- Не только потому… Сам-то Гиргенсон кто? Зять Ренненкампфа, известное дело! В конце концов, кистер… - начал было Матис.
- Да что там кистер! Лайакивиского Кусти благодарить надо, - перебила Вийя мужа.
- Ну да, Кусти ночью потихоньку вырыл могилу на участке, издавна принадлежащем рейнуыуэскому роду, и когда отец уже был в земле, только тогда и сунулись к кистеру.
- Вырыть не заставляли? - спросил Тынис.
- К тому клонилось, - раздался дрожащий старческий голос Ану. - Звонаря Пеэпа уже послали за лопатами. Да мы пригрозили, что всей родней перейдем в православную веру, тогда только…
- И помогло?
- Еще бы! Умершего оставили в покое, зато живым задали перцу: езжай на все четыре стороны, - сказал Матис.
- Не помню, в Гулле или в другом порту я получил газету, где Сандер писал об этом. В газете было как будто по-другому? - сказал Тынис, глядя на племянника.
Молодое, с первыми признаками возмужалости лицо Сандера покраснело. То, что известный и богатый дядя где-то далеко на чужбине читал его статью, было явным признанием, но в то же время ему не хотелось и принимать скрытый в словах Тыниса упрек.
- Так и писали, как дело было, - сказал он, чуть запинаясь, - но газета ведь боится все напечатать. Мы с волостным писарем потом не раз еще писали, и все напрасно.
- А что поделывает слепой Каарли? Все еще мастерит песни для церкви? - спросил Тынис, усмехаясь.
- Да что уж он там мастерит, - махнул рукой Матис, - кое-что со страху высидел. Гиргенсон несколько штук напечатал, народ посмеялся над стариком, вот и не слышно что-то новых.
- Не скажи, - перебила Вийя. - Рити только вчера хвасталась, что господин пастор велел Каарли сочинить песню к царским именинам.
Тынис засмеялся было, затем внезапно оборвал смех, проникся серьезностью и сказал задумчиво:
- Так-так. А куда же ты, Матис, со своей семьей теперь денешься? Арендуешь хутор где-нибудь в другом имении или, может быть, думаешь совсем уйти в город?
- Ни то, ни другое. Здешние помещики все друг другу родня, и не бывать тому, чтоб кто-нибудь из них сдал мне землю. В город идти не хочу: вся жизнь в деревне прожита… Мы столковались со старым капитаном Мартсоном из Сяйнасте… Он, бедняга, немножко не в своем уме, все проверяет свои давнишние вычисления и пеленги, но в общем Мартсон мужик неплохой. Обещал сдать нам свою избушку в Рыуна-Ревала за пять рублей в год, если я сам приведу ее в порядок. У Мартсона ведь собственный хутор, выкупленный еще при Липгарде, сам Ренненкампф ничего тут поделать не сможет. Сын Пеэтер и Прийду писали, правда, летом из Таллина, звали в город, обещали подыскать постоянное место на «двигателе». Но городская жизнь какая-то чудная: леса нет, настоящего моря тоже нет. Правду говоря, и не хочется уезжать слишком далеко от старого хутора Рейнуыуэ, иной раз мелькнет в голове мысль: а может, дождемся каких-нибудь перемен?..
- Каких перемен? - спросил Тынис.
- Ну, ты-то ведь сам поговаривал, что за границей дела государственные идут на другой лад!
- И так это и не так. Свои бароны есть почти во всех государствах, от них трудно отделаться, - сказал Тынис.
- Неужели правда совсем исчезла с лица земли?
- У кого кошель, за того и суд, у кого сила, с тем и правда! У кого денежек много, тот правде своей конца не видит! Что за границей, что у нас, в нашем государстве, есть много людей, которые за большие деньги покупают и права и баронские титулы, - тихо сказал Тынис.
- Если ты только тяжестью кошелька правду меряешь, - ответил Матис, - тогда в вашей ссоре со старым Хольманом мошна с правдой должна и вовсе на его стороне быть.
- А откуда ты знаешь, что не на его? Смотри-ка, если Хольману придет на ум строить новый корабль, к нему компаньоны отовсюду попрут - и с острова, и даже с большой земли. А мне компаньонов этих нигде не добыть, не знаю - доверишься ли и ты?
- Я бы пошел, но у меня ведь нет «правды» - той, что в кошельках позванивает, - засмеялся Матис.
Мать, Ану, которой жизнь в Яков день взвалила на спину уже семьдесят семь лет, по-прежнему сидела на краю койки и вязала носок, прислушиваясь к разговору своих сыновей. Матис был ее первенец, Тынис - самый младший сын. Матиса она родила молодухой, ей тогда едва исполнилось двадцать лет. Тыниса же - в сорок один год. Между этими двумя было еще пятеро детей: Антс умер четырех лет от роду от какой-то детской болезни, Тийна - замужем за тырисеским Михкелем из Паммана, Прийду - в Таллине на фабрике, Юри взяли на военную службу, и он сгинул где-то на Кавказе, Лийзу вышла за Яана из Наака, пьяницу-рабочего с корабельной верфи, рано овдовела и бедствует теперь со своей многочисленной детворой в пригородном домишке в Куресааре. А этот последний - Тынис, при рождении такой маленький и хилый, обогнал, на удивление, всех остальных и по силе, и по смекалке, побывал в Америке и дослужился до капитанской фуражки с кокардой. Тынис фигурой и ростом походил на своего деда со стороны отца, на старого Рейна из Рейнуыуэ. Дедовская мощь и настойчивость, казалось, струились в его крови. Да, но и у Тыниса был свой изъян. Тынис женился в Америке на Анне, или как там ее звали, развелся с ней и до сих пор еще не нашел себе новой спутницы жизни, хотя у него уже было и свое ладное гнездышко: у перекрестка дорог, около церкви Каугатома, стоял маленький славный домик, выкрашенный в красный цвет - только и остается, что ввести туда жену. Он же, как кукушка, порхает по чужим гнездам, а из этого ничего путного не выйдет.
