посмотрел на Лорну. – Ты отлично выглядишь в этом платье. Ну, в сравнении… ты понимаешь. С тем, какая ты обычно.
– Спасибо.
Иннес вдруг нахмурился:
– Флора мне постоянно твердила, что ты мной интересуешься.
– Мне она говорила то же самое о тебе.
– Ох, черт! Давай ее убьем!
– Она пыталась организовать инцест.
– Нет, – возразил Иннес. – Давай притворимся, что у нас было отличное приключение на свежем воздухе.
– Ни в коем случае! – отказалась Лорна. – Там же родители моих учеников!
– Ладно, пошли. Я им что-нибудь скажу. Насчет вечеринки?
– Скажи, что мы по-настоящему оценили шампанское Колтона. Или ничего не говори.
– Уверен, все уже так набрались, что и не заметили, как мы уходили.
– И это абсолютно верно, – подтвердила Лорна, глядя на последних гостей, лениво бродивших внизу по двору фермы.
Они чокнулись пластиковыми стаканчиками и улыбнулись – инцидент был исчерпан, их дружба вернулась, и каждый отправился в постель в одиночестве, хотя один чувствовал себя более одиноким, чем другой.
Когда они вернулись к себе, Финтан все еще продолжал время от времени покачивать головой.
– Вот это подарок! А ты-то думал, что местные отправят нас на костер.
Колтон потер шею:
– Не припомню, чтобы я такое говорил.
– Вспомни, когда ты приехал… «О-ох, я на Муре ради уединения! Я не могу разговаривать с местными или нанимать их…»
– Ну, это было до того, как мы с тобой познакомились, – улыбнулся Колтон.
– Ты просто хитришь. Иди сюда.
Колтон грустно улыбнулся, когда Финтан раскинул руки, и подошел, неохотно соглашаясь на объятие. Финтан начал целовать его.
– Ох, малыш, я так устал!
Финтан моргнул:
– Ты уверен? Я думал, после свадьбы ты вроде как должен буквально наброситься на меня.
– Но это же была не свадьба.
Болеутоляющие таблетки были заперты в шкафчике в ванной комнате. Колтону нужно было добраться до них, и быстро. Сколько недель осталось до свадьбы? Он подсчитал. Сможет ли он продержаться до тех пор, пока все не станет очевидным?
Что ж… он должен.
– Я просто устал. День был удивительным. Я люблю тебя.
– Ты уверен? – с подозрением спросил Финтан.
Он стал целовать Колтона в шею.
– Нет, малыш, честно…
– Ну и ладно, – ответил Финтан, слегка обиженный, но слишком добродушный, чтобы принять это на свой счет. – Эй, а ты попробовал тот новый сыр?
– Да, – кивнул Колтон, с облегчением возвращаясь на безопасную почву. – Ты творишь с сырами нечто невероятное.
– Лук мариновала миссис Лаэрд. А я просто добавил его в сыр.
– Потрясающе!
Рука Колтона дрожала, когда он открывал шкафчик. Ему была невыносима мысль о том, какая суета, какие огорчения начнутся, если то, о чем догадался Сайф – и уже знал Джоэл, – выйдет наружу. Это будет просто чудовищно.
Вся эта жалость и то, что люди сразу станут думать, будто Финтан вышел за него замуж просто потому, что пожалел… или, того хуже, потому, что захотел получить его деньги. А потом больницы, анализы и прочее… он не хотел всего этого.
Если он сумеет продержаться до свадьбы, тогда Финтан станет его ближайшим родственником, и его не смогут заподозрить в дурных замыслах, и они сделают правильный выбор. Вместе. Только это он и должен сделать. Колтон всю свою жизнь делал то, что был должен. Обычно это означало, что он просто работал куда больше других людей. Стискивал зубы и вкалывал. И теперь он тоже собирался стиснуть зубы и держаться так долго, как сможет.
– Ты все еще принимаешь все эти витамины? Ты скоро будешь побрякивать, как жестянка с леденцами! – послышался из комнаты голос Финтана.
Колтон, морщась, запил таблетки водой.
– Да! – крикнул он в ответ. – С другой стороны, они могут заодно поднять мне настроение…
– Конечно, малыш!
Глава 59
Вернувшись в «Скалу» и слегка просохнув, Джоэл тут же захотел затащить Флору в постель. Он впервые за очень долгое время чувствовал себя хорошо и спокойно. И даже – с того момента, как увидел ее лицо, – был куда более уверенным в себе. Уверенным во всем.
