После обмена любезностями – более краткими, чем требовал обычный этикет, учитывая и более краткую дистанцию между ними, – девушка решила, что утаивать что-либо не имело смысла. Те, кому она служила, скорее всего, уже всё знали. Она детально и обстоятельно изложила произошедшее в рэмейском лагере на границе, избегая лишь упоминания о том, что её личная вовлечённость оказалась несколько большей, чем того требовало задание. Каэлисс слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов.
– Я подвела Высокого Лорда, да сияет ясно его звезда, – со вздохом закончила она. – У демонокровного царевича было с собой противоядие.
– Не подвела, Миссари, – мягко возразил эльф. – Высокий Лорд более не желает его смерти.
Девушке стоило большого труда, чтобы не измениться в лице, но сказалась сила привычки, и она осталась невозмутима. Жизнь среди народа Данваэннона поневоле учит не показывать сиюминутные эмоции – многие там их и вовсе лишены.
– Не желает? – чуть слышно переспросила она. – Но «Пьянящий вздох»…
– Ты сделала то, что должна была, – изрёк Каэлисс. – Он доволен тобой.
Мисра ощутила невероятное облегчение. Она не боялась кары. Гораздо больше она боялась разочаровать тех, кем бесконечно восхищалась, тех, кто защищал свободу таких, как она. Заслужить даже краткое внимание этих невероятных созданий было очень и очень сложно, и она немало сил и времени потратила на то, чтобы стоить чего-то в их глазах. Одна неудача могла разрушить всё это.
Краем своего сознания она отметила то, в чём не спешила себе признаться. Ей было радостно, что смерть золотоглазого демона не входила в планы Высокого Лорда, хоть такой поворот и казался ей престранным.
Ночь мягко обступала обоих. Мисра позволила себе немного ослабить настороженность, полагаясь на отменное восприятие своего спутника. Каэлисс почувствовал бы опасность раньше, чем она, а, скорее всего, ещё задолго до её прихода позаботился о том, чтобы их никто не потревожил. Он привёл её к своему маленькому искусно замаскированному лагерю и пригласил на отдых. Вместе они разделили трапезу – свежие лепёшки, сушёное мясо и ягоды из лесов Данваэннона. Девушка наслаждалась полузабытым вкусом, вспоминая солнечные поляны и ухоженные сады, гармонично перетекавшие в обступавшие все эльфийские поселения дикие леса. Вопросов она не задавала, зная, что Каэлисс сам расскажет ей, когда будет нужно. Мисра была рада этой встрече, как и всякой вести из Данваэннона. Родилась она в Лебайе, ближе к горам, но эльфийское королевство давно уже стало ей второй родиной. Если бы она не верила так в своё дело – войну с демонокровными, – то, пожалуй, давно бы перебралась туда окончательно.
– Что ты думаешь о молодом царевиче? – спросил эльф.
– Гордый и самонадеянный, как большинство рогатых. Вспыльчивый. Сильный. Солдаты любят его. Он наивен, но лишь в силу возраста, а это, как Вы знаете, быстро проходит и у них, и у людей, – Мисра пожала плечами, вспоминая гонки на колесницах и последнюю свою ночь в шатре золотоглазого демона. – Если я могу спросить…
– Конечно, спрашивай, – доброжелательно согласился Каэлисс.
– Почему ему позволено было взять Леддну? Почему никто не пришёл на помощь людям там?
– Интересно поставлен вопрос, – эльф чуть изогнул бровь. – Разве градоправитель не отвечает за защиту своих границ? Разве он не допускает ошибок?
– Да, Ликир был не лучшим лидером, но всё же.
– Я ведь не политик, Миссари, – Каэлисс чуть улыбнулся и развёл руками. – Высокорождённые лишь сообщают мне свою волю, но не объясняют мне свои решения.
Мисра вздохнула и кивнула. Он не лукавил. Каэлисс был ещё более дорогим и изысканным, чем она, но тоже оружием.
– Я расскажу всё, что тебе следует знать, всё, что может помочь тебе, – заверил её эльф. – Но вот что мне интересно… Возможно, тебе угодно будет предупредить царевича? – взгляд его голубых, почти прозрачных глаз внимательно следил за её реакцией. – Предупредить, что ему не стоит приходить в земли Митракиса. Дело в том, что наши друзья исполнили его чаяния и нашли убийц наследника.
– Вот как…
Мисра поняла, что за время выполнения задания в приграничной деревне, похоже, пропустила многое. Картина теперь вырисовывалась совершенно иная, чем та, что была доступна её пониманию ещё недавно.
– Стало быть, он пришёл сюда не просто прикрывшись этой причиной – гибелью брата, наследника трона? Убийцы действительно скрывались в Лебайе?
– С прискорбием сообщаю тебе, что да, это так. Несмотря на действующий мирный договор, кое-кто в Лебайе действительно виновен в этом ужасном преступлении. Думаю, что в этом основная причина, почему Пресветлая не стала рисковать нашими воинами и посылать их в помощь градоправителю Леддны. Ликир исчерпал доверие Её Величества и Совета. Но это лишь моя мысль. Как бы там ни было, Лебайя не осталась без защиты, уж можешь мне поверить.