Но едва ли Тынис мог, едва ли хотел прочесть мысли старушки-матери, он вел сейчас разговор с братом Матисом.
- Кроме «правды» есть еще и работа, - говорил он брату, - а на это ты мастак!
- Да, работать я еще могу, хоть в Хяадемеэсте, хоть в Таллине или здесь, в Каугатома. Если ты и впрямь начнешь строить корабль, придем с парнем оба, - как ты думаешь, Сандер?
Что мог иметь Сандер против работы, особенно корабельной? Его старший брат Пеэтер уже второй год жил в Таллине и работал на фабрике, как и дядя Прийду. Сандеру тоже хотелось уже расправить крылья, тем более что с весны придется перейти в бобыльское сословие, на хуторе надо ставить крест.
- Кто же гнушается работой, будь ты хоть молодой, хоть старый. Платили бы хорошо, - добавил Матис.
- Плата будет подходящая, только не сразу можно будет ее получить, - заметил Тынис.
- А когда же? - встревожилась хозяйка Вийя.
И Тынис подробнее объяснил свой план. Новое судовое товарищество надо создать не только для того, чтоб держать в узде заносчивость старого Хольмана, корабль должен приносить пользу всем жителям каугатомаского прихода. Что и говорить, недостаток денег даст себя сильно почувствовать, но он, Тынис, за долгие годы сэкономил достаточно, чтобы оплатить лес и железные материалы для трехмачтового судна. Если бы нашлись люди, готовые смастерить остов корабля и подождать с платой за работу, пока корабль станет зарабатывать на фрахтах, то судно можно считать почти выстроенным. Под готовый остов любой банк ссудит столько денег, сколько понадобится на покупку парусов, тросов, канатов и всего прочего для полной оснастки корабля.
- Гм, - кашлянул Матис, - конечно, морской промысел и плаванье на судах - это не то что гнуть спину и выплачивать мызе аренду за нашу бесплодную, пополам с камнями землю. Хоть в прибрежных водах рыбакам и приходится платить аренду, но это из-за рыбы, а большое море, что ни говори, до сих пор оставалось свободным. Никто не слыхивал, чтобы за проход фарватера между Готландом и Весилоо кто-нибудь требовал или платил аренду.
- Ну вот видишь. Чего же еще? Вот и давай построим корабль. А бояться, что кто-нибудь останется без вознаграждения за работу, не надо, - успокаивал брата Тынис. - Все дни и часы будут записаны и до выплаты засчитаны в корабельный пай, с которого будут выплачиваться и проценты. Позже, когда корабль пойдет в рейсы, и в кассу поплывут деньги, поступай, как твоей душе угодно: захочешь взять заработанное вместе с процентами - получай на руки изрядную сумму, оставишь ее на пай - вот ты и хозяин судна, хоть не внес ни гроша наличными! И не надо тебе платить аренду барону, не надо бояться никаких чертей.
Матушка Ану внимательно слушала разговор сыновей. Это хорошо, что Тынис надумал построить корабль, - что за прибрежный житель без корабля! И у старого Рейна из Рейнуыуэ был корабль, хоть и поменьше, чем нынешние. Ходил он на нем тайком от баронов и пограничников в Швецию за железом и солью. Даже и у тех рыбаков, кто жил здесь в давние времена, по слухам, имелись корабли. Хорошо и то, что Тынис не один хочет корабль строить, а сообща с другими, большой корабль сообща строить легче: чего не умеет один, сумеет другой, где один ум кончается - там найдут выход и силу многие. И все же мать почуяла, что в планах Тыниса есть какая-то трещина. Оба сына были равно близки материнскому сердцу, хотя у одного из них борода уже успела поседеть. Прежде, в детские их годы, ей приходилось иногда проявлять строгость и защищать младшего от старших мальчуганов (в особенности от Прийду и Юри), теперь же, слушая разговор Матиса и Тыниса, она сердцем почуяла, что старший нуждается в защите от младшего.
- Какой уж там хозяин судна Матис, если только и делов, что несколько месяцев поработает на его постройке, - деньги и последнее слово останутся ведь за тобой? - спросила Тыниса мать, начиная новый ряд петель.
- Должно же за кем-нибудь остаться последнее слово! Или ты, мать, хочешь сама заручиться последним словом? - отшутился Тынис.
- Было бы неплохо, если бы последнее слово осталось за мной, - уж я не дала бы вам обидеть друг друга, - молвила старушка голосом, в котором слышалась скорее горечь правды, нежели шутка.
- Я не возражаю. Твоя справедливость не раз спасала меня от обид со стороны старших братьев, - Тынис старался удержать разговор в прежнем шутливом тоне. - Только не знаю, что об этом думает Матис?