Но Флора всего этого не разделяла.
– Ты должен мне рассказать.
– О чем?
– О себе. О своей жизни. О том, что делает тебя таким, каков ты есть.
– Каким именно? Ну же, Флора…
– Нет! – решительно ответила она. – Потому что в противном случае мы начнем все сначала и все будет точно таким же: ты не впустишь меня к себе, и все кончится. Кончится плохо. А ты уедешь и будешь работать на моего заклятого врага, а он сможет посмеиваться надо мной.
– Что? – изумленно пробормотал Джоэл.
– Я не шучу, – сказала Флора. – Я хочу знать. Обо всем.
– Да нечего тут знать! – возразил Джоэл. – Я тебе уже говорил. Меня бросили на попечение. И я с этим справился.
– Ты с этим не справился!
– Со мной все в порядке!
– Совершенно не в порядке!
– Это не твое дело.
– Мое!
– Не твое! Черт побери, Флора! Я просто хотел… Мне хотелось обладать чем-то чистым. Чем-то таким, что не будет частью той жизни. Ты моя девочка-селки!
Он не смог бы выбрать более неудачное слово в этот момент.
– Это не я, Джоэл! Это не я, я не какой-нибудь беспечный водяной дух, который приходит и уходит, ни о чем не спрашивает и ничего не хочет. Ничего не хочет. Потому что я живая женщина, я не какая-то глупая фантазия, которую ты придумал о неведомом острове и неведомой жизни, я не сижу без дела и не жду тебя ради того, чтобы исполнить все твои прихоти, ничего не получая взамен. Потому что я ведь ничего не получаю от тебя!
Джоэл внезапно разозлился:
– Ты владеешь мной целиком! У тебя есть все, что я вообще могу отдать!
– Этого недостаточно! – закричала Флора.
Джоэл в приступе ярости грохнул на пол стул. Флора уставилась на него, потом на Джоэла.
И тут Джоэл вдруг оказался перед ней, он задыхался. Флора смотрела на него, ее сердце бешено колотилось, и, хотя она проклинала себя за бесконечную глупость, удержаться все же не сумела. Она обхватила ладонями его лицо и, не успев ничего осознать, уже отвечала на его отчаянные, почти болезненные поцелуи и прижималась к нему, отчасти в разочаровании, отчасти в злости, ее захватывали чувства, и она просто не знала, как еще выразить себя. Все произнесенные ею слова оказались бесполезными. Все было напрасно. И что ей осталось в итоге?
Флора крепко обнимала Джоэла за талию, а он ее – за плечи. Они подошли к двери, прекрасно осознавая, что в любой момент может вернуться Марк. Выглянули наружу. В конце коридора горничная орудовала пылесосом.
Оба они все так же тяжело дышали. Джоэл заправил рубашку в брюки, Флора прикрыла ладонью пылающее лицо, и они, пытаясь идти обычным шагом, а не бежать, поспешили по коридору.
Джоэл нашарил в кармане электронный ключ от коттеджа и уже готов был пнуть чертову дверь до того, как загорелся зеленый огонек. Они буквально ввалились внутрь, не говоря ни слова, позволив двери с грохотом захлопнуться за их спинами. Джоэл тут же повернулся к Флоре и с силой прижал ее к стене, а она поняла, что сходит с ума: она просто отрывала пуговицы от его дорогой рубашки, если не могла их расстегнуть, добираясь до его гладкой груди, и сама содрала с себя блузку… Всю их печаль, весь гнев, горе и разочарование нужно было смести прочь, а другого способа они не знали. Джоэл на мгновение замер, глядя на Флору с безумной страстью в глазах, и тут же увлек ее к кровати. И как только она упала на крахмальные простыни, он мгновенно оказался на ней, стаскивая с себя джинсы, и она откликалась с таким же пылом, впиваясь ногтями в его кожу, стремясь к тому, чтобы он стал частью ее самой, не желая его останавливать. Она даже не замечала, что кричит и он, в бешеном возбуждении, отвечает тем же, как будто в них обоих пылал некий очищающий огонь. Флора не знала, любовь это, или ярость, или то и другое вместе… но наконец Джоэл упал на нее, обливаясь потом, задыхаясь, а вокруг на кровати лежали те остатки одежды, которые они не потрудились смахнуть на пол.