– Благодарю, лорд Каэлисс, что делитесь размышлениями, – Мисра склонила голову. – Но я всё же не совсем понимаю…
– Благодаря своим источникам и уже собственными силами мы нашли тех, кто чрезмерно… опечалил Императора. Если демонокровные будут разумны, они покинут Лебайю, удовлетворившись нашей поддержкой, – Каэлисс пожал плечами, по-прежнему проницательно глядя на собеседницу. – Разумеется, я бы не хотел, чтобы ты отправлялась к юному демону сама. Учитывая всю сложившуюся историю, это было бы слишком рискованно. Я не могу отпустить сокровище столь хрупкое к тем, кто просто растопчет наш прекрасный ядовитый цветок.
– Это не так-то легко, – улыбнулась Мисра, – но благодарю.
Она была по-прежнему ценна, и на верную смерть её отправлять никто не собирался – понимание этого согревало её.
С какими бы вестями она ни пришла, Ренэф и правда не станет её слушать. Да и не так она представляла их следующую встречу.
– Он ведь и так получит вести, – заметила девушка.
– Бесспорно, с нашими заверениями добрых намерений. Его расследование триумфально завершится, ну а с Леддной разбираться уже не нам, а Её Величеству и Совету, а также Императору и его вельможам. Но весть от тебя… будет иметь совершенно иной, особый вкус.
– Вы хотите раззадорить его.
– Мы хотим посмотреть, способен ли новый наследник трона проявлять разумность, необходимую для политика.
– Он очень юн, лорд Каэлисс, и при всех его талантах – нет, я бы не назвала его слишком разумным. Если хлестнуть его под хвост, он ринется к Митракису вперёд рогами. И тогда…
– Если до этого дойдёт, мы позаботимся о его неприкосновенности. Градоправитель Митракиса пленит его без труда, а после передаст Её Величеству. Вот только это изрядно усложнит и без того непростую политическую ситуацию, как ты понимаешь.
– Да, конечно же, я понимаю.
Невысказанный вопрос повис между ними. Провокация воинственных демонокровных, которым и так только дай повод… Но кому это могло быть нужно и зачем?
– Лично мне безразлично, – Каэлисс многозначительно посмотрел на неё.
– Высокому Лорду угодно, чтобы весть исходила от меня – значит, я пошлю весть.
– Высокому Лорду также угодно, чтобы ты берегла себя, Миссари, – мягко добавил эльф. – И я, как твой друг, прошу тебя о том же.
Мисра невольно ощутила разливающееся внутри тепло. Даже для Высокого Лорда она не была лишь легко расходуемым ресурсом. Каэлисс только что дал ей понять, что она достигла той ступени, когда уже тоже могла считаться оружием драгоценным. О бо́льшем нельзя было и мечтать.
Каэлисс меж тем повёл свой рассказ о её следующем задании. Но чем больше она вникала в детали, чем больше размышляла, тем больше вспоминала то, что успела узнать о золотоглазом демоне. Увы, она очень хорошо представляла себе итог. В её голове созрел собственный план, который не противоречил тому, что от неё требовалось. Нужно было во что бы то ни стало отвадить демонокровных от Лебайи. Эльфы защищали здешних людей, но Леддну всё же отдали Императору, и теперь город и прилежащие к нему территории стали вотчиной царевича.
Клийя любовно замешивала тесто для пирогов, даже верной Тафене не доверила – очень уж хотела порадовать Никеса. Тот хоть и шутил, что на сытной домашней еде рискует отрастить себе пузо, более подобающее зажиточному купцу, чем начальнику стражи, но ужин поглощал после трудного дня как спустившийся с холмов волк. Ей нравилось ужинать с ним, нравилось снова заботиться об их доме, который вернул им царевич. Всё было так хорошо и правильно, хоть и совершенно по-новому. Клийя видела, что Никес всеми силами старался сделать её жизнь прежней. Но никакой прежней жизни быть не могло… да и не должно было быть. Теперь в Леддне воцарялись новые порядки, и Клийя осознанно выбрала и приняла новую роль, вместо того чтобы просто наслаждаться иллюзией покоя и защищённости. Слишком многое предстояло сделать здесь, чтобы помочь Сыну Солнца утвердить Закон. Никес и его воины следили за порядком на улицах, но кому-то следовало приглядывать и за порядком в головах у горожан. Конечно, даже Тафена уже перестала думать, что демоны распотрошат людей заживо и засушат, но до добрососедских отношений между обеими расами было ещё далеко. Пользуясь своими старыми связями среди влиятельных горожан, в прошлом не слишком довольных властью градоправителя, и авторитетом среди женщин – а в их глазах после всех минувших событий она стала настоящей героиней, – Клийя понемногу, как могла, выстраивала в их умах образ рэмеи-освободителей, а не захватчиков. В людях было много страха. В ней и самой прежде было очень много страха… просто и она, и Никес зашли уже слишком далеко, чтобы бояться. Она не знала, что принесёт власть Императора их городу. Никто не мог знать. Но, по крайней мере, в справедливости царевича она не сомневалась, и уж точно знала, что власть эта будет лучше, чем прежняя. Между людьми и рэмеи – Клийя больше не называла их презрительным эльфийским прозвищем «демонокровные» даже про себя – было гораздо больше общего, чем она могла предположить. Это давало надежду.